Я люблю Лондон - Келк Линдси (бесплатные серии книг .txt) 📗

– Только не умирай, пожалуйста, – прошептала я, обнимая ее.

– Не дождетесь, – пообещала она. – Итак. Все замечательно. Я жду звонка от банкетной фирмы, во сколько они будут. Они опоздают из-за всей этой петрушки с умершей мамашей. Еще мы ждем торт и платье. Пока же есть только ты, я, тонна макияжа и отличная крепкая «Мимоза». Тебе нравится?

– Мне нравится, – сказала я, стараясь подавить улыбку и успокоить коловращение в желудке. – Я понимаю, это странный вопрос, но во сколько я выхожу замуж?

– В два часа. – Дженни сверилась с клипбордом. – Формально у нас есть четыре часа, но так как гости начнут съезжаться в час, то фактически у нас только три часа. Около одиннадцати придет фотограф снимать, как ты готовишься к свадьбе. Так что у тебя вообще один час, потому что к его приходу ты должна уже быть готовой.

– Готовой? – От такого графика у меня закружилась голова. – А в ванне я полежать успею?

– Да, но сперва поешь, – сказала Дженни, пристально следя за работами в саду. – Только не плотно – свадебное платье!

– Вообще ничего, – пообещала я, держась за живот. Я была почти уверена, что меня стошнит. – Сначала в ванную.

В доме царили шум и суматоха, но поскольку я никому не требовалась, то с чистой совестью закрылась в ванной. Там я посмотрела на свой айфон, предусмотрительно держа его подальше от воды, и огорченно надула губы. Пара сообщений, но ничего интересного. Не знаю, чего я ожидала – может, телеграммы с поздравлениями от Ее Величества королевы или вереницу благих пожеланий от «Фейсбука». Поделом мне за то, что я никогда не пользуюсь «Фейсбуком».

Я боялась пролежать в ванне слишком долго, поэтому сразу занялась делом: побрила ноги, соскребла минимум три слоя кожи и сделала себе бикини из пены, прежде чем становиться под душ. Ванна и душ – крайнее баловство и, как не преминула бы подчеркнуть мать, безобразный расход воды при наличии официального запрета поливать сад водой из водопровода. Скоро я стала ярко-розовой и свежей, как маргаритка. Синяк под глазом почти не заметен, а царапины на руках и ногах легко уберутся гримом. Хромота все же угрожала сделать мой поход к алтарю похожим на очередной трюк Кайзера Созе [32], но я надеялась, что удержусь на каблуках, если за час до этого выпью две таблетки обезболивающего и не буду пить алкоголь еще час после этого.

Праздник прихорашивания с одним участником перешел из ванной в комнату: я высушила волосы феном, не зная, что Дженни собирается делать с ними позже, нанесла на кожу увлажняющий лосьон и проверила маникюр. Все в порядке.

Хм! Завернувшись в халат, я не знала, чем еще заняться. На часах всего четверть одиннадцатого. Поставив подбородок на сложенные руки, я глазела в окно на сад за домом. Там металась Дженни в своих неоновых джинсах и с гарнитурой в ухе, похожая на ведущую детской телепередачи. Мать тащила в шатер ящик шампанского. Папы не было видно, зато его было слышно – из дальней части сада доносились звуки духового оркестра. Вот это да, ну и громкость же у них! Если я не совсем профан в музыке, то они играли одну из наименее подходящих для свадьбы песен всех времен и народов – «Я слишком сексуален для моей любимой» группы «Райт Сэд Фред». Не раздумывая, я схватила телефон и позвонила Луизе.

– Привет, – нервно сказала она. – Ты как? Я приеду минут через пятнадцать, Грейс только что вырвало на платье.

– На платье невесты? – ужаснулась я.

– Нет-нет, на другое! – По голосу я слышала, что она лжет. – Через двадцать минут буду.

– Не спеши. Честно говоря, сейчас мне совсем нечем заняться. Я как Рапунцель в башне. А тут еще и это! – Я высунула руку из окна как можно дальше и включила динамик.

– Жаль, что именно мне приходится тебе это говорить, – прокричала Луиза, перекрывая музыку, – но играют они просто ужасно. Твой папа обещал, что они не будут исполнять свое «Сексуальное попурри», может, они просто разогреваются?

– Какое еще сексуальное попурри?!

– «Я слишком сексуален», «По-твоему, я сексуален?» и «Ты сексуальная штучка», – перечислила Луиза. – На духовых. В «Сексуальной штучке» твой папаша солирует.

– Меня сейчас стошнит. – Я закрыла окно, но музыку все равно было слышно. – Алекс же не предлагал ему играть на церемонии?

Луиза промолчала.

– Да черт же все побери!..

– Энджи, все будет хорошо, – заверила Луиза. – Я скоро приеду. Грейс такая красавица в этом платьице, так и хочется скушать эту девочку!

– Я голодная, – сообщила я, не зная, отчего урчит у меня в животе – от голода, от волнения или от мысли о папином соло на трубе. – Приезжай скорее.

В саду в отличие от моей комнаты все было в движении. Я смотрела, как флористы несут все новые и новые охапки пионов, как разнообразные здоровяки и толстяки устанавливают стереосистему и вешают мои фонарики. Я смотрела, как Дженни размахивает руками, словно очень красивый, но разъяренный фламинго, и хотела чем-нибудь помочь (не очень сильно). Когда в дверь позвонили, я проворно поковыляла по лестнице с твердым намерением принять участие в собственной свадьбе.

– Здравствуй, невеста.

На пороге стояла Хлоя с моим платьем.

– Хочешь? – Я не сдержала восторженного визга, когда она положила мне на руки большой чехол для одежды, а на запястье повесила жесткий картонный пакет. – Здесь аксессуары и всякие мелочи, – пояснила она. – Очень хочу остаться и посмотреть на тебя в платье, но у меня сегодня десяток таких доставок, и в магазине по субботам много покупательниц.

– О, не беспокойтесь, – сказала я, не в силах спокойно стоять, дожидаясь, пока Хлоя уйдет, так мне хотелось побежать наверх и надеть платье. – Огромное вам спасибо!

– Никакого беспокойства! – Наклонившись вперед, Хлоя расцеловала меня в обе щеки и любовно похлопала по чехлу. – Наслаждайся. Глупо, конечно, но люди разучились радоваться.

– Спасибо! – Я прижала к себе платье. – Спасибо вам еще раз.

Закрыв дверь, я высоко подняла чехол, и солнце, лившееся в кухонное окно, озарило платье радужным ореолом. Моя пре-елесть!

– Это платье привезли? – спросила мать, мелкой рысцой подбегая к дому. – О-о, я позову Дженни. Надо померить его прямо сейчас, на всякий случай.

– На какой это всякий случай? – заорала я. – Никаких случаев!

– На всякий, – повторила мать, припустив бегом обратно за организатором свадеб, подружкой невесты, стилистом и всезнайкой в одном лице. – Жди нас наверху!

– Это все ваша вина! – взвыла я не своим голосом по неизвестному адресу через полчаса, уложив наконец в голове тот факт, что платье не застегивается. Мы смазывали молнию, пробовали утягивающие колготки, я так немилосердно втягивала живот, что испугалась повредить себе что-нибудь внутри. Ничего не помогало. Молния не сходилась почти на три сантиметра, и ни слезы, ни сливочное масло «Лурпак», ни эластичное белье положения спасти не могли.

– Это можно поправить, – сказала Дженни. – Молнию не видно, она потайная. Значит, тебя надо заколоть. Булавками, не бойся.

– Не хочу булавками, – канючила я. – Это мое свадебное платье, оно должно сидеть идеально. Почему оно на мне не сходится?

– Слушай, не усугубляй, ладно? – с угрозой в голосе сказала Дженни. Я струсила, понимая, почему она ас в своем деле. Когда дело требует, Дженни выглядит просто устрашающе. – Я обещаю, мы это исправим. И обещаю стереть в порошок ту крутую телку за то, что напортачила с подгонкой.

Я шлепнулась на кровать прямо в платье, чувствуя себя толстухой. Может, не надо было вчера лопать пиццу? За два часа до свадьбы у меня имелось платье, которое не застегивалось, туфли, в которых я не могла передвигаться, и величайшие хиты Рода Стюарта в интерпретации самодеятельного духового оркестра. Лучшего и пожелать трудно!

– Дженни? – послышался голос снизу. Приехала Луиза и, судя по звукам, Грейс. Малышка орала громче, чем я только что. – Ты можешь спуститься? По-моему, у нас проблема с тортом!