Скользкий - Корнев Павел Николаевич (версия книг .TXT) 📗
В общем, по поводу лося высказались все, промолчал только колдун.
— Примерещилось ей, Лед, как думаешь? — оглянулся на деревья Напалм, когда мы уже вышли из леса.
— Кто знает? — Лично мне летающие глаза пока еще видеть не доводилось. Но только на этом основании утверждать, что их не существует? В Приграничье ни в чем нельзя быть уверенным наверняка.
— Эй, подруга, ты ничего галлюциногенного не употребляла с утра? — догнав, подколол Веру Напалм.
— Пошел ты! — прошипела она и отвернулась.
— Ты вот, Лед, видел когда-нибудь, чтобы глаза сами по себе летали? — пиромант вытащил платок и протер им лысину.
Здорово! Надо будет тоже себе тряпочку для этого дела завести.
— Отполируй еще, — язвительно посоветовала Вера.
— Время будет — и отполирую, и воском покрою.
— Нет, не видел, — признался я, осматривая лежавшее перед нами поле. Странно, — здесь ничего не светится. Никакого намека на Столб. С полем полный порядок, а дорога наша мне, прямо скажем, не нравится. Такое впечатление — по ней тыщу лет уже никто не ездил. И ведет ли она куда-нибудь? — Только это ни о чем не говорит.
— Как так?
— Был у нас в отряде паренек один. Лентяй, честно говоря, каких свет не видывал. По жизни, лишь бы от работы отмазаться. Ну вот, как-то в рейде он и начал всем жаловаться: мол, слышу голоса, слов не понимаю, но зовут куда-то. Решили — опять придуривается, чтобы в караул не ставили. Не получилось у него отмазаться, в общем. И просыпаемся, значит, утром, а его нет, хотя дверь изнутри заперта, окна заколочены, в дымоход даже кошка не пролезет. Куда сгинул?
— А подпол проверили? — предположил Напалм.
— Да какой там подпол, не было ничего.
— И не нашли? — невольно поежился Второй.
— Не нашли.
— Правда, что ли? — сморщился Первый и почесал шею. — Гонишь, поди.
— Я придумывать буду, что ли? — возмутился я. — Очень надо.
— Не мог же он просто исчезнуть? — Напалм, утершись платком, убрал его обратно в карман куртки и вжикнул молнией замка. — Сам что думаешь?
— Я вообще думаю редко. А дознаватель, тот, наоборот, много думал. Работа у него такая, — решил я больше не томить слушателей. — И показалось ему странным, что пропавший не так давно крупно нагрел в карты двух товарищей с нашего же отряда. А уж когда раскопали, что один из проигравшихся горсть колес у отрядного медика по знакомству выменял…
— И что? — не смог сложить два плюс два Первый.
— Что, что. Колес в еду сыпанули, пока все спали, бедолагу из избы вытащили, заколбасили и спокойно обратно вернулись. Дебилы.
— Ты ж говорил, не нашли его! — попрекнул меня Второй.
— He нашли. Деятелей тех раскололи, они даже место показали, где труп прикопали. Но к тому времени там даже костей не осталось — зверье все растащило.
— Ну, ты и здоров байки травить, — уважительно похлопал меня по плечу Мельников.
— На что спорим — реальный случай?
— Да я ж даже не сомневаюсь…
Я пожал плечами и отвечать ничего не стал. И как-то само собой вышло, что дальше пошли молча. Задул холодный ветер, заморосило. Поля тянулись и тянулись. Хоть бы уже пришли куда-нибудь наконец.
— Вы только посмотрите на это. Вот гадство! — выругался Григорий.
Опа. Приплыли. Точнее — сейчас поплывем. Дорога наконец вывела нас к Черному ручью, который мало того, что оказался никаким не ручьем, а вполне себе полноводной речкой, так еще и мост через него был сожжен. Судя по размытым дождем остаткам сажи на бетонных опорах — уже как с месяц. А до того берега метров десять. Ручей быстрый, сунешься — запросто снесет.
— Ну что, вброд? — без особой радости в голосе поинтересовался у Гриши Хан.
— Холодно, — поежился Первый.
— Унесет, — поддержал брата Второй и кинул камушек в воду. — И дна не видно.
Это точно. Вода мутная — так сразу и не поймешь, какая глубина: метр или все десять. Только сунься — даже если выберешься, простынешь и все вещи промочишь. Нет, правильно говорят: не зная броду, не суйся в воду. Целее будешь.
— Лед? — отвернулся от ручья Григорий и не заметил, как у самого берега под водой пронеслась длинная узкая тень. Пронеслась, что характерно, против течения.
— В обход, — промолчав об увиденном, высказал я свое мнение. — Найдем подходящее место и переправимся.
— А если не найдем?
— Вон до того лесочка дойдем, сосну свалим и по ней переберемся, — показал я на бор, расположенный в паре километров ниже по течению.
— Чего время терять? — взглядом измерил расстояние до того берега дядя Женя. — Веревка есть. Делаем связку и…
— И все вместе пойдем на корм рыбам, — закончил за него фразу Напалм. — Я в воду не полезу. Не двоякодышащий и плавать не умею.
— Не можешь — научим, не хочешь — заставим, — криво усмехнулся Хан.
— Да ну?
— Никто в воду не полезет, — неожиданно заявил колдун, до этого молча смотревший на воду. — Надо переправу искать.
Григорий оценивающе взглянул на осунувшегося Ялтина, переглянулся с Мельниковым и вздохнул:
— Идем до леса. Не находим переправу — валим деревья. И пошевеливайтесь.
— А привал? — Вопрос Первого остался без ответа.
Как ни странно, сколоченный из потемневших от времени и близости воды досок мостик в зарослях ив заметил колдун, хотя буквально в двух шагах прошли и Гриша, и близнецы. Покосившееся сооружение доверия не вызывало, а отсутствие перил и стремнина внизу делали переправу увлекательным приключением. Точнее — делали бы похожим, но промелькнувшая в воде тень напрочь отбила игривое настроение.
Колдун деактивировал непонятно кем прицепленное к доскам сигнальное заклинание, и мы поодиночке начали перебираться на тот берег. Несмотря на опасения в надежности моста, переправились все благополучно. И это просто здорово: совсем не уверен, что упавшему удалось бы выплыть к берегу. Да даже если бы и удалось — не сказать, что погодка шибко к купанию в ледяной воде располагает. Ветерок прохладненький, небо облаками затянуто. Такое впечатление — вот-вот дождь зарядит.
Дождавшись, пока все переведут дыхание и успокоятся, Григорий повел нас через прибрежные кусты, которые вскоре превратились в самый настоящий ельник. Тут уже в роли проводника пришлось выступить мне. Кто б в моем бывшем отряде подумать мог: Лед — проводник. Да мне ж в тех самых трех соснах заблудиться — как два пальца об асфальт?
Обошлось. Вскоре деревья начали редеть, и расступившиеся елки открыли каменистую дорогу. Немного дальше среди молодого подлеска и зарослей ведьминого хлыста виднелись какие-то полуразвалившиеся постройки.
— Это, что ли, деревня твоя? — понизив голос, спросил я у доставшего бинокль Григория.
— Деревня дальше. Это от колхоза осталось, — внимательно осмотрев постройки в бинокль, ответил тот. — Смотрите, на дороге следы еще дождем не смыло.
— Мало ли кто проехать мог? — взяв бинокль у Григория, заметил дядя Женя. — Те же самые охотники.
— Ничего не чувствуете? Вроде как озоном пахнет, — потянул я носом посвежевший воздух. — Или мне кажется?
— У меня насморк, — пожал плечами Мельников и начал пробираться через кусты к дороге. — Шевелитесь.
— Все здесь? — обернулся Григорий, когда мы собрались на обочине. — По грязи не топчитесь. Сейчас укроемся в каких-нибудь развалинах и осмотримся. Вон тот коровник нам как раз подойдет.
— До деревни далеко? — Напалм неосторожно шагнул вперед и ступил в раскисшую от дождя дорожную грязь. — Блин, вляпался.
— Говорил же — не наследите, — зашипел на него Григорий.
— Дождь смоет.
— Какой дождь? Распогодилось.
И верно: облака вроде как расходиться начали. Во всяком случае посветлело заметно. Вот только что-то не дает мне покоя в этих переменах погоды. А что — словами даже не объяснить. Чутье.
— Подождите, — остановил колдун двинувшегося за Григорием Второго. — Надо подстраховаться.
Неуловимое движение кистью — и по дороге полетело туманное, облако. Прежде чем оно метров через двадцать потухло, на его фоне два раза проявились перегораживающие пространство между деревьями сигнальные чары, по своей структуре напоминающие паутину.
