Слуга чародея - Романова Галина Львовна (читать полную версию книги .txt) 📗
— М-да, молодой человек, вы рассказали нам занятную историю, — промолвил его величество, когда я замолчал. — Это, кстати, объясняет кое-какие странности в поведении моего бывшегопридворного мага, магистра Крысодава, а также его желание непременно выдать нашу племянницу за его «кандидата». И ваша версия несколько… мм… оригинальнее той, на которой настаивает Свет Акоста. Вы уверены, что рассказали нам всю правду?
— Если вы не верите мне, ваше величество, — обиделся я, — можете расспросить магистра Оммера-Полукровку.
— Того самого, который присутствовал при вашем спасении от костра? Не беспокойтесь, молодой человек, мы его обязательно спросим!.. В любом случае, вы заслуживаете награды за спасение нашей племянницы. Что мы можем для вас сделать? Чего вы хотите? Золота? Титул? Земельный надел?
«Леди Имирес в жены!» — чуть было не брякнул я, но вслух сказал совсем другое:
— Мне ничего не нужно, ваше величество. Все, о чем мечтал, я уже получил или вот-вот получу. Совет со-ректоров Академии признал меня учеником Мио Мирона и реабилитировал. Мне обещали подыскать наставника, чтобы можно было закончить обучение и стать наконец-то магом… Мне нечего больше желать!
— Значит, это и есть ваша мечта?
— Да, — я отставил пустой бокал и выпрямился, — занять свое место в этом мире… И верно служить своей стране!
— Похвальное решение, — без тени улыбки ответил король Биркер, наливая мне еще. — Не каждый день встречаешь тех, кого можно с уверенностью назвать верными слугами короны… Но нам все-таки не хочется отпускать вас просто так. Обещаем подумать, чем все-таки король может помочь магу!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
«Влиянием именуют разнообразные воздействия на что-либо с целью получения какого-либо результата. Влияние можно условно подразделить на непосредственное, посредственное и опосредованное, причем наиболее предпочтительным оказывается комбинированный вариант, поскольку обстоятельства и исходные позиции могут меняться в результате воздействия, что непременно потребует изменения тактики поведения…»
— Слизня-а-ак! СЛИЗНЯК! Где ты, ленивец?
«Изначально существует три основных тактики влияния — материальная, идеальная и идеоматериальная, которая является одновременно самой сложной для претворения в жизнь, но и самой желательной, ибо оставляет достаточно простора для маневров и возможностей одновременного воздействия на разные точки Сферы влияния».
— Слизняк! Я пить хочу! Подай мне вина!
Перевернув страницу, сделал глоток из стоящей рядом кружки. Ничего, поорет. Ему полезно — легкие развиваться будут! В конце концов, я тут тоже не в игрушки играю, а честно пытаюсь пробить дорожку в дебрях познания.
— Слизняа-а-ак! — В голосе задрожал стон умирающего лебедя. — Воды-ы-ы…
Та-ак…
«Любая тактика влияния предполагает одномоментное, поэтапное или комплексное воздействие на какой-либо материальный объект, группу объектов или ситуацию в целом с целью коррекции в нужную для влияющего сторону. По мере реализации плана влияния допускается изменение точек приложения сил, а также изменение способа достижения поставленной цели в зависимости от промежуточных результатов. В исключительных случаях допускается полное невмешательство в сложившуюся ситуацию, если промежуточные исследования покажут, что дальнейшее воздействие на Сферы влияния приведет к искажению изначальной позиции…»
— Тьфу ты! Он сам понял, что написал?
— Пии-ип, — ответили мне.
Я посмотрел на своего собеседника. Тот прекратил умывать мордочку и одарил меня взглядом маленьких умных глазок — дескать, не понимаю.
— Все ты понимаешь, Малыш, — погладил его голову одним пальцем, — только сказать не можешь!
Малышом я назвал крысенка, которого с некоторых пор пригрел. Примерно месяц назад мой кошак совершил настоящий подвиг — принес домой первую (и, подозреваю, последнюю) в своей жизни добытую дичь. Она была торжественно положена к моим ногам, после чего меня одарили вопросительно-недоуменным взглядом: «Ты у нас ученый, так изволь определить, что это такое я поймал и что с ним теперь делать?»
Дичь была крысенком оригинальной черно-белой окраски. Зверек оказался тощенький, весь какой-то помятый, со следами явно не кошачьих зубов на боку и загривке. Такое впечатление, что собственная крысиная семья выгнала «нестандартного» детеныша из своих рядов. Кот за проявленные мужество и милосердие получил солидный шмат сала, а я принялся выхаживать нового питомца. Сейчас, месяц спустя, он немного подрос, окреп, осмелел и отзывался на кличку Малыш. К коту проникся уважением, граничащим с панибратством, но далеко от меня все равно не отходил и сейчас смирно сидел на подоконнике рядом.
— Слизняа-а-ак! — В голосе стон уже не умирающего, а давно скончавшегося и частично разложившегося лебедя. — Ну хоть водички-то дай!.. А то смотри, сейчас спущусь…
— Как страшно, — прошептал я, но книгу все-таки захлопнул. Не то чтобы во мне проснулась совесть — просто пока я тут жил, стоило как-то считаться с мнением человека, который пусть и формально, но все-таки оставался моим хозяином. Хотя бы платить ему за то, что живу под его крышей и пользуюсь книгами из его библиотеки!
— СЛИЗНЯК! Я уже почти спускаюсь!..
— А я уже почти иду, — прошептал, спрыгивая с подоконника. Делов-то — подать старику вина, подогретого с пряностями, проверить, не остыли ли угли (а то от его громогласных жалоб на ревматизм по ночам иногда уснуть невозможно!) да не погасла ли свеча на столе — и можно опять вернуться к книгам.
За окном шумел дождь, и шорох капель сливался с моими шагами на лестнице. Раньше я не любил дождь, но после возвращения из столицы заставил себя привыкнуть к нему. Ведь, в конце концов, это просто падающая с неба вода и ничего больше. Пора перестать жить прошлым и вздрагивать от каждого шороха. Никто и никогда больше не посадит меня на цепь в подвал, чтобы через несколько часов вытащить и повести на костер.
Проходя по нижнему холлу, поразился царившему в нем сумраку. Ай-ай! Неужели уже стемнело? Нет, не должно было. Это просто из-за дождя, закрывшего небо. Впрочем, осенью темнеет достаточно рано.
Осень…
Прошло два месяца с тех пор, как мы вернулись из столицы. И не проходило дня, чтобы я не ждал оттуда вестей. О леди Имирес — моей леди— старался не думать. Она давно уже вышла замуж и уехала в свой Бор. Но Оммер-Полукровка обещал мне помочь. Я — последний ученик гениального Мио Мирона, волей обстоятельств не закончивший обучение. Знания, которые успел вложить мне в голову учитель, не должны пропасть втуне. И сейчас, когда с меня «ввиду новых открывшихся обстоятельств» сняли обвинение в Таширском преступлении, Совет со-ректоров обещал подобрать мне нового наставника. Магистр Оммер должен был написать, кто он и как нам с ним встретиться. Он сам сказал это в день прощания, и я не видел причин ему не верить.
Взмахом руки зажег в холле факелы, подошел к двери и распахнул ее. Шум дождя обрушился на меня, оглушив в первый миг. Задержав дыхание, сделал шаг и вышел под ливень, мгновенно промокнув до нитки.
За серой пеленой дождя в десяти шагах все сливалось в одну мрачную муть. А вдруг сейчас гонец с письмом для меня блуждает где-нибудь поблизости и не замечает башню мага? Рискнуть и подать какой-нибудь знак? Я начал ждать письма из Академии на другое утро по приезде и время от времени меня посещали предчувствия перемен. Точно такие же, какое сейчас заставило вскинуть правую руку. На раскрытой ладони появился и загорелся, шипя и стреляя искрами, огненный шарик. Пламя было холодное и не обжигало, но являлось отличным маячком.
Не вспомнить, сколько раз я уже вот так стоял на пороге с поднятой рукой, стоял и смотрел на пустую дорогу. Но сегодня…
Две тени вырвались из пелены дождя и, держась за руки, поспешили ко мне. Первая радость — хоть какие-то гости! — вскоре уступила место разочарованию. Я узнал поздних посетителей и молча опустил руку с магическим маячком.
