Золотая середина ослика Иа - Донцова Дарья (книги онлайн TXT) 📗
– Сейчас да, – кивнула Рина, – а раньше не очень. Ты так выражалась, что мы с Танюшей решили, что у Гаврилы Гавриловича фамилия Лифт и он умер.
– Я такого не говорила, – отрезала Волынская.
– Мы так поняли, – вздохнула я.
Нинель пожала плечами.
– И кто виноват? Я ответила на все ваши вопросы. Теперь очередь Рины и Вани. Дорогие, что вам больше нравится: наш родной, уютный, антикварный Гаврила Гаврилович или пластмассовая, противная Мэри, похожая на типичный ноготь из харчевни?
– Я за Гаврилу, – кивнула Рина.
– Присоединяюсь, – согласился Иван. – А ты, Танюша?
Волынская вздернула подбородок.
– Ее мнение мне не интересно, она не наша, не родная, не подъездная. Есть вещи, которые должны обсуждать только те жильцы, которые в этом доме со дня его существования живут. Без обид, Татьяна. Я просто сказала правду, выразила мнение большинства аристократии подъезда.
Глава 8
Я взяла чашку и сделала вид, что пью чай. Только бы не расхохотаться во весь голос, только бы удержаться, иначе представитель аристократии подъезда может обидеться. А мне не хочется доставлять неприятные эмоции Нинели Михайловне.
И тут раздался голос Рины. Моя свекровь заговорила прямо как Игорь Кириллов, великий ведущий программы «Время» в советскую эпоху.
– Госпожа Волынская! Позволю себе напомнить, что эту красивую фамилию вы, от рождения Колотушкина, получили, выйдя по расчету замуж в тридцать лет за Игоря. В нашем доме вы не так давно проживаете. И позволю себе отметить нестыковку в показаниях: если вам тридцать с небольшим, то вы никак не можете помнить, как в двадцатые годы прошлого века выглядел лифт. А если у вас это задержалось в памяти, то вам сто тридцать с гаком лет.
Рина схватила со стола полотенце.
– А теперь уноси отсюда ноги, жаба унитазная, пока я тебе пенделей не надавала. Еще раз схамишь Танюше, наведу на тебя порчу безденежья, злую почесуху, облысуху, синюху и… и…
Волынская ойкнула и умчалась из комнаты. Через пару секунд раздался стук двери.
Я расхохоталась.
– Рина! Злая почесуха и облысуха! Ой, не могу!
Ирина Леонидовна уперла руки в бока и исподлобья взглянула на Ивана Никифоровича.
– А ты почему молчал?
– Заслушался, как ты говоришь, – улыбнулся Иван.
– Ты обязан защищать жену, – налетела на него мать, – или ты хочешь, чтобы она оказалась в армии незамужно замужних женщин?
– Незамужно замужних? Это как? – спросила я. – Имеете в виду гражданский брак?
– Нет, – уже спокойнее ответила Ирина Леонидовна, – законный, с печатью в паспорте. Если муж не защищает тебя от нападок своей матери, родни, соседей, то ты, дорогая, не замужем. Если муж не хочет зарабатывать, говорит: «Ну где мне денег найти?», лежит на диване и спокойно смотрит, как ты бегаешь, высунув язык, чтобы обеспечить семью, то ты не замужем. Потому что муж всегда сообразит, где подработать. Если ты плачешь от усталости, устраиваешь истерики, топаешь ногами, а муж вопит в ответ: «Понятно, я тебе, неудачник, не нужен. Все! Ухожу к маме» и бежит к шкафу, чтобы сложить вещи, то ты не замужем. Если ты сама решаешь все домашние проблемы, на твоих плечах покупка продуктов, готовка, уборка, проверка уроков, стирка, глажка, чистка аквариума и прогулка с собачкой, а заодно и вынос мусора, то ты не замужем. Потому что муж никогда не превратит жену в домработницу. Если тебе в качестве подарка достается только на Новый год и на день рождения конверт с деньгами, который он дает со словами: «Ты уж извини, сколько мог, столько и заработал», то ты не замужем. Муж постарается радовать жену почаще и не будить у нее при этом чувство вины, что она все его накопления забрала. Если твой муж пьет без просыху, сутками играет на компьютере, изменяет тебе, врет, делает тайком заначки, критикует тебя в присутствии своих друзей, требует увеличить грудь, то ты не замужем. Не за мужем. Ты за лентяем, дураком, хамом, идиотом, безразличным человеком, эгоистом. И не надо успокаивать себя словами: зато у моих детей есть папа, и у нас секс раз в неделю. Ребятам нужен отец, а не бревно на диване. И лучше жить совсем без секса… «Ты лучше голодай, чем что попало есть. И лучше будь один, чем вместе с кем попало» [3].
Рина вздернула голову и ушла.
– Что это с ней? – изумилась я.
Иван налил мне в чашку чай.
– У моего отца была очень авторитарная мать, она согнула его колесом, каждый день напоминала ему, что его родила и кому он за появление на свет обязан. Папа полностью контролировался матерью, та решала: где сыну учиться, что есть, носить, с кем дружить. Жили они в Самаре. Никифор уехал поступать в МГУ, с золотой медалью, он без труда стал студентом. На пятом курсе он женился на москвичке и попал в ад, потому что у Елены была своя мамаша. Теща постоянно говорила зятю, что он нищий, голый, без жилья, женился на ее дочери по расчету. А родная мамочка приезжала раз в три месяца, ссорила сына с невесткой, тещей и укатывала в Самару со словами:
– Вот что получается, когда дети самостоятельно принимают решение.
Через несколько лет жена изменила Никифору, ушла к другому. Он в прямом смысле слова оказался на улице, потом снял комнату в коммуналке и познакомился с Риной. А та сирота, ни отца, ни матери, но у нее была своя квартира, она жила в хоромах, которые от родителей ей достались. Даже сейчас собственные многокомнатные апартаменты у юной девушки – не столь уж частое явление. А в годы юности моих родителей это и вовсе считалось уникальной удачей. Молодые пары в советское время чаще всего ютились на кухне, редко им доставалась спальня в квартире у старшего поколения. О своих квадратных метрах только мечтали, ждали смерти бабушки-дедушки, надеялись, что однушка стариков им перейдет, снимали комнаты в коммуналках, бараках. А у Рины был просто дворец, куда она сразу прописала мужа. Думаешь свекровь оценила доброту невестки? Как же! Наталья Ивановна приезжала из Самары и говорила сыну, который тогда начал работать в каком-то НИИ:
– Тебе надо прилично выглядеть, пошли, одену сыночка.
И всю неделю она бегала с Никифором по торговым центрам, приобретала ему костюм, ботинки, рубашки. Рине ничего не дарила. Когда мать с сыном садились вечером за стол, свекровь начинала шпынять невестку: еда невкусная, в квартире грязь, белье не глажено. Никифор всегда молчал, а Ирина улыбалась. Она ни разу не ответила грубостью на хамство, иногда говорила:
– Вы правы, я пока еще плохая хозяйка.
Потом родился я и своим появлением на свет вызвал черный гнев Натальи Ивановны. Она примчалась в Москву, устроила скандал, орала:
– Какие дети! Ирина! Опомнись! Ты тратишь все деньги, которые муж потом и кровью зарабатывает, на свои шмотки и удовольствия. Хочешь на шею Никифора еще спиногрыза посадить? Разгадала я твой план! Родить, а потом восемнадцать лет на алименты жировать!
Мой отец всегда молчал, матери своей он никогда замечаний не делал. Зато после каждого ее отъезда у молодой пары случалась ссора. Никифор говорил жене:
– Ты могла бы вести себя с моей мамой иначе. Показать ей свою любовь.
И Рина убегала плакать в туалет.
Один раз свекровь напала на невестку в присутствии своей сестры, которая вместе с ней приехала из Самары посмотреть, как живет Никифор. Но не успела Наталья Ивановна как следует поорать, как Елена ее окоротила:
– Хватит, Наташа! Тебе давно надо камни из желчного пузыря удалить, успокаивающее лекарство пить. Ты истеричка. Чем Ирина плоха? Квартира роскошная, сама она милая, дом ухожен, младенец здоровый. Чего тебе еще надо?
Наталья вдруг замолчала, а Елена продолжила:
– Ну разведешь ты его второй раз, и что? Сама с ним жить будешь, хозяйство вести?
– Уж получше, чем у этой, получится, – буркнула мамаша моего отца.
– Возможно, – усмехнулась Елена. – А спать с сыном, детей ему рожать тоже ты станешь? Никифор, почему ты Иру не защищаешь? Или не знаешь, как мать твоего отца третировала? Вышла за него замуж без любви, по расчету и всю жизнь потом за это мстила? Чего сидишь молча? Вели Наташе замолчать!
