Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
В том, 1955 году на каждое место мехфака МИСИ претендовали 17 человек. Можно было понять радость поступивших и особенно их родителей.
Первые месяцы студенческой жизни друзья относились к занятиям с прохладцей, очень много лекций и занятий прогуливали. Не лежала душа у Владимира к учебе в этом институте, и он подает заявление с просьбой его отчислить. Сохранился Приказ по институту от 24 декабря 1955 года: «Приказ № 705. Студента 1-го курса 3-й группы механического факультета Высоцкого B.C. отчислить из института по собственному желанию. Основание: заявление студента Высоцкого B.C. от 23 декабря 1955 года». Так не состоялся инженер-механик по землеройным машинам. Некоторое время он еще приходил на улицу Разгуляй в старое здание института, здесь на механическом факультете оставались его друзья — Игорь Кохановский, Слава Соколов, Олег Харо.
Узнав о решении Володи, Нина Максимовна бросилась за советом к самому мудрому в семье — к деду Владимиру Семеновичу. Тот посоветовал обратиться в деканат, чтобы «совместными усилиями удержать парня на правильном пути». Так и сделали. Декан вызвал Володю и в присутствии матери сказал ему: «Высоцкий, не делайте опрометчивого шага, у вас явные способности к математике». —
«Вполне возможно,
— упрямо ответил Володя, —но инженером я быть не хочу и не буду. Это не мое, понимаете? Так зачем же мне занимать место, предназначенное для другого, которому это нужнее, чем мне».
Родителей волновал «кусок хлеба», Владимира — призвание. Зная тяжелый, взрывной и темпераментный характер отца, решили его пока не извещать о случившемся.
И.Кохановский вспоминает: «25 января я приехал к Володе — был день его рождения, а я к тому же сдал свою первую сессию. Он болел — сильно простудил горло, был закутан в оренбургский платок и говорить старался тише. Мы вдруг вспомнили все, что произошло с нами за последнее время, и написали об этом песню — как сдавали выпускные экзамены, как готовились поступить в институт, как поступали, как сразу же через неделю учебы нас послали на картошку, как мы «помогали» колхозничкам выполнять Госплан, как «Васечек» бросил институт, и вот как он теперь заболел, а ему бюллетень ни к чему, и как он болеет, вместо того чтобы готовиться к поступлению в Школу-студию МХАТ. Песня была очень длинная (на мотив одной из песен популярной тогда радиопостановки «Поддубенские частушки» по рассказам С.Антонова) и почти забылась, но последний куплет был таким:
А коль во МХАТ не попадет,
раздавим поллитровочку,
Васек в солдатики пойдет
носить ружье-винтовочку.
Песня была тут же исполнена нами под аккомпанемент на гитаре (Володя тогда еще только учился этому немудреному искусству) его соседям по квартире и даже вызвала смех».
Не исключено, что друзья по Большому Каретному помогли Высоцкому в выборе профессии. У Левона Кочаряна был собственный похожий опыт. Прежде чем стать режиссером, он некоторое время учился в училище гражданской авиации, потом в 1947 году, вместе с Юлианом Семеновым и Владимиром Цветовым, — в Институте востоковедения, потом — на юридическом, закончил МГУ, затем — Высшие оперативные курсы и работал какое-то время в МУРе. И все же ушел в кинематограф, став незаменимым на «Мосфильме» вторым режиссером — «первым среди вторых».
Артур Макаров тоже не сразу стал киносценаристом. Он два года учился в Саратовском танковом училище, выступал на ринге и был чемпионом по боксу Приволжского военного округа, пока на учениях не обрушился ему на голову ствол башенной пушки. В результате — комиссовали из армии, и он после получения необходимого тогда рабочего стажа поступил в Литературный институт. Потом был изгнан из «кузницы советских писателей» вместе с Беллой Ахмадулиной и Леонидом Завальнюком за отказ подписать письмо против Б.Пастернака и защищал диплом, продолжая учиться на заочном отделении.
Так же и Андрей Тарковский. Начал с художественной школы, проучился несколько месяцев — бросил. Блестяще сдал экзамены в Институт востоковедения, хотя в школе учился кое-как, больше увлекался театральной самодеятельностью. В институте проучился всего полтора года — тоже бросил. После ухода из Института востоковедения был «сослан» матерью на Курейку с геологической партией, подальше от сомнительных друзей. Каждое его увлечение потрясало домашних, и они несколько успокоились только после его поступления во ВГИК.
Володя Акимов в течение пяти лет поступал во ВГИК. А когда наконец поступил — и именно на режиссерский, и именно к Михаилу Ромму, как мечтал, — его с первого курса взяли в армию.
Каждый искал себя в деле, которое могло стать любимым. Друзья разглядели талант у Владимира и подсказали правильное решение. Инна Кочарян вспоминает, что Высоцкий как-то сказал ей:
— Если бы не Лева и Толян, я бы остался в строительном.
Настало время напряженной подготовки к поступлению в театральную студию. Владимир возобновил занятия в кружке у Богомолова. Занимались когда угодно и сколько угодно. Это было время одержимого ученичества... Ставили самое разное: и сцены, и спектакли, большие и маленькие. Кружковцы все делали сами, начиная от костюмов и заканчивая декорациями. Сцены как таковой не было, действие шло прямо на полу, это создавало ощущение настоящей студийности. Постановка по Чехову — «Из записок вспыльчивого человека» — была настоящим, полноценным спектаклем, с декорациями, костюмами, бутафорией, музыкой (он шел под «Свадебный марш» Мендельсона). Нина Максимовна, впервые пришедшая на репетицию, была приятно удивлена уверенной игрой сына. После репетиции она спросила у Богомолова:
— Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?
— Не только сможет, а должен! У вашего сына талант!
Богомолов стал целенаправленно готовить Владимира к вступительным экзаменам на актерское отделение Школы-студии им. Немировича-Данченко при МХАТе — предмет мечтаний многих абитуриентов, жаждущих стать актерами. На экзамен по специальности Высоцкий выбрал монолог Баяна из «Клопа» В.Маяковского. Выдержав сложнейшие экзамены, 2 июня 1956 года Владимир Высоцкий стал студентом Школы-студии на курсе П.Массальского. Его сокурсниками были Валентин Никулин, Роман Вильдан, Владимир Камратов, ставшие впоследствии ведущими актерами театра и кино.
Теперь можно было рассказать отцу о крутом повороте в судьбе сына...
При поступлении в Школу-студию потребовалась справка от врача-отоларинголога о том, что голосовые связки у Владимира не больны и голос может быть поставлен. Справку врач дал. Однако в характеристике было написано: «...слух — хороший, ритм — хороший, певческого голоса — нет». Так же считала профессор Е.Сарычева, педагог по технике речи. Она практически не занималась с теми, у кого голос был хороший, и с теми, в ком перспективы не видела. Очевидно, на Высоцкого она надеялась, и он эти надежды оправдал, а педагогу был благодарен:
Вы научили нас, молчавших,
Хотя бы сносно говорить,
Но слов не хватит настоящих,
Чтоб Вас за все благодарить...
Благодаря своей актерской одаренности он смог недостатки превратить в достоинства: он сделал свой голос неповторимым «голосом Высоцкого». После смерти Высоцкого анализом его голоса будут заниматься многие исследователи. Вот мнение Марка Захарова, с которым Высоцкий работал некоторое время в одном театре: «Если бы голосовые связки Владимира Высоцкого вибрировали в иной частотной характеристике, пожалуй, и даже наверняка, изменились бы его рифмы, поменялись бы интонации, а стало быть, и темы его песен. Поэт стал бы другим. Но других поэтов много, среди них нетрудно и затеряться, что с успехом делают многие другие».
Вспоминая годы учебы, Высоцкий рассказывал:
«...Первый мой учитель был Богомолов, а самый оставивший след у меня в душе, по-человечески, — это Массальский Павел Владимирович. Я у него учился. Он изумительный человек. Я думаю, что он очень на меня воздействовал».
