Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Сосед оказался невысоким, но широкоплечим мужчиной, выглядевшим лет на пятьдесят с хвостиком. Светлые, стриженые "ежиком" волосы, грубые черты лица и внимательные серые глаза.
— Здравствуй, Леночка! — сказал он Елене. — Это мои подопечные?
— Да, Федор Юрьевич, это они. Геннадий и Людмила. Я вас оставляю и ухожу. Люся, при вызове или поездке в школу приедет эта же машина. Отдашь шоферу сумки, это его личные. До свидания, ребята, надеюсь скоро увидеться.
— Заходите, подопечные, — посмеиваясь, сказал Федор Юрьевич. — Обувь снимайте, под вешалкой тапочки.
— Вы давно въехали? — спросил я.
— На пару недель раньше твоих родителей, так что успел обжиться. Садитесь. Меня не посвящали в ваши дела, но, судя по тому что сказали, ваши жизни очень важны. Если с вами что-то случится, мне лучше будет застрелиться самому. Вы вроде не шалопаи и должны понимать, что это не игры, что все серьезно. Давайте договоримся вот о чем. Во всех случаях, когда вам будет нужно куда-то ненадолго уйти или порознь, или вместе, вы обязательно обращаетесь ко мне. Если меня почему-то нет дома, дождитесь. Если мне нужно будет надолго уйти, в квартире будет замена. В конце концов, у вас должен быть номер телефона. За вами не следят постоянно, но если заметят нарушение режима, начнут опекать плотно. Можете мне поверить, что ничего приятного для вас в этом не будет.
— Я считаю такие меры предосторожности излишними, — сказал я. — Но мы обещали не нарушать режим и будем держать слово. Мы не собираемся вас подводить.
— Хорошо, если так, — кивнул он. — Хотите торт?
— Сами балуетесь или купили для нас? — спросил я.
— Для вас, но и сам съем кусочек.
— Тогда хотим, — сказал я. — Только по маленькому кусочку.
— А что так? — поинтересовался он, заводя нас на кухню. — В тех редких случаях, когда меня навещают внуки, они вдвоем съедают целый торт.
— Торты — это сплошной вред, — пояснил я. — У меня будут портиться зубы, а у Люси — фигура.
— Так уж и испортится! — возразила подруга.
— На сколько частей резать? — спросил куратор, достав из холодильника небольшой торт.
— На четыре, — предложила Люся. — Что я такого смешного сказала?
— Просто вспомнил анекдот, — сказал я. — Одна девушка спрашивает свою подругу, на сколько частей резать торт, на четыре, или на восемь. "Конечно, на четыре" — отвечает подруга: "Восемь это слишком много. Ты же знаешь, что я на диете".
— Ничего смешного, — ответила подруга, с удовольствием поедая свой кусок. — А торт вкусный. Ешь, ничего твоим зубам от одного раза не будет. Спасибо, Федор Юрьевич, мы побежим домой, а то долго не видели родных.
— Конечно, — сказал он. — Вы можете заходить не только по делу. Если будет желание…
— Давай сейчас разбежимся по семьям, а позже встретимся, — предложил я. — Меня сейчас начнут пытать…
— Я хотела предложить то же самое. Я побежала, держись.
Первой за меня взялась мама.
— Геник, скажи честно, у вас с Люсей правда ничего такого не было?
— Не было, — ответил я. — Я же вам обещал.
— А почему такая охрана, если нет опасности? Или есть?
— Просто перестраховка. Честное слово, никакой опасности нет.
Я пошел относить вещи и знакомиться со своей новой комнатой, и здесь меня взяла в оборот Татьяна.
— Не хочешь мне ничего сказать?
— Сядь! — сказал я ей, показав на кровать. — Вижу, что уже созрела поверить во все что угодно. Ты понимаешь, что дело серьезное и языком болтать нельзя?
— Я что, совсем дура? Если нас из-за тебя перетягивают в Москву, и тебя даже в школу собираются возить под охраной, значит, все очень серьезно. Ты ведь родителям сказал?
— Сказал, хоть и не сразу. Они сами признались, что сразу мне не поверили бы. А тебе хотел сказать позже. Я прожил восемьдесят лет, умер, и в момент смерти вся моя память передалась мне же, но в четырнадцать лет. Я твой брат, но приобретший память взрослого человека из будущего. Так вот в знании этого будущего и заключается моя ценность. Извини, но большего я тебе сказать не могу, просто не имею права. Я и родителям сказал только это, ну и еще чуточку об их жизни.
— Офигеть! — сказала она. — Вот почему ты стал вести себя, как взрослый. Сразу вся придурь исчезла! А Люся?
— Люся идет ко мне довеском. Она кое-что знает и очень важна для меня, поэтому заодно носятся и с ней. Если с ней что-нибудь случится, мне все будет по фиг!
— Расскажи, что со мной будет.
— Я не знаю. В той реальности твоя жизнь пошла совсем по-другому. Я бы сказал, что она не очень удалась, хотя у тебя на этот счет было свое мнение, или ты просто не желала это признавать. Пока могу тебе лишь посоветовать не спешить с замужеством и слушать старшего брата. Что вскинулась? Я тебя в четыре с половиной раза старше и могу, в принципе, обойтись без образования.
— Постой, выходит и песни не твои, и книги ты не сам писал?
— А чьи же еще? Назови автора! Молчишь? Вот молчи и дальше. Все равно я тебе не скажу больше, чем сказал. Позже, если приобретешь дурные привычки в питании, как это было в прошлой жизни, дам совет. Послушаешь, может быть, не заболеешь сахарным диабетом. Ты, вообще-то, чем думаешь заниматься?
— Я из-за переезда в этом году никуда не успеваю поступить. Придется куда-нибудь устроиться работать.
Она ушла, а я задумался, где могли установить микрофоны. В то, что этого не сделали за те две недели, когда квартиры стояли пустые, я не верил. Но так просто их не найти. Вот где бы я их установил? Скорее всего, просверлил бы стены со стороны квартиры нашего куратора и вел бы запись. Придется всех предупредить, чтобы не болтали лишнего, а обычную болтовню пусть пишут. И надо будет купить магнитофон. Включил погромче и разговаривай себе на здоровье. Слава богу, цифровой обработки звука еще не придумали. Я вышел из комнаты и пошел на кухню.
— Мам, — обратился я к матери. — Что там с выпуском книги?
— Совсем забыла! — сказала она. — Выпустили твою книгу. Мы твой экземпляр забрали, и Тане удалось купить три книги. Больше не получилось: их все расхватали. Деньги тоже забрали. Из-за переезда их на книжку не положили, поэтому бери из шкатулки. Что-то хотел купить?
— Да, — сказал я. — Хочу купить магнитофон. Ладно, это не горит. Я побежал к Черзаровым.
— Пришло сообщение из Турции, — сказал Брежнев. — Все, как в распечатках. Сильное землетрясение и больше двух тысяч погибших. Надо решать насчет этого урагана. Кубинцев, по крайней мере, нужно предупредить. Фидель, если попросить, промолчит.
— Там, кажется, больше всего досталось Гаити, — сказал Суслов. — Но с Дювалье у нас никаких контактов нет и не будет, да и не поверит там никто.
— От "Инесс" и кубинцам досталось, — Брежнев взял распечатку. — Сотни погибших, сто пятьдесят тысяч беженцев. Там у них был потоп. Надо срочно увеличивать группу, действующую на заграницу и готовиться к американским бомбардировкам Ханоя. До декабря вся техника и люди должны уже быть там.
— Число людей с допуском постоянно растет, — недовольно сказал Суслов. — А нужно еще создать группу по катастрофам, связанным с техникой. И Глушкова придется подключать, у них там было несколько аварий с ракетами. Необходимо потрясти Комитет, особенно его первое и шестое управления. Пусть Семичастный дает людей. И нужно будет придумать какую-нибудь легенду вроде той, которую белорусы придумали для нас.
— Кто поверит в этот бред? — спросил Брежнев.
— А это не бред? — показал рукой на распечатки Суслов. — Нужно быстрее подключать людей, чтобы не заниматься этим самим. Если я займусь кадрами, помогать не смогу. Да и у тебя другой работы достаточно. Есть проверенные профессионалы и вовсе не обязательно, чтобы они знали источник информации. Их дело отрабатывать директивы.
Глава 10
