Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Эрлер Ольга (книги без регистрации полные версии .txt) 📗

Наконец, настал момент, когда Таис вошла в покои Александра. В красивом нарядном платье, с тщательно уложенными волосами, украшенная драгоценностями — ослепительная и великолепная, такая, какой он хотел ее видеть. Подошла к нему, посмотрела в страдающие, потухшие глаза с любовью и сопереживанием.

— Ах, Таис, что бы я отдал за то, чтобы случившееся оказалось неслучившимся! Как страшно, что ничего нельзя исправить… Мне нет прощения! Не получается у меня жить праведно и безгрешно.

Она молчала, не хватало мудрости найти слова. Приходили только слезы. Таис прижала его голову к груди и заплакала вместе с ним. Мы становимся людьми страдая, ошибаясь, греша. «Патейн матейн» — страдание учит. Самые важные уроки в жизни — самые болезненные.

«Со мною что-то происходит» — сказал когда-то Александр. «И со мною, со всеми нами…» — подумала Таис, вспомнив то чувство осуждения, наполнившее ее сердце ядом, который убивает любовь.

Под влиянием ли злого рока, Диониса или по другим причинам, да только их испытания-злосчастья на этом не закончились.

Зимой Александр находился в Наутаке, когда Спитамен во главе массагетских всадников, тех самых, что пили кровь своих врагов, чтоб перенять их силу, снова появился в Согдиане. Новая тактика, разработанная Александром в ответ на «летучие атаки», стала приносить плоды. Скифские отряды имели обыкновение окружать противника, расстреливать все стрелы и тут же рассеиваться, пресекая всякую попытку контратаки. Александр придумал посылать вперед конный отряд, который позволял себя окружить, затем легкую пехоту для стягивания кольца, потом тяжелую конницу, которая брала в окружение окружающих. Несмотря на участившиеся поражения, потрепанному Спитамену и на этот раз удалось ускользнуть. Разозленный Александр даже всерьез подумывал о вторжении в пустыню, чтобы там попытаться захватить упорного врага. Радовало то, что македонцы начали одерживать победы. Лиха беда начало, а в любом начале самое главное — продолжение.

Отношения Александра и Таис оставались неустойчивыми. Таис казалось, что Александр не извлек урока из трагедии с Клитом, так как не перестал пить. Таис не могла выносить его мрачным, циничным, хвастливым в зависимости от того, сколько он выпил. Если он не пил, то без меры — как он делал все в своей жизни — одурманивал себя другими способами, стремясь хотя бы на время уйти из того мира, который вышел из-под его контроля.

Таис знала, что рано или поздно Александр найдет способ победить врага, она верила в его военную гениальность, поэтому даже не упорное сопротивление азиатов так пугало Таис, а собственное бессилие, в котором она боялась признаться себе в полной мере. Таис катастрофически не знала, что ей делать; она потеряла самое важное и прекрасное в своей жизни — связь с Александром, который перестал быть собой, превратившись в чужого, опасного человека, управляемого посторонней силой — дурманом.

Таис терялась в его присутствии и боялась его.

Но если он приходил к ней в нормальном состоянии, у нее не хватало хладнокровия, да и мудрости, жестко разговаривать с ним. Она жалела его, измученного, боялась за его жизнь и здоровье, ведь опасность подстерегала его на каждом шагу. Смерть Леонида многому научила Таис. Хотелось верить, что Александр поймет все сам и возьмет себя в руки. В ее глазах — уж верно это было или нет — именно пьянство, злоупотребление зельями являлось причиной всех зол, причиной, а не следствием. Один Гефестион знал, что Александр не простил себе Клита, и жуткие Эринии [35] стали постоянными участницами его кошмарных снов.

Глава 13

«С нами что-то происходит…». Бактрия.

Зима — весна 327 г. до н. э.

Гром грянул, и буря разразилась, когда Александр появился однажды у Таис в особенно отвратительном настроении, которое не смог или не счел нужным скрывать. Разве позволял он себе подобное раньше?! Он раздраженно отвечал на ее вопросы, считая их, видимо, идиотскими, сидел, будто на иголках, нервно притоптывая ногой. Таис, как привороженная, смотрела на эту ногу и не знала, в каком злом сне она пребывает. Она не узнавала его всего. Кто этот человек со стеклянными глазами? А где Александр?

— Дай мне выпить… дай мне вина! — сказал он нетерпеливым тоном.

— Ты же знаешь, как я не хочу, чтобы ты пил, тем более в моем доме.

— Почему бы мне не пить, если хочется? В чем здесь преступление? Что ты вообще хочешь сказать? — он повышал тон.

— Что ты пьешь и уже не можешь остановиться. И тебе это совсем ни к чему!

— И ты считаешь, что я ничего не могу? Ты, значит, лучше знаешь, что мне надо? Я, значит, совсем выжил из ума и ничего не соображаю? Мне три года, да? А ты мне нянька?

— Не нянька, но и не собака, чтобы ты на меня кричал.

— Ах, вот как, ты меня учить вздумала, как мне жить и что мне делать! — он действительно кричал, и глаза его налились бешенством.

«Это сон! Мне снится кошмарный сон!» — пронеслось в голове Таис.

— Ты еще не пил, а уже не владеешь собой. — Таис сама еле сдерживалась.

Как отвратительна и унизительна была эта сцена! Но стало еще ужасней, когда он схватил ее за платье, притянул к себе и зашипел с угрозой: «Ты замолчишь у меня?!» Таис захлебнулась гневом и ударила его по лицу. И в тот же момент отлетела в сторону и упала на пол.

Александр смотрел на нее дикими глазами, но уже с проблесками осознания того, что он делает. Зато ошеломленная Таис больше ничего не понимала.

— Нет под рукой копья?.. — горько, с презрением бросила она ему в лицо.

— Вот ты все-таки и сказала… — выдохнул он и стремительно вышел из комнаты.

Он вскочил на коня и с места галопом, кипя от гнева и раздражения, поскакал прочь. Но, проскакав сто метров, резко поднял коня на дыбы и повернул к ее дому.

Таис сидела там же, куда он ее отшвырнул, и остановившимся взглядом смотрела в пустоту. Александр с силой сжал виски, стукнул себя ладонью по лбу, выдохнул со стоном, опустился на колени и стал просить прощения: целовал ее руки и каялся в содеянном. Придя в себя после шока, Таис с ужасом взглянула на Александра и попыталась его отстранить.

— Не отталкивай меня…

После этих его слов, она, наконец, решилась посмотреть ему в глаза. Он жалел о содеянном и страдал из-за того, что оказался способным на такую дикость. Это было какое-то наваждение. Как иначе можно все это объяснить и понять? Это были не они, и это было не с ними.

Таис посмотрела в глаза Александра, которого любила, Александра с раненой, страдающей душой. «Со мною что-то происходит…» И со с мною что-то происходит. Что с нами? Они смотрели друг на друга любящими глазами. «Девочка, прости меня, я так виноват, я не хотел, я был не в себе…» — услышало ее сердце. Он обнял ее руками, которые она всегда желала. Таис закрыла глаза, чтобы оттуда не текли слезы и… забыла то, что произошло несколько минут назад. Волна любви, как цунами, накрыла и поглотила ее, вмиг смыла грязь неприязни, растворила ее в океане любви. В этом море — теплом, радостном и безмятежном — она была дома, была его хозяйкой и повелительницей. Хотелось бесконечно долго скользить и качаться на его волнах — в его объятиях, в его тепле, свете и блаженстве. Александр…

Она пришла в себя, открыла глаза. Александр — ее жизнь — склонялся над ней: «Да, я с тобой…» — и взгляд его был глубок и нежен, полон любви и страдания.

— Ты уже давно не теряла сознания от любви… А помнишь, когда в первый раз… Я испугался ужасно и подумал, что если это будет продолжаться, то я потеряю потенцию.

Он шутил, как раньше, он гладил пальцем ее подбородок, сверху вниз, до шеи и обратно до губ. Она закрыла глаза и следила за этими движениями и своими ощущениями, за тем, как менялись они в зависимости от движения его пальца. Она зависела от этого пальца — могла быть счастливой или несчастной по его воле. Ей было блаженно и жутко.