Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

Воспоминания Николая Дмитриевича Лобанова продолжаются воспоминаниями его дочери – Татьяны Николаевны [51].

<...>

Когда я родилась, у меня было две бабушки и один дедушка – Дмитрий Васильевич Веренцов. Мой второй дедушка, Дмитрий Павлович Лобанов, погиб в 1929 году. Дмитрий Васильевич Веренцов и бабушка Дарья Ефремовна жили на Старопарголовском пр., 25. Во время войны их дом разобрали на дрова, а им дали комнату в доме на углу Лесного проспекта и Батениной улицы.

Вырастила меня бабушка Лена – Елена Игнатьевна Лобанова. Хоть она и не имела классического образования (проучилась в школе не более двух лет), но была для своего времени культурным человеком: много читала, знала наизусть стихотворения Пушкина, Лермонтова, Некрасова, любила и знала старинные песни и романсы. Говорила она правильным петербургско-ленинградским языком, правда, иногда употребляла в разговоре пословицы и поговорки, услышанные от своей мамы – моей прабабушки Устиньи.

Очень жаль, что бабушка Лена однажды сожгла все свои фотографии, считая, что они никому не интересны. На них она была в свадебном платье, в лайковых перчатках и с великолепной прической. Ее лайковые перчатки и маленькие белые сапожки со шнуровкой я видела среди старого барахла в сарае. Бабушка Лена была маленького роста, очень переживала по этому поводу, но при этом с гордостью рассказывала, что Дмитрий Павлович Лобанов выбрал в жены именно ее, а не статную высокую красавицу, которую ему тоже сватали.

Я помню бабушку уже атеисткой, хотя в молодости она была очень религиозной. Вера в Бога была у нее подорвана смертью мужа, убитого на работе, и дочери, умершей сразу после родов. А уж после войны она не раз повторяла, что успехи науки делают невозможным для думающего человека верить в Бога. После смерти мужа и дочери вся жизнь бабушки Лены была посвящена сыну Николаю и мне, ее внучке. Я ей очень многим обязана... [52]

В Ленинград из эвакуации в Молотовск мы вернулись в декабре 1945 года... Приехали домой – на Павловскую ул., 32, кв. 6. Наша 16-метровая комната была опечатана как комната военнослужащего, а вот в большую комнату, где до войны жила семья Вихоревых, вселили эстонцев из дома, сломанного во время блокады на дрова. Наш новый сосед был эстонским большевиком. Запомнился он мне приятным стариком в теплом вязаном свитере. К сожалению, он умер в 1948 году. Его жена Розалия Ивановна прожила до 1961 года. Она держала коз (до пяти штук) и собачку Урсу – беленького шпица, который выскакивал во двор с оглушительным лаем, пугая не только детей, но и взрослых...

К. Лобанова. Фото 1946 г. Из архива Т.Н. Лобановой

К. Лобанова с дочерью Таней. Фото 1944 г. Из архива Т.Н. Лобановой

Возвращаясь к тому времени, когда мы вернулись в нашу квартиру, вспоминаю какой-то особенный запах – незнакомых книг на этажерке около кушетки, письменного стола, покрытого зеленым сукном, резного дубового буфета и круглой железной печки справа от двери... Вольфовские однотомники Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Жуковского хранили следы моего довоенного интереса к ним: карандашные каракули, разорванные страницы... Над кушеткой симметрично висели две светлые лепные алебастровые полочки, а на противоположной стене – две чугунные резные полочки. Над полочками по обе стороны от огромного портрета деда Дмитрия Павловича висели парные портреты дедушкиных родителей и родителей бабы Лены...

К. Лобанова. Фото 1946 г. Из архива Т.Н. Лобановой

Н.Д. Лобанов. Фото 1947 г. Из архива Т.Н. Лобановой

Е.И. Лобанова с правнучкой. Фото 1967 г. Из архива Т.Н. Лобановой

А еще в комнате был патефон. В дальнейшем без него у нас не обходился ни один праздник. После войны праздники отмечали не только застольем, но и танцами. А еще я любила рассматривать старинные журналы «Нива» с интересными картинками, красивыми дамами, рекламой женских корсетов и пр. К сожалению, при переезде с Павловской улицы в 1964 году, когда разбирали наши дома, эти журналы, книжки Чарской и многое другое пропали. К сожалению, в те годы мы как-то мало ценили окружавшие нас вещи...»

Из воспоминаний Николая Дмитриевича Лобанова.

<...> 

Великая Отечественная война закончилась для меня только в августе 1946 года, когда я демобилизовался из армии и вернулся к себе домой, в родной Ленинград, на Павловскую улицу дом 32, квартира 6.

Пять военных лет пролетели в одно мгновение, как вспышка молнии, осветив на небосклоне жизни извилистый путь огненных дорог от Москвы до Берлина, а затем через Монголию, Манчьжурию, через города Хайлар, Харбин, Мукден, Порт-Артур.

И вот я снова дома.

Н.Д. Лобанов. Фото 2000 г. Из архива Т.Н. Лобановой

Гляжу кругом и не верю своим глазам, неужели это не сон?.. Мама. Как она состарилась за эти пять лет. А Татуська совсем уже большая, ходит в школу... Только Клавочка моя не изменилась нисколько. Именно такой молодой и желанной я помнил ее все эти годы...

Приходят соседи. Мария Ивановна Плотникова, Борькина мать, смотрит на меня, а слезы сами льются из глаз. Борьки пока еще нет, но он жив, прислал недавно письмо. А она здесь блокаду пережила. Зашел Ванька Шорохов. У него на правой кисти осталось всего два пальца. Мы долго смотрим друг на друга, как будто явились с того света. А может, оно так и есть? С того света.

Выходим на двор, на улицу: кругом ничего не узнать, нет ни одного забора, на месте двухэтажного дома Гадючих остались лишь фундамент да сад, а дома Богдановых – просто как не было, там пустырь...

Погода сухая, теплая. Бабье лето. В воскресенье все жильцы дома выходят с граблями и лопатами убирать территорию. Собираем листья, сажаем деревья, фотографируемся...

Из воспоминаний Татьяны Николаевны Лобановой.

<...> 

Двор наш после войны был уже далеко не тот, что в довоенные годы. После войны деревянных заборов уже не было, как не бывало уже таких массовых спокойных посиделок. Разобрали на дрова не только заборы, но и многие дома...

В годы моего детства мы много времени проводили на улице, ведь не было телевизоров, а спортивные секции нам тоже заменяла улица. Играли мы в лапту, в прятки, в пятнашки, в штандер, в кислый круг, прыгали на скакалке «в нагоняны», в классики на тротуаре, иногда играли в ножички. С мячом играли в десятки, барабаня мячом по ровной стене соседнего дома, играли в «итальяночку» (что-то типа волейбола с разрешением мячу ударяться один раз о землю)...

Павловская улица была и моим первым велотреком. Велосипед – мечта моего детства. Велосипед был у одного-двух ребят во дворе... Особый разговор о лыжах. Катались на лыжах мы в нескольких местах: с маленькой горки около водокачки на Маклецовской улице, с более крутых горок около Старопарголовского проспекта и на «Линдене». Иногда добирались по Сосновке до «Бассейки», где тоже были приличные склоны...