Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - Марчант Джо (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Но уже представляется ясным, что мы не наследуем от родителей одно-единственное «биологическое „я“» {311}. В геноме зашифровано множество потенциальных «я», и социальная среда, включая восприятие нами этой среды, помогает определить, какими из этих «я» мы станем.
В милледжевилльском кирпичном бунгало, штат Джорджия, 69-летняя Сьюзен снимает с полки большую стеклянную банку, набитую цветными карточками. Кое-какие показывает мне, и на них изображена всякая всячина: работа по хозяйству и поощрения, от «протирки кухонных дверей» и «мебели в одной комнате» до «выхода пообедать» и «лишнего часа перед телевизором». Банка – напоминание о новаторском испытании, в котором Сьюзен участвовала больше десяти лет назад.
Испытание проводил Джин Броди из Университета штата Джорджия. Начав изучать бедные семьи из сельского «черного пояса», он знал, что тамошние дети рискуют поведенческими проблемами – например, с алкоголем. Но поддались пороку они не все, а потому его первый вопрос был: почему?
Он потратил десять лет на изучение тысяч семейств из мест, подобных Милледжевиллю, сравнивая детей, которые идут вразнос, с теми, кто вроде бы устойчив к стрессогенной среде. Что позволяет отдельным индивидам оставаться психологически крепкими в таких суровых условиях? Выяснилось, что лучше всего детей защитил особый стиль воспитания. Как и у крыс, правильный родительский уход на этой важной стадии развития обеспечивал им защиту в будущем {312}.
Самых стойких детей воспитывали строгие, бдительные родители – быть может, даже строже, чем найдется среди населения более мирной среды. Но важно то, что родители еще и любили их, были общительны и глубоко интересовались жизнью своих детей. Броди назвал это «опекающим типом родительского воспитания». Эти дети знали границы и то, что плохое поведение не останется без последствий. Но им было ясно, что это продиктовано родительскими любовью и заботой.
Броди разработал семинедельный курс по обучению этим принципам других родителей (включая бабушек и дедушек), которые приходили на занятия со своими 11-летними сыновьями и дочерьми. В программе был сделан акцент как на дисциплине, так и на навыках коммуникации, а темы, например, звучали так: «Поддержка нашей молодежи» и «Установление и закрепление правил». Он назвал проект «Крепкие афроамериканские семьи» (SAAF). Затем выполнил рандомизированное проконтролированное испытание с участием около 700 семей, чтобы проверить действенность курса {313}.
Сьюзен и ее внучка Джессика участвовали в этом оригинальном исследовании. Сьюзен говорит, что они уже вырастили детей и внуков в любви и строгости, но программа Броди научила ее некоторым полезным уловкам – например, с наградной банкой. Если старший брат Джессики Кевин то выйдет из тюрьмы, то снова сядет, – Джессика, которой сейчас 24 года, успешно окончила школу и учится в Атланте, в колледже искусств, где занимается дизайном и маркетингом. Сьюзен гордо показывает мне одну из ее картин, висящую на стене, – красивая работа, изображены две высокие африканки и ребенок, силуэтами на фоне красной земли, черных холмов и желтого неба.
Проверив все 700 семей, Броди обнаружил, что если в контрольной группе отношения между родителями и детьми за месяцы, прошедшие после занятий, ухудшились, то в семьях SAAF – укрепились. Это, в свою очередь, улучшило поведение: спустя пять лет дети из SAAF пили вдвое меньше, чем контрольные.
Но был ли оказан стойкий эффект на физиологию? Чтобы ответить на этот вопрос, Броди недавно наладил сотрудничество с Грегом Миллером из Северо-Западного университета. Они взяли пробы крови примерно у 300 семей – прошло уже восемь лет, и детям было по 19 лет; затем измерили уровень шести разных маркеров воспаления. Все они были значительно ниже в группе SAAF {314}. Самый выраженный эффект наблюдался в самых неблагополучных семьях и был опосредован переменами в воспитании: чем больше родители склонялись к заботе и опеке, тем меньше было воспаление у детей.
Это был поразительный результат. Прошли годы, дети давно разъехались, а кратковременное вмешательство в возрасте 11 лет все еще оказывало значительное влияние на их организм. Миллер и Броди продолжают наблюдать за участниками испытания, надеясь увидеть, что разница в уровне воспаления действительно сделает из здоровее по мере взросления.
Моника и ее дочь-подросток Такиша живут напротив Сьюзен, к моему визиту они только что закончили курс SAAF. Моника говорит, что занятия научили ее общаться с дочерью в более позитивном ключе, – например, когда Такиша заявила, что хочет быть певицей. «У нее нет никакого голоса, – говорит Моника. – Но я не понимала, как больно ей было от меня это слышать. А теперь я знаю, как поговорить о пении иначе, чтобы не обидеть и показать другие возможности».
Вероятно, опекающее воспитание снизило уровень воспаления в исследовании SAAF посредством того, что побудило к здоровому поведению; Миллер желает разобраться в этом поглубже. Но молодые люди в двух группах не различались ни по массе тела, ни по частоте курения. Взамен он полагает, что по меньшей мере частью объяснения является тренинг навыков коммуникации, отмеченный Моникой. «Я подозреваю, что он укрепил отношения и стратегии коммуникации, которые и по сей день выступают источником поддержки для детей» {315}.
Монике кажется, что лично ей уже поздно менять жизнь, но она надеется поддержать Такишу – пусть у дочери жизнь будет полноценной. «Я хочу, чтобы у нее появилась возможность повидать мир. По-моему, это довольно скромное желание».
Исходной целью курса SAAF как раз и была помощь в этом – научить таких, как Такиша, взглянуть на себя с выгодной стороны и не поддаться нажиму сверстников, а таким, как Моника, ученые намеревались помочь поддержать детей, живущих в тяжелых условиях. Если Такиша в состоянии уберечься от бед и хорошо учиться, у нее больше шансов поступить в колледж и сделать карьеру. Но данные Броди и Миллера показывают, что укрепление связи между Такишей и Моникой может повлечь за собой много большее. Сделав Такишу устойчивее к биологическим эффектам невзгод, оно может на всю оставшуюся жизнь защитить ее от хронических болезней.
Работа Броди демонстрирует, что вмешательство, осуществленное в детском возрасте, может пресечь развитие гиперчувствительности к стрессу до того, как оно приведет к хроническому заболеванию. Но вдруг мы прозеваем это окно? За семьсот миль к северу от Милледжевилля ученые занимаются укреплением социальных связей на другом полюсе жизни, работая с пожилыми жителями центрального Балтимора.
Мы уже знаем, что по мере старения префронтальная кора мозга, важная для рационального мышления, саморегуляции и социальных отношений, приходит в упадок быстрее, чем остальные области, – процесс, который ускорен у людей одиноких или пребывающих в хроническом стрессе; в итоге это кончается деменцией {316}. Мишель Карлсон, невролог из Центра медицинских исследований университета Джона Хопкинса Блумберга, штат Мэриленд, искала способы замедлить этот упадок. Пожилые люди зачастую одиноки, находятся на обочине жизни и все меньше контактируют с обществом. Карлсон задумалась, что произойдет, если погрузить их в насыщенную социальную среду.
Совместно с коллегами она разработала проект «Искушенный отряд»: пожилые люди по пятнадцать часов в неделю добровольно работают в начальных школах для бедных и учат детей читать. Если взять большинство оздоровительных мероприятий – например, гимнастические программы, – то их часто бросают, даже если на них уходит по несколько минут еженедельно. Пятнадцать часов, по словам Карлсон, – «безумная» нагрузка, о которой не вдруг попросишь. Однако волонтеры продержались весь учебный год. «Мы говорим, что нуждаемся в их мудрости и опыте, – продолжает Карлсон. – Они занимаются этим не для себя, а потому что дети их ждут» {317}.
