За тридцать тирских шекелей - Корецкий Данил Аркадьевич (читать книги онлайн регистрации .TXT, .FB2) 📗
Рудков и Лобов подняли своих информаторов, задействовали возможности оперативников всего отдела и довольно быстро установили, что гражданин Подземельев Иван Иванович, 1942 года рождения, проживает на улице Чернышевского, 22, у своей знакомой Нинки Козловой, известной в определенных кругах под естественно вытекающим из фамилии погонялом «Коза». Больше того, удалось установить, что он все-таки засветился по мелочи: несколько раз перепродал краденые вещи, а это уже была зацепка для того, чтобы с ним официально поговорить.
На задержание поехали Лобов и Глумов. Капитан был в повседневных брюках и шведке навыпуск, а стажер – в костюме с галстуком, поэтому выглядел он солидней, и его можно было принять за старшего группы захвата. Впрочем, знающие люди определяют роли по лицам и манерам, а не по одежде, и тут было трудно допустить ошибку.
Взяли Крота, когда он выходил из дома. Сопротивления он не оказал, как и ожидалось: по «окраске» Крот был вором, то есть имел корыстную, а не насильственную направленность личности, к тому же думал, что предъявить ему нечего, а следовательно, дергаться не имело смысла. Так что висящий под рубашкой Лобова «ПМ» в открытой кобуре не пригодился: капитан привычно закрутил задерживаемому руки за спину и затолкал в машину. Глумов особого рвения не проявил, и не особого – тоже. Хотя оно и не понадобилось, Лобов это отметил с неодобрением.
Уже через полчаса Крота допрашивали в кабинете отдела по особо тяжким преступлениям. Началось все, как обычно, с ознакомительных вопросов общего характера: за что судим, в каких делах участвовал, когда освободился, совершал ли преступления после освобождения. Гражданин Подземельев с чистой совестью отвечал на все вопросы в обычном, принятом среди профессионалов ключе: нигде не был, ничего не знаю, никого не видел, ни в чем не замешан.
– А радиолу ты где взял? – наконец перебил его оперативник, который до этого терпеливо слушал ту пургу, что нёс задержанный.
– Какую радиолу?! – осекся Крот.
– Какую тебе Синий отдал на продажу.
– Да не было никакой радиолы…
– А кожаное пальто? А часы «Полет» позолоченные? А пара серег, колечко и кулон?
– Да вы что-то путаете, товарищ следователь…
– Так, может, пригласить приемщика ломбарда на опознание?
Такая осведомленность несколько смутила задержанного. Он понимал, что со своей биографией даже по не очень тяжкой статье может получить приличный срок.
– А неоднократный сбыт краденого – это уже не просто сбыт краденого! – Лобов подлил масла фактов в огонь его опасений. – Это соучастие в кражах, совершаемых по предварительному сговору. Ферштеен?
Задержанный вздохнул, перестал разыгрывать приличного гражданина Подземельева и превратился в профессионального вора по кличке Крот.
– Я только одного не пойму, гражданин начальник, – устало сказал он, расслабленно откидываясь на спинку стула и закладывая ногу за ногу. – Почему отдел особо тяжких? Я еще для вашего интереса ничего и не наработал. Неужели вы за это барахло туфтовое на меня охоту открыли? Не может такого быть. Наверняка вам от меня что-то другое надобно…
– Молодец, Крот, – похвалил Лобов. – Чувствуется, что человек ты опытный. А помнишь убийство в Стрельне?
– Так это когда было? – удивился Крот. – Уже больше десяти лет прошло!
– Я у тебя не спрашиваю, сколько лет прошло, – настаивал Лобов. – Помнишь, или нет?
– Помню, чего не помнить. Мишу Чеха тогда завалили, а с ним еще четверых пацанов. Только я вообще в дом не зашел, я на стреме стоял.
– Ну, и что ты видел?
– Да ничего не видел, говорю же, в дом не заходил.
– Ладно, а что ты слышал?
– Да, и не слышал ничего…
– А когда они вышли, что сказали?
– Так они не вышли… Я ждал, ждал, а потом убежал от греха…
– А чего ж тогда убежал?
– Не знаю, – глаза у Крота забегали.
– Вот смотри, – Лобов нарисовал на листке кривоватый домик. – Сюда твои кореша зашли. А ты остался снаружи, – он нарисовал рядом огурец с кружком вместо головы и четырьмя палочками на месте рук и ног.
Крот внимательно наблюдал, беспокойно ерзая на стуле. Почему-то рисунки, даже весьма далекие от художественного совершенства, оказываются для простых воровских натур более убедительными, чем самые логичные словесные построения.
– Они зашли и не выходят. Что тебе надо делать? Или ждать, или зайти и посмотреть! Так?
– Ну, так…
– А ты поворачиваешься и бежишь. Что-то тут у тебя не сходится. Может, ты тоже в мокрухе участвовал?
– Да ни в чем я не участвовал! – Крот в сердцах махнул рукой. – Меня тогда три дня в КПЗ продержали и крутили со всех сторон, но ничего на меня не нашли. Допросили как свидетеля и отпустили.
– А что ты в окно видел? – не успокаивался оперативник.
– В окно? – Крот замялся. – Вы что, в дурку меня засунуть хотите?
– Да нет, просто скажи.
– Я говорил уже корешам. Они решили, что я колес наглотался и галюники пересказываю. А я никогда на колесах не сидел. Только кто поверит?!
– Я поверю. Давай, рассказывай, что видел.
Крот посидел, глядя в пол, потом поднял глаза, как будто решился броситься в омут.
– Не было их долго. Я в окно заглянул, а там тусклый свет горит и стоит этот, ну, который весь в железе… Рыцарь, короче! И мечом машет: одного по башке – раз, и на две части развалил, второго наискось по плечу – и у того верхняя часть тулова съехала… Вот тут-то я повернулся и побёг, и даже не помню, как дома оказался. Меня, прям, трусило, бутылку водки засадил и заснул. А утром меня взяли…
– А кто ж это был? – доброжелательно спросил Лобов. – Что за рыцарь?
– А че? Верите, что я его видел?! Или прикалываетесь?
– Конечно верим! Ты ж врать не будешь…
Крот испытующе посмотрел на улыбающегося опера, и раздосадовано махнул рукой.
– Откуда я знаю, что за рыцарь? Рыцарей-то не бывает! Но я его там видел! Видел, как он мечом махал, видел, как он всех рубил. И Миша Чех там лег, и пацаны его. Оттуда ж никто не вышел! Если бы я не сделал ноги, он бы и меня…
– А с кем вы разбираться пошли?
– Да с кем… Приезжий один был, Голован кликуха. Он наших ребят на дело взял, а потом их сгоревшими нашли. Ну, ежу ясно – делиться не захотел, вот и пошли с него спросить…
– Ну, спросили?
– Похоже, он с них первым спросил. Да так, что никто не вышел.
– А где сейчас этот Голован?
Крот замялся. Разговор о давно минувших днях плавно переходил в день сегодняшний. А, в отличие от старых дел, новые способны принести массу неприятностей. Но деваться некуда.
– Да, говорят, здесь он, в Питер приехал. Свои дела крутит внаглую, на чужую территорию лезет, беспредельщик, короче.
– Где его найти? – быстро спросил Лобов.
– Не знаю. Он с нашими пацанами дел не имеет, шифруется. Свои расклады, свою кодлу из Москвы привез. Правда, я его с двумя здоровенными мордоворотами раз видел, они с Тузом тёрки тёрли. Но, по слухам, Туз обломался…
Крот помолчал.
– Я потом одного мордоворота встречал в пивнухе на Марата.
– Давай съездим, покажешь!
Крот нехотя кивнул.
Пивной бар «Встреча» имел, мягко говоря, не очень хорошую репутацию. А если не смягчать, то очень хреновую. Его завсегдатаями были не передовики производства, не примерные семьянины, не добросовестные труженики, не спортсмены или артисты, а совсем наоборот – пьющий маргинальный люд полукриминального и криминального толка. И Леха Ковбой, у которого за плечами имелись две судимости, соответствующий вид и манеры, в эту среду прекрасно вписался. Подобная публика принимала его за своего, а некоторые его знали по зоне или по воле – неважно. Важно то, что никто не знал засекреченной части его биографии, обнародование которой могло стоить уважаемому босяку жизни.
Леха стал проводить во «Встрече» целые дни, приносил сухую астраханскую воблу и самогон в спрятанной за пазухой фляжке, угощал приятелей, знакомых и незнакомых, быстро расширил круг знакомств… Всё говорило за то, что Ковбой осторожно подбирает подельников для очередного «дела». Но спрашивать и уточнять желающих не было: за лишние вопросы могут отрезать язык вместе с головой!
