Санкция на жизнь - Палий Сергей Викторович (читать книги полные txt, fb2) 📗
Егор увидел сквозь наползающую на сознание пелену, как в палату врываются врачи и отшвыривают улыбающуюся Веру от перезапущенного терминала.
– Считай это моим заявлением на развод, – доносится ее голос. Раскатистый, словно во сне. Он ведь так часто видел ее во сне все эти годы…
– Перекачку! Срочно! – кричит кто-то в белом халате. – Дефибрилл… куба тетрахл… останавлива…
Биогель приятно холодит кожу.
Эти елейные прикосновения похожи на шепот вакуума за бортом во время долгого патрульного рейда. Складывается ощущение, будто кто-то хочет донести из межзвездной пустоты нечто важное, посылая в эфир сигнал на запредельной частоте.
А мы его не слышим. И даже ежесуточные три минуты тишины не позволяют пилотам и диспетчерам уловить далекий голос, несущийся из глубин космоса…
Внезапно Егор почувствовал боль. Резкую обжигающую боль, раздирающую тело изнутри, комкающую гербарий из нервов и артерий! Такое спокойное миг назад пространство дохнуло жаром, опалившим волосы, брови, ресницы и моментально помутившим рассудок.
А затем он увидел перед собой двойную звезду… Так близко, что нестерпимый свет мгновенно ослепил его.
– …еще полтора…
Звезда пылала в стылой пустоте двойным маяком.
Одно солнце стремительно сближалось с другим, несущимся навстречу.
И девятнадцать миллиардов душ готовы были вспыхнуть в этом неминуемом аду.
Глава 6
Допуск соответствия
Солнечная система X. Граница сферы нейтралитета
Переучиваться всегда трудно. Гораздо проще постигать азы мастерства с нуля, когда приобретенные ранее навыки не довлеют над сознанием и рефлексами и не приходится ломать старое для постижения нового.
Когда Стасу сообщили, что ему предстоит управлять боевой машиной, он был ошарашен.
Обычно военные пилоты готовились годами в училищах, проходили подготовку в различных учебных центрах сначала на Земле, а затем в космосе под чутким контролем санкционеров. Курсанты изучали устройство конкретной машины, на которой предстояло летать, тактику ведения атмосферного и пространственного боя, военное ремесло, психологию, спецнавигацию и кучу других предметов. А главное – практика и еще раз практика. Тренажеры, бесконечные летные часы с инструктором и без, отработка действий в чрезвычайных ситуациях…
Но чтобы взять и посадить за неделю гражданского пилота – пусть даже опытного и хорошо обучаемого – за штурвал боевого истребителя… К тому же – не просто пилота, а бывшего антисоца с незавидным прошлым…
Нонсенс. Если не элементарная глупость со стороны командования…
После нескольких серьезных столкновений с Игреками возле Сатурна их с Уинделом перевели на борт ударного авианосца «Данихнов». Ученого упекли в один из многочисленных «ящиков» – закрытых исследовательских лабораторий, а Стаса передали в ведомство отдельного гвардейского авиакрыла российского сектора СКО.
Нонсенс? Однозначно.
Его несколько часов мурыжили санкционеры-безопасники, прессовали военные, обрабатывали психологи, а затем сообщили, что он зачислен в спецгруппу пилотов, среди которых оказалось еще несколько бывших гражданских. Именно бывших, потому что в течение суток их представили к званию младших лейтенантов российского сектора СКО, подвели под присягу и навинтили погоны. Разве что обмыть не дали.
Нонсенс? Еще какой, блин! В течение каких-то двадцати четырех часов ты курсант, а потом – бах! – и уже офицер. Получи, распишись, запей…
Но главное – другое. Фамилия Стаса ни у кого не вызвала подозрения. Словно бы все санкциры вдруг махом забыли, что он был по самые уши замешан в нацбезовских делах, уличен в связях с запятнавшими себя военными и вообще числился первым незапланированным гостем в Солнечной Y, которого извлекали с сопредельной территории с такой помпой, что аж спровоцировали предпосылки к глобальному конфликту… Ничего этого будто бы никогда не происходило. Во время допросов, тестов, медицинских и социальных проверок ни один санкцир и слова касательно сих прошлых заслуг Стаса не проронил. Лишь пару раз его пожурили за пребывание в комплексе для душевнобольных на Хароне, старательно обходя особые условия, причины и обстоятельства, из-за стечения которых, собственно, Нужный с Уинделом и загремели на зону.
Уж слишком все получилось просто: отсидка, бунт сомнительной случайности, спасение, зачистка по схеме G-нуль и прямая вербовка в регулярную армию, к тому же не абы куда, а в элитное боевое подразделение.
Не странно ли? Упрятать на задворки системы, а затем в один момент реабилитировать и, как говорится, позволить проявить себя на самом острие миротворческой миссии…
Что-то многовато здесь было притянуто за уши. Ох, многовато.
Но у Стаса имелся свой интерес и мотивы для того, чтобы попасть в состав экспедиции в соседнюю Солнечную систему, к варварам Игрекам. Ведь он так и не разобрался в своих чувствах к Вере. Ему необходимо было поставить точку в полупризрачном прошлом. Там осталась целая жизнь для другого Стаса, погибшего, когда сам он впервые вошел в Точку. И… что-то еще… осталось. Что-то не до конца понятое.
Иначе не получалось. Нечто в самом глубоком месте грудной клетки не желало успокаиваться. Никак.
Да и этот последний разговор с Жаквином в кают-компании… Какого черта пьяному ученому вздумалось делиться своими жутковатыми домыслами о том, куда понеслись обе звезды? Воистину: меньше знаешь – спокойнее вакуум души.
Теперь же душевный и телесный покой для Стаса был надолго заказан…
Возле Марса «Данихнов» лег в дрейф на высокой орбите, и жизнь на авианосце закипела с удвоенной силой.
Не успев толком опомниться после нудных бесед с санкцирами– безопасниками, Нужный оказался в учебном центре гигантского корабля вместе с десятком таких же «мазутов», как и он сам. И вот здесь за курсантов взялись всерьез. Капитан третьего ранга Тюльпин с первых же минут объяснил новоиспеченным офицерам флота, кто они такие и где их место…
– Меня не волнует, как вас звали мамочки, очередные женушки и санкционеры, – отчеканил он, прохаживаясь перед строем и улыбаясь, словно гугенот, трижды переживший Варфоломеевскую ночь. – Теперь у вас нет паспортных карточек. У вас нет фамилий. У вас нет прав на социальные санкции. У вас нет протекции Земли. Теперь у вас есть только имена. И мне плевать, что у некоторых они одинаковые. Вот такая вот тяга.
– Разрешите обратиться, – сказал один из новобранцев, скосив на каптри глаза.
– Рискни. – Тюльпин остановился и хищно обернулся.
– Мы с ребятами поболтали немного в хозо, познакомились, когда форму получали… Среди нас нет никого с одинаковыми именами.
Тюльпин приблизился к смельчаку и долго смотрел на него в упор, трогая языком поочередно то левый верхний клык, то правый. От его кителя пахло чудовищной смесью дорогого табака и машинного масла.
– Обязательно будут, – произнес он наконец. – Вот тебя собьют, гражданская упырятина, и место твое займет другая упырятина. И так далее. Поверь мне: война – это процесс, который, так или иначе, перемешивает кадры. Личный состав постоянно меняется. Качественно. А моя задача: следить, чтобы он в вашей доблестной группе оставался неизменен количественно. Так что, любезные, тяга следующая: тезки в составе вашей эскадрильи непременно обнаружатся. Рано или поздно. Все просто: гибель слабейших и тервер. Ляг.
– Не понял…
– Упор лежа! – громко засопев, скомандовал каптри. – Двадцать отжиманий!
Выскочка упал и отжался.
– Вернуться в строй. – Тюльпин уселся на единственный стул в тренировочном зале УЦ и хмуро оглядел своих подопечных. – Что, любезные касатики, приступим к освоению курса молодого бойца или сначала искурим ароматного бамбуку?
– Приступим к освоению курса молодого бойца, – вразнобой отозвался строй.
– Дружнее, уважаемые.
– Приступим к освоению курса молодого бойца!
– Лучше. Гораздо лучше. – Каптри извлек из кармана кителя кисет с табаком и миниатюрную трубочку. Принялся забивать. – Вас собрали здесь и навинтили младлейские звезды не просто так. Вы лучшие гражданские пилоты системы, которых удалось отыскать в кратчайшие сроки, предусмотренные операцией «Рекрут». Предупреждаю дебильный вопрос: а что, военных пилотов мало? Да. Мало. Хороших специалистов и офицеров всегда мало. Вот вас и вытащили из мазутных гадюшников, потому что вы лучшие. Но. – Тюльпин дидактически помолчал. Чиркнул спичкой. Попыхтел трубкой. – С этого мига забудьте свое гражданское прошлое. Ибо вам, ненаглядные, придется основательно оскотиниться.
