Шпага императора - Коротин Вячеслав Юрьевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Потише, медведь — не только ты воюешь, — сморщился Горский от моих проявлений чувств. Явно рана какая-то имеется.
— Извини. Где прилетело?
— Будешь смеяться, но при Бородино я со своим полком был. Там и зацепили саблей по боку. А ты, я смотрю, всё меня на чин опережаешь — уже майор.
— Вот сейчас начнём чинами меряться… У меня перспектива вообще на чин ссыльно-каторжного.
— Не понял…
— Туго соображать ты стал, Серый, со своими «плащом и кинжалом». Я взял Наполеона. Не один, конечно, но как я могу попросить Давыдова замолчать присутствие своей скромной персоны при этом событии? Да и сам корсиканец обо мне что-то слышал. Аж прямо лично пообщаться предлагал. Благо пока некогда было… Боюсь я его, Серёж, — явно неординарная личность. Может, он тоже «не отсюда»?
— Прекрати паниковать! — Горский бросил дежурную фразу, но совершенно явно проглядывало, что мой друг здорово обеспокоен. — Переживи сегодня, а завтра этот геморрой в треуголке уедет в Киев. И ты уже вряд ли войдёшь в состав конвоя. А в дальнейшем у Наполеона нашего Буонапартия предполагается хренова туча проблем в плане продолжения собственного существования на нашей грешной планете. Не до тебя ему будет.
Тут Серёга прав — пленённому императору нужно сильно задуматься, как с наименьшим ущербом вывести свою армию из России и освободиться самому. И обсуждать таковое бывший повелитель Европы может либо с Александром Павловичем, либо с Кутузовым.
А Михайла Илларионович хочет, судя по всему, сгноить двунадесятиязыковую Армию настолько показательно, чтобы в будущем потенциальные агрессоры сто раз подумали, прежде чем отдать приказ своим солдатам шагнуть на российскую землю.
— Гостя в Киев сам повезёшь?
— Бог миловал. Моё дело передать пакеты с приказами, а дальше — в Минск со своей группой. Императора сопроводит Арнаутов со своим эскадроном и сотней донцов.
— А мы? В смысле — я.
— Понятия не имею. Пакет Давыдову, как старшему, передал, а что там внутри, не заглядывал.
— Мне-то что дальше делать? В смысле…
— Понял. А я знаю? Я — доктор? Делай морду клином и стой на своём: «Сами мы не местные… Моя не понимай, ап чём речь…».
Вот в таком вот аксепте, как говорил незабвенный Модест Матвеевич. Ничего более умного в голову не приходит.
— Спасибо, утешил.
— А ты чего ждал? Я кто, добрый фей? Ну, придумай сам, как исходя из моих возможностей тебя прикрыть от всенародного интереса. Разве что пристрелить. Подходит такой вариант? — На лице Сергея не рисовалось ни раздражения, ни снисходительного отношения к лопуху, который сам накачал на свою голову хренову тучу проблем. Было совершенно очевидно, что у него просто нет вариантов. Что, впрочем, и ожидалось.
— Да и посмотри, что за кресты у тебя на груди болтаются, любой из них — потомственное дворянство. И лишить его может только император. В случае вопиющего предательства типа покушения на его особу. Ты планировал?
— Вроде не собирался.
— Ну и успокойся. Тебе, кстати, светит за взятие Наполеона чуть не генеральский чин. И крест на шею. Уж никак не Анненский. Что-то я повёлся на твою панику и запаниковал аналогично. А зря: плюнь и разотри — завтра Боню увезут в Киев, а ты отправишься новые регалии примерять. Гнусные инсинуации поверженного «гиганта» встречай с удивлением, недоумением и тому подобными демонстрациями душевного шока. Я внятен?
— Более чем…
— Ну и ладушки. Выпить перед дальней дорогой в вашем заведении найдётся?
Я пока медленно переваривал слова друга и убеждался, что он кругом прав. Конечно, никакой гарантии, что мной не заинтересуется рождающаяся Серегиными стараниями контрразведка, нет, но, как говорил всё тот же Остап Ибрагимович: «Когда будут бить — будете плакать…»
— Найдётся. И выпить, и закусить — чай, не в лесу сидим, а в городе, причём войной не тронутом. Что предпочитаешь? Здесь у меня только водка, хлеб и сало. Но сейчас отправлю Тихона, он ещё чего-нибудь сообразит.
— Пока давай то, что есть, а слугу своего отправь куда следует — хочется горячего. И чтобы не просто каши.
— Да понятно. А чего конкретно?
— Тирамису, ёксель-моксель! Или меню подайте. — Серёга слегка… не то чтобы разозлился, но достаточно ясно показал, что вопрос задан дурацкий. Можно подумать, что я из себя метрдотеля тут выкомариваю. — Ты в себя придёшь наконец? Жареного мяса или рыбы. Желательно солений каких-то. Хлеба. Ну и, наверное, водки докупить. Я завтра около полудня уезжаю.
Что-то я действительно туплю, пора уже и оклематься.
А Горский — молодец: быстро, чётко, ясно…
Вспомнилось тут же из «того» мира: заскочишь в магазин за хлебом или сметаной, или ещё за чем-нибудь. Там очередь человек на пять. Встаёшь. Первые двое отовариваются достаточно быстро, но потом к прилавку подходит ОНА. Тетка практически произвольного возраста. И говорит, например: «Чёрный кирпичик, пожалуйста».
Продавщица немедленно кладёт товар на прилавок, но потом произносит страшное: «Ещё что-нибудь?»
И эта зараза в юбке, которая пять минут стояла у прилавка и видела всё, что находится на витринах и стеллажах, задумывается: «А может, действительно ещё что-нибудь?»
Марафон стартует! Дама начинает закупаться! В её сумку перемещается ещё около пятнадцати наименований товара. Причём почти каждая новая покупка предварительно обсуждается с продавщицей и проходит мучительная процедура выбора какой-то одной позиции среди аналогов.
Причём, как только покупательница предварительно готова приступить к расчёту за покупки, провокаторша с той стороны прилавка бросает: «Ещё что-нибудь?»
И снова скрипят извилины, и снова начинается мучительный выбор…
Неужели свершилось?! Не-а: появляется ребёнок, который до этого шустрил где-то в стороне: «Мама (бабушка), а мороженое (йогурт, шоколадка и тд.)?»
Дальнейшее представить несложно: снова выбор и обсуждение. Причём в случае мороженого ещё и с отходом к холодильнику…
Вроде всё кончилось. Называется сумма. И эта… только сейчас начинает копаться в «чёрной дыре», имеющей вид небольшой женской сумочки в поисках кошелька!.. Она, типа, никак не ожидала, что за покупки нужно будет платить!
А за её спиной уже хвост человек в шестнадцать, и как минимум первые десять интенсивно желают ей всевозможных неприятностей вплоть до летального исхода…
…Я быстро проинструктировал Тихона и вернулся в комнату. Водка уже налита, сало и хлеб порезаны.
— Как думаешь, — спросил Сергей после первой, — что теперь с Наполеоном и его армией делать планируется?
— Не нам с тобой решать, конечно… По-моему, армии его — карачун. Не выпустит Кутузов уже никого. Во всяком случае, при оружии. Но совсем загнобить Францию недальновидно. Как говаривал Бисмарк «Оставим её стрелой в сердце…», Англии той же. И Германии. Чтобы не сильно хамели. Хотя ты же знаешь, я в политических играх не силён. Император, само собой, пусть пока у нас погостит, но с перспективой возвращения на родину…
— Корсику имеешь в виду? — улыбнулся Горский.
— Сам знаешь, что не её. Хай себе в Парижик следует в случае необходимости. Чтобы по ту сторону Ла-Манша ребята определённую дрожь в коленках всё-таки имели.
— А «недорубленный лес»? Ведь натура у Бонапарта мстительная — корсиканец, как-никак Вернётся к нам через несколько лет и прежних ошибок повторять не будет.
— Предлагаешь мне адвокатом дьявола выступить?
— Ну, что-то типа того. Итак?..
— Его армия вернётся домой без оружия. Все нефранцузские формирования будут утрачены, промышленный потенциал Европы — тоже.
— Уверен? А как это обеспечить?
— Придуриваешься?
— Нет, просто играю по правилам.
— Да просто, пока во всяких германиях-италиях не придут к власти соответствующие режимы, мы его не выпустим… Слушай, честно говоря, мне уже глубоко по барабану, что там начнёт твориться в политике, главное, что не состоится заграничный поход, надеюсь, что не будет военных поселений… Хочу в Питер, в лабораторию. Надоели эти стрелячки и иже с ними.
