Творящие любовь - Гулд Джудит (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Шарлотт-Энн так и не отвела глаз от пейзажа заднего двора.
— Он тебе нравится? — спросила она.
— Честно говоря, я и сам не знаю. Мне кажется, я никогда об этом не думал.
— А он тебя… не пугает?
Луиджи нахмурился, потом рассмеялся.
— Да, ты знаешь, пожалуй, пугает.
Тут Шарлотт-Энн повернулась к нему, не желая больше ничего слушать. Ей не следовало даже спрашивать. Все было таким зловещим. Она улыбнулась.
— Скажу-ка я Магде, чтобы она выгладила тебе еще один мундир. Тебе не захочется выглядеть мятым, когда приедешь в Берлин.
И, когда женщина выходила из комнаты, она почувствовала острую боль в желудке. Только полчаса спустя Шарлотт-Энн распознала ее причину: страх. Ей не удастся больше лгать самой себе. Теперь ей известно, что все далеко не так хорошо. Она любит Луиджи, но ненавидит фашизм во всех его уродливых проявлениях. Пока жива, ей не забыть того инцидента на границе. Но Шарлотт-Энн заключила сделку с княгиней Марчеллой: она не должна делать ничего такого, что могло бы повредить Луиджи или другим ди Фонтанези. Шарлотт-Энн слишком любила своего мужа. Она была ему образцовой женой, и поэтому ему завидовали многие в Риме. Другие жены — об этом поговаривали — заводили интрижки, как только мужья уезжали из города. Но Шарлотт-Энн и подумать о таком не могла. Она жила только ради одного.
Луиджи.
Часто молодая женщина думала о том, что постоянно не оправдывает ожиданий мужа, и пыталась всеми способами загладить свою вину. Она знала, что Луиджи хочет сына, и была очень огорчена, когда после мертворожденного ребенка не смогла доносить другого до положенного срока.
— В следующий раз, cara, — каждый раз мягко говорил ей Луиджи, — в следующий раз.
Но выкидыш следовал за выкидышем.
Время, когда Луиджи находился в командировках, ползло по-черепашьи. Дни, которые он проводил с ней, пролетали мгновенно. Когда они навещали его семью или в те редкие случаи, когда княгиня Марчелла и князь Антонио приезжали в Рим с визитом, все выглядело вежливо и великолепно. Внешне княгиня и Шарлотт-Энн стали друзьями. За прошедшие годы они усовершенствовали спектакль. Только когда они оставались наедине, то показывали зубы.
— Я слышала, у вас снова был выкидыш, — как-то сухо сказала ей свекровь.
Шарлотт-Энн удивленно посмотрела на нее.
— Я вижу, Италия маленькая страна. Новости распространяются быстро.
— Для ди Фонтанези — да, — подчеркнуто ответила княгиня, давая понять, что для нее Шарлотт-Энн никогда не станет настоящей ди Фонтанези. — У нас уши повсюду.
На следующий же день Шарлотт-Энн поменяла гинеколога.
И тут ветры политических перемен превратили ее жизнь в смерч.
Командировки Луиджи становились все более длительными, и Шарлотт-Энн очень мало времени проводила с ним. Со все возрастающим ужасом видела она, как медленно ее муж, бывший раньше фашистом лишь символически, превращается в фанатика власти. Для небольших радостей жизни времени не оставалось. Германия стала для Луиджи вторым домом.
— Мне жаль, что ты так это воспринимаешь, — однажды сказал Луиджи, когда Шарлотт-Энн разволновалась из-за того, что его не будет почти два месяца. — Но это военные дела.
— Луиджи, ради Бога, ведь я твоя жена. Неужели для меня остается вдвое меньше времени, чем для этих немцев?
Муж смотрел на нее с каменным выражением лица:
— Прошу тебя, cara, не хнычь. Это непривлекательно.
Шарлотт-Энн смотрела на него во все глаза. Впервые за все время он заговорил с ней таким снисходительным тоном, и ей захотелось плакать. Ей удалось удержаться от слез, только напомнив себе, какая ответственность лежит на его плечах. Она не должна добавлять к этому еще и семейные скандалы.
Не изменилось только одно наравне с его все время растущей жаждой власти и амбициозностью — его страсть. Когда Луиджи бывал дома, он жаждал близости с ней так же, как и раньше. Но иногда у Шарлотт-Энн возникало ощущение, что не Луиджи ди Фонтанези лежит в их постели. Незнакомец выглядел, как Луиджи, говорил, как он. Но все чаще ей казалось, что он уже не тот человек, за которого она выходила замуж.
Шарлотт-Энн хотелось вернуть прежнего Луиджи.
Ночью, накануне его отъезда в Германию на два месяца, они лежали вместе в постели. Луиджи быстро взял ее, быстро довел до оргазма, как раз в тот момент, когда сам он испытал наслаждение и издал мучительный, глубокий вскрик. Потом Луиджи устало рухнул рядом с ней.
Это выглядело пощечиной: Шарлотт-Энн только теперь увидела, как изменилась их близость. Из их спальни ушло мучительное наслаждение растянутого удовольствия. Даже занимаясь любовью, муж стал по-новому эффективен: он брал ее, достигал оргазма и падал от изнеможения. Словно для всего остального не оставалось времени.
— Луиджи, — прошептала Шарлотт-Энн, открывая глаза.
— Гмм? — Он уже почти спал.
— Луиджи, ты сказал, что уезжаешь почти на два месяца?
— Гмм.
— Я так давно не виделась со своими. Что ты скажешь, если я отправлюсь в Нью-Йорк и повидаю их, пока тебя не будет?
— Не думаю, что это получится. — Луиджи зевнул.
Шарлотт-Энн нахмурилась и села в постели.
— Почему нет?
— Потому… что ты не можешь ехать.
Кровь бросилась в лицо женщине от чувства неловкости.
— Ты хочешь сказать, что не отпустишь меня? — не веря своим ушам, переспросила она.
Луиджи снова зевнул.
— Если бы это зависело от меня, ты могла бы отправиться куда захочешь. — Он перекатился на кровати, и его дыхание стало ритмичным и замедленным. Муж уже спал.
Шарлотт-Энн долго смотрела на него, потом погасила свет и забралась под одеяло, натянув его до подбородка. Ей не спалось. Что он имел в виду, когда сказал: «Если бы это зависело от меня, ты могла бы отправляться куда захочешь»?
Все выяснилось на следующее утро, после отъезда Луиджи. Шарлотт-Энн отправилась в паспортную службу, сообразив, что после отказа от американского гражданства у нее на руках не было имеющего силу паспорта. До этого дня им не представилась возможность провести отпуск за пределами Италии, поэтому она об этом и не думала.
В паспортной службе ее ожидала неприятная новость: ей запрещено выезжать за пределы страны.
Шарлотт-Энн не могла этому поверить и позвонила министру обороны. Явно произошла какая-то ошибка.
— Мне очень жаль, княгиня, — мягко, но твердо ответил министр, — но происходят определенные события.
— Конечно, они происходят, — тон Шарлотт-Энн был резок. — Я не могу даже путешествовать! Я здесь пленница.
Ее собеседник рассмеялся.
— Нет, княгиня. Просто ваш муж выполняет одну очень деликатную миссию, и по этой причине власти решили, что вам лучше оставаться в Италии. Пожалуйста, чувствуйте себя свободной, путешествуйте по нашей стране. У нас много красивых мест.
— Благодарю вас, — с сарказмом ответила Шарлотт-Энн и швырнула трубку. Она закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы. На мгновение ее неодолимо потянуло в американское посольство, но потом женщина поняла всю никчемность подобного шага.
Шарлотт-Энн отказалась от американского гражданства. Они ничем не смогут ей помочь.
С какой стороны ни посмотри на ситуацию, ясно одно: она пленница.
На следующий день, во вторник, пришло письмо. Шарлотт-Энн всегда так ждала новостей из дома и решила прочесть его на улице, в тени деревьев рядом с бассейном. Как обычно, письмо было написано наклонным, элегантным почерком матери, но она тут же заметила, что слова написаны чуть неровно, словно у Элизабет-Энн дрожала рука. На этот раз письмо было наполнено болью и нанесло ей удар.
«21 июля 1936 года
Моя дорогая Шарлотт-Энн!
Как я скучаю по тебе, особенно сейчас! И как тяжело писать тебе об этом. С прошлого моего письма прошло уже две недели, и я знаю, что ты гадала, отчего это. Но у нас плохие новости.
