Адвокат – невидимка - Борохова Наталья Евгеньевна (книги .TXT) 📗
Шум на дорожке от пары идущих ног она услышала не сразу. Дуся радостно кричала: «Мамочка, ау!» А она, как на грех, пытаясь быстрее покинуть свой наблюдательный пункт, сделала неловкое движение и напоролась на торчащие из стены пики. Проклятье! Джинсовый жакет зацепился за крюк, и ткань нещадно трещала. Елизавета дернулась и едва не потеряла опору под ногами. Не хватало еще повиснуть здесь на потеху Дуське и чертовой домработнице, которая уже таращила на нее свои изумленные глаза. Придав лицу самое благодушное выражение, Лиза беззаботно улыбнулась. Все, мол, отлично. Не волнуйтесь. Но ее показная веселость женщину и ребенка не убедила.
– Эй! С тобой там все нормально? – встревожилась девчонка. – Ты как-то странно выглядишь.
– Все хорошо! Просто я тут немножечко зацепилась, – объяснила Лиза происшествие, как самую обыкновенную вещь. – Хотела посмотреть, что там находится, вот и забралась на эту верхотуру.
– Это было проще сделать из спальни, – подозрительно заметила Аделина. – Я же предлагала вам свою помощь.
– Значит, я была неправа, отказываясь от нее, – легко согласилась Дубровская. – Но теперь уже поздно. Мы, пожалуй, пойдем.
Она отчаянно дернулась, пытаясь освободиться. Ткань затрещала, и пуговицы, как горошины, посыпались на землю. Елизавета оказалась там же, больно ударившись при падении. Дуся бросилась к ней.
– Нет-нет, – морщась, остановила Лиза девчонку. – Лучше собери пуговицы. Надеюсь, что мне удастся все это починить.
Та бросилась лазать по земле, отыскивая в траве и в зарослях дикого винограда фирменные кругляшки.
– Две, три… Сколько их было? – спрашивала она, пачкая руки и колени.
– Кажется, шесть, – пробормотала Лиза, пересчитывая петли.
– Пять, шесть. Ого! Да их семь! – воскликнула девчонка, запуская руку в зелень винограда.
– Дорогой пиджак! – объяснила Дубровская домработнице, которая взирала на всю эту возню с неприкрытым подозрением. Безумная мать и ее капризная дочь вымотали ее до предела. Неудивительно, что эта девица продула дело великого адвоката. Странно, как вообще таким людям доверяют защиту в суде!
– Вы пойдете в дом приводить себя в порядок? – осведомилась она, всем своим видом давая понять, что мечтает поскорее избавиться от беспокойных гостей.
– О! Не беспокойтесь, – проговорила Лиза, потирая ушибленный зад. – У нас тут за воротами машина. Двадцать минут, и мы дома.
– Хорошо. Вы знаете, где выход. Будьте добры, закройте за собой калитку, – озвучила Аделина свою просьбу ледяным тоном.
Домработница стояла и смотрела, как странные посетительницы удаляются от нее все дальше, направляясь к воротам. Девчонка крутилась, как заведенная, что-то выспрашивая у своей молодой матери. Та шла, чуть прихрамывая на одну ногу, придерживая рукой расползающийся на груди жакет.
Внезапно Аделина нахмурилась. На дорожке белел не то листок, не то носовой платок, в общем, что-то принадлежащее гостям. Сначала она собиралась окликнуть их, но потом передумала. Подобрав находку, она обнаружила, что это голубой листок, исписанный неровными строчками. Шевеля губами, она пыталась разобрать детский почерк:
«1. Отпроситься в туалет; 2. Попросить воды; 3. Потерять что-нибудь в доме и долго искать; 4. Разбить что-нибудь (но это уже крайний случай!); 5. Упасть в обморок…»
Аделина недоуменно повертела листочек в руках. В уголке красовался красочный Винни Пух. Не было сомнений, что записка принадлежала девчонке.
А внизу красными чернилами была сделана дописка:
«Словом, делать все, чтобы нейтр-р-рализовать домработницу и помочь Лизе найти новую улику».
Теперь ей все стало понятно…
– Ну, что скажешь? – спросила Лиза свою маленькую подругу после того, как они обе оказались в салоне автомобиля.
– Интересно, что скажет Ольга Сергеевна, когда увидит нас в таком виде, – сморщила носик девчонка. – Кажется, ты ей обещала сводить меня в зоопарк.
– Не вижу ничего необычного, – убежденно ответила Лиза, тщетно пытаясь запахнуть пиджак, который сразу же, как только она взялась за руль, распахнулся. – Мы скажем, что я хотела посмотреть на бегемота и забралась на ограду. Ну, или там свалилась с жирафа!
– Ты мне нравишься! – хихикнула Дуся. – Но, пожалуй, я придумаю что-нибудь сама, а ты иди дальше, веди свое расследование.
– Пожалуй, маленьким детям там делать нечего, – самодовольно заметила Дубровская. – Займись-ка лучше своими книжками.
– Ой-ой! – состроила рожицу девочка. – А спорим, ты так и не заметила того, что заметила я?
– Ну и что же ты заметила? – усмехнулась Елизавета. – Туалетную бумагу в цветочек?
– Татуировку на руке у этой ведьмы! – выдала Дуся. – Ты разве не увидела, как она отдернула свою ладонь, когда я с ней здоровалась?
– Я заметила, – озадаченно промолвила Дубровская. – Просто посчитала женщину дикой. Она и вправду производит странное впечатление. Похоже, она терпеть не может детей. А ты уверена насчет татуировки?
– На все сто! – ответила девчонка. – Ты знаешь, я попросила помочь мне помыть руки, и пока она открывала кран и доставала жидкое мыло, хорошенечко все рассмотрела. По-моему, она пыталась ее свести. Рисунок показался мне размазанным, полустертым.
– Ну и что же ты увидела? – с нетерпением воскликнула Лиза.
– Ничего особенного, – пожала плечами девчонка. – Какая-то буква. Мне показалось, что она похожа на «К».
– На «К»? – озадачилась Дубровская. – А кто эта «К»? У домработницы фамилия Сафронова. Аделина Сафронова.
– Не знаю, но мне кажется это как-то связано с этим, – она протянула Лизе ладонь, где среди россыпи пуговиц, сорванных травинок вперемешку с землей лежало колечко.
– Ты откуда это взяла? – всполошилась Дубровская. Не хватало еще, чтобы девчонка прихватила из дома чужую вещь.
– Кольцо валялось там же, где и твои пуговицы, – просто ответила Дуся. – Оно вряд ли принадлежало хозяину. Ну, если ты захочешь, мы всегда его можем вернуть.
– Не нужно возвращать, – пробормотала Лиза, рассматривая золотой обруч, по которому с внутренней стороны тянулась выгравированная надпись: «Клавдии от К. 1978».
Глава 31
Перед началом процесса в четверг Елизавета казалась нервной.
– Ну, где ты ходишь? – набросилась она на Тараскина, стоило ему появиться в коридоре суда. – Все принес?
– Все готово, Елизавета Германовна! – важно произнес он. – Вы оказались правы. Вы как в воду глядели.
– А ты еще не знаешь, что я всегда оказываюсь права? – спросила она, бегло просматривая бумаги. – Ну, что, теперь ты понял, что адвокат Лещинский – вовсе не свихнувшийся от славы убийца?
Тараскин кивнул. Он уже чувствовал надвигающуюся грозу…
Когда Елизавета вошла в зал, сердце ее невольно сжалось. Обстановка Дворца правосудия, в котором свершилась несправедливость, действовала на нее угнетающе. Конвоиры и скамья подсудимых, кресло судьи под трехцветным государственным флагом и место для прокурора вызывали в Лизе уже не благоговейный трепет, а самый настоящий страх. Она тряслась при мысли о том, что может оказаться слишком поздно и судебную машину уже невозможно будет повернуть вспять.
В этот раз помещение было выбрано другое, меньшее по размерам, но гораздо более уютное. Здесь уже не было скамьи присяжных, потому что заседателей распустили, поблагодарив их предварительно за проделанную работу. Места для зрителей пустовали. Журналисты умчались сразу же, как только провозгласили обвинительный вердикт. Их нетерпение было удовлетворено, и дальнейшая работа суда по обсуждению последствий принятого присяжными решения абсолютно их не интересовала. Лещинский оказался виновен, это само по себе стало сенсацией. А сколько ему дадут, десять или пятнадцать лет, было для них вопросом второстепенным.
На последнем ряду сидел лишь верный друг Елизаветы Тараскин да еще та самая дама, бывшая присяжная заседательница, которая некогда так раздражала Дубровскую. Она по-прежнему была вызывающе ярко одета и имела на вооружении свой испанский веер. Должно быть, она была из разряда тех людей, которые ходят в суд, как на театральную премьеру. Только действие здесь завораживает больше, поскольку нет игры и нет актеров, а есть реальные персонажи и настоящая драма жизни.
