Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит (Никитин) Августин

Деятельное участие отец Философ принимал в подготовке Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг. и был одним из ближайших сподвижников будущего священномученика митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина (Казанского; 1873–1922). Владыка Вениамин рукоположен во епископа Гдовского в 1910 г. После увольнения на покой известного своей близостью к Григорию Распутину митрополита Питирима (Окнова) 6 марта 1917 г. епископ Вениамин вступил во временное управление Петербургской епархией.

С весны 1917 г. вакантные епископские кафедры замещались в порядке свободного избрания тайным голосованием представителей клира и мирян на епархиальных съездах. 24 мая 1917 г., после торжественной литургии в Казанском соборе, владыка Вениамин избран правящим архиереем Петербургской епархии. В первом обращении к своей пастве уже в качестве правящего архиерея владыка Вениамин сказал: «Я даю себе отчет, что высокий пост в наши тяжелые дни таит в себе гораздо больше тягостей, нежели радостей и почестей. Но я принимаю это избрание, так как вижу в нем особое указание. Пятнадцать лет назад на Афоне я спросил у старцев: „Следует ли принимать на себя обязанности, которые не по силам?“ „Нельзя отказываться ни от чего, в чем можно видеть особое испытание“, – ответили они. Я принимаю на себя этот подвиг служения, надеясь, что народная любовь и вера восполнят мои силы. Еще со школьной скамьи я обращался к народу, чтобы почерпнуть бодрость и веру. И в зрелые годы, посещая села и деревни, видел, как горит всем лучшим простая русская душа, и убедился, что именно в народе таится подлинное училище веры и благочестия. С этими мыслями я приступаю к совместной работе с вами».

«Лихие годы»

…После 1917 г. Русская Православная Церковь вступила в полосу испытаний, и Казанский собор разделял все тяготы лишений (Приложение 4). Настоятель собора протоиерей Философ Орнатский решительно обличал злодеяния большевиков и вместе с митрополитом Вениамином был организатором многотысячных крестных ходов в защиту Святой Православной Церкви. Не щадя своей жизни, он смело проповедовал в самых горячих точках Петрограда, призывая верующих защищать православные святыни от поругания.

Узы глубочайшей Христовой любви и многоголетней духовной дружбы связывали о. Философа со Святейшим Патриархом Тихоном [894]. Во время приезда Патриарха в Петроград в июле 1918 г. протоиерей Философ Орнатский участвовал во многих поездках и встречах Патриарха. Первосвятитель привез в Казанский собор святые мощи Патриарха Ермогена, имя которого было непосредственно связано с чудотворной иконой Божией Матери Казанской. Отец Философ в это неспокойное для Церкви время занимался устройством пещерного храма во имя святителя Ермогена в подземелье собора.

Патриарх Тихон служил в Казанском соборе на праздник Вознесения Господня, и прот. Философ приветствовал его по прибытии в храм. А во время проповеди за богослужением он сказал проникновенные слова: «Прекратилось 200-летнее вдовство Русской Православной Церкви. Патриарх – с нами. Он – лицо видимой Церкви, ее сердце, средоточие наших упований, объединяющий всех центр».

Бесстрашие батюшки вызвало лютую ненависть богоборческих властей. В августе 1918 г. вместе с двумя сыновьями, гвардейскими офицерами Николаем и Борисом, его арестовали чекисты. В сентябре их расстреляли с тридцатью петроградскими мучениками – офицерами, преданными Царю и Отечеству. Перед началом казни, утешая сомучеников, отец Философ произнес: «Ничего, ко Господу идем. Вот, примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы». Встав на колени, ровным и твердым голосом он начал читать отходную… Точная дата и место мученической кончины протоиерея Философа Николаевича Орнатского, его сыновей и иже с ними убиенных 30 мучеников неизвестны. Место казни – неподалеку от Финского залива между Лигово и Ораниенбаумом [895].

Как только стало известно о гибели о. Философа, митрополит Вениамин с соборным духовенством, братом о. Философа отцом Иоанном и двумя молодыми священниками, о. Петром Балыковым и о. Михаилом Яворским (мужьями дочерей батюшки, Марии и Веры) отслужили панихиду по убиенному протоиерею Философу. Вскоре все эти священники, как и митрополит Вениамин (Казанский), стали жертвами Красного террора.

Весной 1918 г. из Казанского собора похитили – по официальной версии, в результате грабежа – большое количество икон и церковной утвари. В дальнейшем грабежи церковного имущества участились, а в мае 1922 г. по декрету ВЦИК от 23 февраля из собора для передачи в органы Наркомфина изъяли почти все находившиеся в нем предметы из золота, серебра и драгоценных камней [896].

Не раз губкомовцам приходилось сталкиваться с твердой позицией музейных работников. Например, из-за участи иконостаса Казанского собора: он был изготовлен из трофейного серебра, добытого легендарными казаками атамана Платова в бою с наполеоновскими войсками и стоял как раз напротив могилы Кутузова. Заведующий Петроградским отделом музеев Ятманов послал телеграмму в Москву: «Иконостас Казанского собора разобран. Протестовал безрезультатно. Петроградские специалисты и ученые протестуют. Марр, Ольденбург вышли в отставку…» Но вскоре уполномоченные доложили, что в Казанском «добыто» 129 пудов 37 фунтов и 20 золотников серебра [897].

О Казанском соборе в одном из своих стихотворений упоминает Ирина Одоевцева (1895–1990):

Но была ли на самом деле

Эта встреча в Летнем Саду

В понедельник на Вербной Неделе

В девятьсот двадцать первом году?

………………………………………

Мы о будущем не говорили,

Мы зашли в Казанский собор

И потом в эстетическом стиле

Мы болтали забавный вздор.

Ирина Владимировна Одоевцева (Ираида Густавовна, урожд. Гейнике) родилась в Риге, в семье адвоката. После 1917 г. жила в Петрограде. В 1921 г. дыхание смерти в Петрограде уже было весьма ощутимо, но поэтесса словно не чувствует этого:

А весна расцветала и пела

И теряли значенья слова

И так трогательно зеленела

Меж торцов на Невском трава [898].

(Прозренье пришло через год, и с 1922 г. поэтесса жила в Берлине, затем – в Париже. В 1987 г. она вернулась в город на Неве, где и скончалась в 1990 г.)

С приходом на Русь новой, «коммунистической веры» власти предприняли попытку установить у Казанского собора еще одну скульптуру. Она представляла первого пропагандиста марксистского учения в России (так сказать, ее «крестителя» на новый лад), знаменитого Г.В. Плеханова. Формальным поводом послужило то, что именно у стен этого собора в 1876 г. состоялась первая в стране политическая демонстрация рабочих, где выступил молодой Плеханов, бывший тогда студентом Горного института. Неуместность этой затеи довольно быстро стала ясна даже самим властям. А памятник, отлитый заново из бронзы, в 1925 г. перенесли к зданию Технологического института, где и поныне стоит в маленьком сквере напротив метро [899].

Весной 1923 г. Казанский собор, несмотря на протесты верующих, передали обновленцам, и до начала 1932 г. он являлся их кафедральным собором [900].

Где же истоки той трагедии, которая привела к взрыву храма Христа Спасителя в Москве, к закрытию многих тысяч соборов и церквей в России, в том числе и Казанского собора? Во второй половине XIX в. в развитии русской духовной культуры стали наблюдаться тревожные тенденции. Поколения, своими исканиями, покаянием укреплявшие русскую культуру на стезях Православия, с озабоченностью смотрели на возрастающее явление нигилизма в обществе. В начале XX столетия кризис русского общества усилился.