Адвокат – невидимка - Борохова Наталья Евгеньевна (книги .TXT) 📗
– Ваша честь! Я хотела бы продемонстрировать суду слайды, – сказала Елизавета, приподнимаясь со своего места.
Председательствующий уставился на нее, словно видел в первый раз.
– Что за слайды? – удивился он. – И какое отношение они имеют к нашему делу?
– Самое прямое, – храбро ответила Лиза. – Они показывают, что версия защиты, озвученная в ходе прений, верна. Лещинский не убивал девушку. Его просто подставили.
– Протест, ваша честь! – лениво усмехнулся Немиров. – Моя коллега, должно быть, не заметила, что присяжных уже в зале нет.
– Адвокат Дубровская, – вздохнул судья, – не заставляйте разъяснять вам закон. Вы же знаете, что на этой стадии мы будем обсуждать с вами вопросы правового характера. Если у вас есть соображения по поводу меры наказания, мы вас выслушаем. Все остальное, боюсь, нас уже не интересует.
– Но эти доказательства появились у меня только вчера! – воскликнула она. – Настоящие доказательства невиновности.
– Вы опоздали! – ухмыльнулся Немиров. – Всему свое время.
– Но я знаю имя и фамилию убийцы! Я знаю, где он находится. У меня все это с собой! – воскликнула Лиза, поднимая в руках папку с бумагами. – Неужели вы даже не хотите дать мне возможность рассказать, что произошло той ночью в доме адвоката?
– Ваша честь! – вмешался Немиров. – Защитник плохо знает закон. Она не понимает, что нельзя ставить под сомнение правильность вынесенного присяжными вердикта.
– Защитник, вам известно это положение закона?
– Конечно, я читала кодекс.
– Тогда почему вы настаиваете на своей просьбе? – удивился судья. – Вы же находитесь не на базаре и не на рынке, где можно диктовать условия и назначать свою цену.
– Ваша честь! – проговорила Лиза, и голос ее задрожал от волнения. – Я знаю, что вы имеете право не согласиться с обвинительным вердиктом присяжных и вынести свое решение.
– Да, если посчитаю, что присяжные осудили невиновного человека, – согласился судья.
– Тогда позвольте доказать вам это! – с отчаянием воскликнула Лиза. – Я прошу у вас только десять минут. Если я не смогу убедить, тогда делайте, что хотите.
Она опустила руки в такой безнадежности, что даже конвоиры почувствовали себя неловко. Судья начал колебаться.
– Ваша честь! Вы не имеете права так поступать, – заметив нерешительность председательствующего, возразил Немиров.
– Вы ошибаетесь насчет моих прав! – осек его судья. – Разумеется, такое решение буду принимать я единолично, но это не лишает сторон права обращаться ко мне с такой просьбой.
Прокурор одернул на себе мундир.
– Но адвокат только отнимает у нас время, – сказал он сердито. – Следствие закончилось на прошлой неделе, и ни один здоровый человек за это время не способен нарыть новых доказательств.
– Вот что! – стукнул молоточком судья, прекращая дискуссию. – Адвокат Дубровская, вы просили у меня десять минут? Видите те часы над входом?
– Да, – озадаченно проговорила Дубровская.
– Считайте, что я дал вам это время. Но если я пойму, что вы опять мелете чепуху, я остановлю вас, и мы продолжим нашу работу в обычном порядке. Надеюсь, все ясно?
– Да… Спасибо, ваша честь!
Стрелка сдвинулась с места. Время пошло…
– Здесь вы видите переложенное на слайд изображение, снятое с камер, установленных в доме Лещинского. Итак, это двадцать седьмое апреля, – говорила Лиза, указывая линейкой на первую картинку. – Ну а это тридцатое апреля, день, когда произошло убийство, – она переместила указку. – Видите разницу?
– Ну, вот, защитник предлагает нам игру «Найди пять отличий», – ядовито процедил прокурор. – Я обещал, что так оно и будет.
– Отличие можно найти в пятом сегменте, там, где камера видеонаблюдения установлена на дорожке в парке, – объяснила Лиза, не дожидаясь подсказки участников процесса. – Камера легко доступна, и злоумышленник просто повернул ее, направив в противоположную сторону. Заметьте, двадцать седьмого апреля она еще контролирует дорожку, а тридцатого апреля смотрит куда-то вбок, охраняя никому не нужные заросли орешника.
– Но вы хотя бы можете сказать, зачем это было нужно вашему мифическому злоумышленнику? – ухмыльнулся Немиров.
– Разумеется, – улыбнулась Лиза. – Убийца знал, что территория особняка охраняется видеокамерами, и попытался найти для себя самый безопасный путь, рассчитывая попасть в дом через «мертвые зоны». Понимая, что пристальное внимание следователь будет уделять именно значимым местам, таким, как ворота, входная дверь, балкон, злоумышленник выбрал для себя самый неожиданный способ проникновения – окно на торце здания. Всего их два. Они не охраняются видеокамерами, значит, попасть через них в дом будет безопаснее всего.
– Женская логика! – подал насмешливую реплику Немиров. – Попасть в дом, просочившись через окна невозможно, моя дорогая! Ваш таинственный убийца должен был хотя бы выдавить стекло или расковырять раму, чтобы проникнуть внутрь. А это бы мы заметили! Мы осматривали все окна. Они были в полном порядке. Читали протокол осмотра, я надеюсь?
– Читала, – в тон ему ответила Лиза. – А вы не допускаете, что окна были просто открыты? Предусмотрительно открыты?
– Открыты? Что за чушь? – поморщился прокурор. – Вы намекаете на то, что убийца имел сообщника в доме Лещинского?
– Я намекаю на то, что убийца имел свободный доступ ко всем окнам, потому что имел возможность спокойно перемещаться по дому. Он знал расположение камер, – сказала Лиза. – Он был там своим.
– Тут наши мнения совпадают! – обрадовался Немиров. – Мы оба сейчас говорим о Лещинском.
– Я имею в виду другое лицо, – заметила Дубровская. – Пора, я думаю, назвать имя настоящего убийцы. Это женщина. Ее зовут Клавдия Самойленко. Вам известна она как домработница Лещинского…
– Нет, это невыносимо! – воскликнул прокурор. – Ваша честь, десять минут прошли, а мы не услышали пока ничего вразумительного.
– Я позволю защитнику продолжить, – невозмутимо заметил судья. – Ответьте только, адвокат Дубровская, откуда вы взяли эту Самойленко? Домработницу Лещинского мы допрашивали в процессе, и звали ее, как я помню, вовсе не Клавдия, – он сверился со своими бумагами. – Точно. Ее звали Аделина Сафронова.
– Взгляните на этот ответ. – Елизавета протянула судье лист бумаги с печатью. – Клавдия Самойленко поменяла имя несколько лет назад, ну а фамилию она взяла у своего бывшего мужа.
Судья просмотрел бумаги и в недоумении воззрился на адвоката.
– Черт возьми! – вырвалось у него. – Это верно. Но что… Что это значит?
– Я знаю эту Самойленко, – раздался вдруг глухой голос.
Участники процесса не сразу поняли, что он принадлежит подсудимому. Лещинский поднялся в полный рост. На его лице не было ни кровинки.
– Я защищал ее в 1978 году, – сказал он. – Я проиграл дело…
– Позвольте, ваша честь! – вмешался прокурор. – Я не понимаю, что тут происходит, но это все мне не нравится. Защита нас уводит в сторону. Я уверен, что убийца находится сейчас в этом зале, и его зовут Владимир Лещинский. Кстати, присяжные согласились с этим.
– Присяжные не знали тех фактов, которые мы обсуждаем сейчас, – ответила Дубровская. – Взгляните на приговор, вынесенный Самойленко в 1978 году. – Она вынула из папки несколько скрепленных между собой листов и подала их судье. – Ей назначили десять лет, которые она отсидела, как говорится, от звонка до звонка. Клавдия считала, что Лещинский… что он…
Она запнулась. Стоило ли сейчас сообщать судье ту давнюю историю, доверенную ей бывшей женой подсудимого? Рассказывать следовало без утайки и про свидетеля Петровича, и про прекрасную двухкомнатную квартиру с видом на парк, полученную адвокатом в награду за его предательство. Она тряхнула головой не в силах принять ответственное решение.
– Клавдия, как и многие осужденные, посчитала, что в ее несчастьях виновен именно адвокат. Много лет она вынашивала план мести, пока не нашла возможность воплотить его в жизнь. Она все верно рассчитала, не дав своему обидчику ни малейшей возможности выпутаться, – говорила Елизавета в полной тишине. Даже яркая дама перестала махать своим веером, а, приоткрыв рот, внимала защитнику.
