Кикимора болотная - Мясникова Ирина Николаевна (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Надо сказать, что непутевая мамаша в свое время была права, когда ругала Зайцева за его никчемность. Дедушка действительно в то же самое время пристроил на работу и его. Оператором автозаправочной станции крупной нефтяной компании. И не просто оператором, а с перспективами дальнейшего роста. Но оказалось, что не царское это дело — быть простым оператором, Зайцев сразу хотел поступить в начальники. А еще лучше, чтобы дедушка устроил его не кем-нибудь, а прямо директором. Поэтому Зайцев на АЗС проработал недолго и со словами «Ну не могу я, Тася, лакеем быть» уволился, дабы опять угнездиться на любимом диване с видом принца в изгнании.
Тася же никакой работы не чуралась, ни лакейской, ни халдейской. Лишь бы денежки платили. А если к работе еще и мозги приложить, то вполне можно приличную карьеру сделать. Долго ли, коротко ли, но в результате Тася постепенно прибрала к рукам всю контору во главе с генеральным директором Кислицким. Прибрала к рукам в том смысле, что стала в компании абсолютно незаменимой. На данный момент питерская дочерняя компания московского строительного холдинга «Монтажспецстрой» со всеми своими подразделениями насчитывала шестьсот человек, и Тася занимала там должность исполнительного директора. Конечно, пришлось слегка подучиться. Благо бизнес-образование в холдинге всячески приветствовалось и оплачивалось.
Леонид Александрович Кислицкий появился в конторе гораздо позже Таси. Она к тому времени уже прочно закрепилась на своей нынешней позиции. Кислицкий поначалу всем очень понравился. Вежливый, обходительный, с импозантной внешностью, благородной сединой на висках и большими печальными еврейскими глазами. Очень красивыми и очень добрыми. Кислицкий хорошо и дорого одевался, умел организовать работу, и Тася сразу прозвала его Ленни на американский манер. Видать, унаследовала от непутевой мамаши стремление переиначивать имена окружающих на свой лад. Однако Ленни оказался внутри не так прекрасен, как снаружи. Он, как говорится, был падок на женский пол. Не давал проходу всем мало-мальски симпатичным девушкам, даже главного инженера Эмму Эдуардовну как-то попытался ущипнуть за попу. Ну а когда он стал откровенно домогаться Таси, пришлось его грубо отшить и пожаловаться деду. Так, на всякий случай. Дед, конечно, стукнул своему московскому другу, и Кислицкому дали по ушам. С тех пор Кислицкий оставил сотрудниц в покое, а с Тасей предпочитал и вовсе не связываться. И вот теперь он, видимо, нашел инструмент, с помощью которого он Тасю достанет. Да уж! Эта финансовая гадина достанет любого. Еще и деда не стало. Правда, дедов приятель, старший вице-президент холдинга Викентий Павлович, ни куда не делся и по-прежнему остался Тасиным покровителем. Он позвонил ей сразу после гибели дедушки с бабушкой, выразил соболезнования и обещал всяческую помощь. Но не будешь же звонить большому боссу в Москву и жаловаться, что твое парковочное место регулярно занимает какая-то дура. И вообще, не мешало бы выяснить, чьих эта дура будет. Кто за ней стоит? Ведь за всеми, кто работал в холдинге на ключевых постах, обязательно кто-то стоял. С улицы людей на работу не брали.
Дверь конторы, выполненная из тонированного стекла, к тому моменту, как Тася к ней подошла, распахнулась, и с улыбкой от уха до уха ее встретил начальник охраны. Тася посмотрела на его улыбку и опять вспомнила зубастую пасть зверя из сна. Начальник охраны по заведенной с начала основания фирмы традиции сообщил ей все новости, а также не преминул заметить, что предупредил финансового директора о том, что та заняла чужое парковочное место.
— Может, колеса ей продырявить? А? Анастасия Михайловна? — поинтересовался он, продолжая радостно улыбаться Анастасии.
— Ну! Колеса — это примитивно. Вот макрофлекса ей в выхлопную трубу засобачить — это было бы дело. Но! — Тася подняла вверх указательный палец в точности так, как это делала непутевая мамаша. — Это же все на глазах у наших камер наблюдения. Так что подобный вариант исключается! Категорически!
Тася погрозила начальнику охраны пальцем.
— Мы ж можем камеры ненадолго, допустим в целях профилактики, и подвыключить. И тем временем злобный хулиганствующий аноним проведет с непонятливыми воспитательную работу! — Начальник охраны сделал доброе лицо и развел руками.
— Воспитатели у данной барышни и без хулиганствующего анонима найдутся. У таких людей машины сами по себе ломаются.
— Так у нее новая, гарантийная! Эти не ломаются.
— Ха! Еще как ломаются! Да к тому же и поломку-то не сразу обнаружат, а потом ремонтировать будут не одну неделю, — злорадно возвестила Тася и сама себе удивилась.
— Анастасия Михайловна! Вы так уверенно говорите, что я думаю, так ведь оно и случится, в конце концов.
— Не в конце концов, а очень даже скоро. — С этими словами Тася стала подниматься по лестнице на административный этаж.
Уверенно она говорит! Еще бы не уверенно, на том, можно сказать, и держится ее непререкаемый авторитет. Анастасия Михайловна Зайцева всегда в своих словах уверена. Даже когда и не понимает ни черта. Если подчиненные будут подозревать, что она сомневается, то ни за какие деньги под пули не полезут.
«Господи! Какие пули? Чего я несу? Они же подчиненные, а не солдаты. Да и я не командир полка, а всего лишь исполнительный директор», — подумала Тася, открывая дверь в приемную.
В приемной восхитительно пахло кофе, в центре, за столом, окруженным мягкими диванами и креслами, восседала их офисная богиня — начальник секретариата и личный помощник генерального директора Ада Львовна. У Ады Львовны всегда была безукоризненная прическа, волосок к волоску, и идеальный маникюр. Как у героини мыльной оперы. Тася Аду Львовну обожала, и эта любовь была взаимной.
— Тасечка! Кофейку хотите? Наши московские коллеги прислали нам чудесную арабику.
Ада Львовна разбиралась в кофе, как никто, и все время выискивала все новые сорта, каких-то затейливых поставщиков и проводила различные кофейные эксперименты, используя обычную офисную кофе-машину. Такого кофе, какой делала Ада Львовна, не делал никто.
— Конечно, хочу, Ада Львовна! Вы мне компанию не составите? Или уже пили? — Тася открыла дверь к себе в кабинет и застыла, ожидая ответа Ады Львовны.
— Признаюсь, Тасечка, специально не пила, вас поджидала. Вдруг, думаю, позовет.
— Зову, зову! Вам помочь?
— Ну что вы, Тасечка! Сейчас все организую молниеносно.
Действительно, не успела Тася скинуть шубу и надеть туфли, как в дверях нарисовалась Ада Львовна с кофе и печенюшками. Это был каждодневный утренний ритуал, который они обе с удовольствием исполняли.
Тася с Адой Львовной уютно устроились за столиком для переговоров и приступили к дегустации чудесной арабики. Утром Тася обязательно находила время как для кофе с Адой Львовной, так и для сигареты в общественной курилке. После этих двух обязательных утренних процедур у нее начинался обыкновенный сумасшедший день любого руководителя большого коллектива. Причем не просто руководителя, а руководителя исполнительного. То есть все то же подай, принеси и сделай нам красиво, только в большем масштабе. Тася иногда себя чувствовала в родной компании этакой Золушкой и ловила себя на мысли, что она не руководит коллективом, а служит у него на посылках. Ведь со всеми своими проблемами, включая производственные, люди бежали непременно к Тасе. Она могла все разрешить, устроить, состыковать и наладить.
Ада Львовна отхлебнула кофе, сделала круглые глаза и сообщила Тасе очередную неприятную вещь про новую финансистку:
— Эта, Тасенька, с позволения сказать, мегера недоделанная велела мне вам передать, что ей надо с вами переговорить, и она ждет вас у себя в кабинете в девять тридцать! Надо отметить, строго так сказала, с металлом в голосе.
Тася аж поперхнулась вкуснющим кофе.
— Пусть ждет! Может, и дождется чего-нибудь. Мне-то с ней переговорить вовсе не надо, так что я в это время буду сладко спать у себя в кабинете. Или в носу ковырять, еще не решила. Лучше скажите, к чему бегемоты снятся?
