Вопрос любви - Вульф Изабель (книги бесплатно txt) 📗
— Я не знаю. Мне дали совет на «Четвертом канале», но что-то доказать очень сложно. Газеты и делают на это ставку — что большинство не будет ничего затевать, ведь придется потратить кучу денег, а результата при этом никто не гарантирует. Я уже не говорю о стрессе. А если что-то начать и остановиться на середине пути, тут же появится очередная статья: «Телеведущая отказывается от судебного процесса — «Семафор» реабилитирован».
— А по-моему, у тебя есть неплохие шансы. — Она заговорила низким голосом. — Я хочу сказать: разве та отвратительная часть, будто ты спровоцировала исчезновение Ника, потому что довела его, не основание для иска?
— Гм…
— Хотя…
— Что — хотя?
— Боюсь, для того чтобы опровергнуть это в суде, тебе понадобится письменное подтверждение от Ника, что это неправда.
— Да… наверное.
— И давай посмотрим правде в глаза: ты его вряд ли получишь, так?
Я замерла.
— Почему?
— Ну хотя бы потому, что Ника нет.
Я вздохнула с облегчением. Что-то я совсем утратила способность рассуждать трезво.
— Ах да.
— Но тебе нужно обсудить это с Томом.
— Я не могу — он в пятницу вернулся из Канн, потом уехал в Монреаль на несколько дней, на семидесятилетие отца, а я не хочу докучать ему своими проблемами, когда он отдыхает.
— Ладно, мы можем обсудить это в другое время, Лора? Мне надо выключать телефон.
— А где ты? В метро?
— Нет. У больницы Святого Фомы.
— Да? А зачем? Что ты там делаешь?
— Встречаюсь с Майком.
Я бросила взгляд на часы.
— Но сейчас только половина седьмого. Я думала, до девяти он не освободится.
— Я участвую в программе вместе с ним.
— Да?
— На прошлой неделе прошла диспансеризацию. Сегодня приступаю.
— Боже, вот так новость!
— Ну… несмотря на то что происходит между нами с Майком, я решила тоже поучаствовать.
— Это хорошо. Но… зачем?
— Ну… не знаю… чтобы составить ему компанию, наверное. Сегодня он будет с другим ребенком — мальчиком. Да и вообще я мало помогаю людям. Только даю деньги на благотворительность, — добавила она, — хожу на всякие благотворительные мероприятия, но вручную никогда ничего не делала, правда ведь?
— Да, тут уж ручнее некуда.
— И это так легко, Лора. Просто походить туда-сюда пару часов с ребенком на руках. Бедняжки, — добавила она. — Бедняж… — Ее голос оборвался. — Подумать только — сколько страданий им приходится переносить, а ведь их жизнь едва началась.
— Да, но они потом поправляются. Просто чудесно, что ты решила этим заняться.
— Но ведь тебе известна причина, по которой я это делаю, не так ли?
— Грм. Нет.
— И не догадываешься?
— Ну…
— А реальная причина…
— Да?
— Это мое наказание за то, что я была такой подозрительной.
— А. — Я почувствовала разочарование. — Понятно.
— Бедный Майк, — сказала она.
— Но он же вел себя подозрительно. И отказывался рассказывать тебе, чем занимается, а догадаться ты сама никак не могла.
— Это так. В общем, я пойду, Лора. Не хочу опаздывать в первый же вечер. Не вешай нос. И не волнуйся об этом «Семафоре» — там все шито белыми нитками. Кроме того, Люк наверняка утешает тебя.
Ну да, утешает Люк — постольку-поскольку. Он пришел в ярость, увидев статью Даррена, и, кроме угроз разорвать его на мелкие кусочки, больше я от него не слышала ни слова на эту тему, потому что он переживал за свою поездку в Венецию. Он был убежден, что Магда обязательно попытается все испортить в последнюю минуту.
— Представляю себе, что она устроит, — сказал он, нанося штрихи к моему портрету, когда мы сидели в его переговорной на следующий день. — Сиди смирно.
— Извини. — Я слышала, как он водит карандашом по листу блокнота.
— За день до нашего отъезда она скажет, что считает нашу с Джессикой поездку неудачной идеей, или неожиданно вспомнит что-нибудь, что было запланировано у нее на это время, или решит, что Джессика не совсем здорова, или притворится, что не может отыскать ее загранпаспорт. Я тебя прошу, перестань ерзать. И расслабь немного лицо.
— Не могу. Я пережила слишком большой стресс. Такое ощущение, что мне закачали ботокс и у моего лица теперь постоянно недовольное выражение.
— Ну извини, — сказал он.
— Я уверена, что Магда переживет, — продолжила я. — У них со Стивом, видимо, все заладилось, потому что она ведет себя дружелюбно.
Она по-прежнему звонила ему по пятьдесят раз на дню, с той только разницей, что теперь у нее было желание мило поболтать, а не собачиться, как раньше.
— Пересссвони мне, — елейно наговаривала она на автоответчик. — Мне бы хотелось услышать тебя, Лук…
И он, повинуясь чувству долга, перезванивал; она же, хотя и вела себя вменяемо, не могла не ввернуть в разговор, что счастлива со Стивом, и как у них все хорошо, и какой он успешный/привлекательный/надежный, и как ему удалось найти подход к козам, и так далее и тому подобное. Люк по привычке включал телефон на громкую связь, и я становилась неизменным свидетелем ее тирад.
— Стиф такой добрый, — говорила она. — Я чувствую себя как за каменной стеной — наконец-то.
— Я рад, что ты счастлива, — негромко говорил Люк в ответ.
— О, тебе такое спасибо, Лук! Я очень счастлива. Стиф — просто самечательный человек.
— Я очень рад слышать это, Магда, — снова говорил он. — Ты заслуживаешь этого, и я очень радуюсь за тебя.
— Он пригласил меня на сфадьбу своей матери.
— Как здорово! — лениво отозвался он.
— Это на следующий уик-энд.
— О! Какая хорошая новость! В следующий уик-энд?
— Да. А в субботу вечером будет огромное семейное торшество — все придут в строких костюмах.
— Это отлично, Магда. Звучит заманчиво.
Положив трубку, он осклабился:
— Замечательно. Значит, она не станет изворачиваться, чтобы испортить мою поездку в Венецию. Стив, я тебя тоже люблю, — ухмыльнулся он. — Ты красава, брателло.
— А где вы будете жить в Венеции?
— В отеле «Даниели». Это отреставрированное палаццо около площади Сан-Марко.
— Как мило. Ты уже останавливался там раньше?
Он замешкался.
— Вообще-то да.
— Когда?
— На наш медовый месяц.
— Ясно. Значит, у тебя о нем приятные воспоминания.
— Ну, мы были счастливы тогда, это факт. Хотя и недолго, — добавил он раздраженно. — В общем, это прекрасный отель, правда, дорогой, но я буду баловать Джесс…
— Звучит божественно, — мечтательно произнесла я. Посмотрев на его набросок, я увидела свое обеспокоенное и грустное лицо.
— Я бы очень хотел, чтобы ты тоже поехала, Лора, но мы впервые проводим праздники наедине с Джессикой.
— Ничего. Не надо оправдываться.
— Мы отправимся куда-нибудь вместе. Обещаю, после Венеции все изменится. Раз уж Магда собралась забрать Джессику на лето со Стивом, думаю, она не будет возражать, если я сделаю то же самое с тобой?
— Нет, но скорее всего станет.
— Мы уедем в какое-нибудь великолепное место, — мурлыкал он. — Может, на Крит. Согласна?
— Нет, — сказала я. Он удивился. — В смысле — да, но не на Крит.
— А что ты имеешь против Крита?
— Мы с Ником именно там проводили наш последний отдых.
— А, понятно. Плохие флюиды?
— Печальные. Там мы в последний раз были счастливы. — И совершенно обоснованно счастливы. Но уже спустя месяц все изменилось. Его отец заболел, затем умер, и с тех пор все покатилось по наклонной, завершившись кошмаром перед Рождеством и тем, что было дальше.
— А Корсика? — спросил Люк…
В ту же пятницу Том вернулся из Канады — его синяк теперь стал лимонно-желтого цвета — и подал официальную жалобу на Даррена Силлито в комиссию по жалобам на прессу.
— Десятый параграф Кодекса КЖП запрещает скрытое использование «секретных подслушивающих устройств», — сказал он, вручая мне копию письма. — Этим я и обосновал свою жалобу.
— А как же преднамеренное искажение? — спросила я.
