Преследование праведного грешника - Джордж Элизабет (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Старательность, с какой эти двое не смотрели друг на друга, была так же очевидна, как и страх того, что случайная встреча взглядов лишит их защитных сил. Нэн Мейден сказала:
— Естественно, я не бросила Энди на произвол судьбы, инспектор. Я заходила к нему два или три раза в течение вечера.
— И в какое же время?
— Понятия не имею. Вероятно, в девять. А потом еще раз около одиннадцати.
И когда Ханкен посмотрел на Мейдена, Нэн продолжила:
— Энди спрашивать бесполезно. Он спал, а я не стала будить его. Но он лежал в спальне на кровати. И там же провел всю ночь. Я надеюсь, это все, что вы хотели выяснить по данному вопросу, инспектор Ханкен, потому что сама идея… сама мысль…
Ее глаза заблестели, когда она взглянула наконец на мужа. А он смотрел в сторону изгибающегося ущелья, с южного края которого дорога поворачивала на север.
— Надеюсь, это все, что вы хотели выяснить, — просто повторила Нэн, и в ее голосе прозвучало спокойное достоинство.
Но Ханкен решил уточнить еще кое-что.
— Вам известно, чем планировала заниматься ваша дочь, вернувшись в Лондон после каникул в Дербишире?
Мейден посмотрел на него в упор, в то время как его жена отвела глаза.
— Нет, — сказал он. — Я ничего не знаю.
— Понятно. И вы полностью уверены в этом? Ничего не хотите добавить? Ничего не хотите объяснить?
— Ничего, — сказал Мейден и спросил у жены: — А ты, Нэнси?
— Ничего, — сказала она.
Ханкен взмахнул пакетом с найденной уликой. — Вы знаете порядок, мистер Мейден. Как только мы получим полный отчет из лаборатории по поводу этой вещицы, мне, вероятно, понадобится еще раз поговорить с вами.
— Я понимаю, — сказал Мейден. — Делайте вашу работу, инспектор. Делайте ее хорошо. Только это нам и нужно.
Но он упорно не смотрел на жену.
Эти двое показались Ханкену незнакомцами на железнодорожном перроне, связанными на время необходимостью проводить гостя, в знакомстве с которым никто из них не хочет признаваться.
Нэн Мейден наблюдала за отъездом инспектора. Не осознавая, что делает, она начала догрызать остатки ногтей на правой руке. Энди поместил принесенную ею бутылку минералки в углубление, оставленное его каблуком в мягкой земле вокруг залитой бетоном ямы. Он терпеть не мог «Пеллегрино». Он презрительно относился ко всем видам воды, усиленно навязываемой покупателям с притязаниями на то, что в ней больше пользы, чем в стакане воды из его собственного колодца. Нэн прекрасно знала это. Но, выглянув из окна второго этажа и увидев за деревьями остановившуюся на обочине машину инспектора, она сочла, что бутылка воды из холодильника будет лучшим предлогом для ее появления и участия в их разговоре. Она наклонилась за бутылкой и стряхнула с нее землю, прилипшую к выступившей на ее поверхности влаге.
Энди взял толстый дубовый столб, на котором красовалась новая вывеска Мейден-холла. Он опустил его в яму и надежно зафиксировал положение четырьмя брусками. Потом перекидал в яму остальной раствор.
«Когда же мы поговорим? — с тоской подумала Нэн. — Когда будет безопасно сказать все самое страшное?» Она пыталась убедить себя, что тридцать семь лет их совместной жизни сделали разговоры между ними необязательными, но понимала, что занимается самообманом. Так было только в те счастливые дни первых свиданий, помолвки и медового месяца, когда одного взгляда, прикосновения или улыбки вполне хватало для общения между мужчиной и женщиной. От тех счастливых дней их отделяли десятилетия. Более трех десятилетий и одна опустошающая смерть отделяли их от того времени, когда слова казались второстепенными по отношению к естественному, как дыхание, и мгновенному пониманию друг друга.
В полном молчании Энди уплотнял бетон вокруг нового столба. С предельной тщательностью он выскреб из ведра остатки раствора. Потом занялся установкой подсветки. Нэн, прижав к груди бутылку «Пеллегрино», направилась обратно к отелю.
— Зачем ты сказала это? — спросил ее муж.
— Что? — спросила она, повернувшись к нему.
— Ты знаешь. Зачем ты сказала, что заглядывала ко мне, Нэнси?
Бутылка начала выскальзывать из ее влажной ладони. Она сильнее прижала ее к груди.
— Ну да, я заглядывала к тебе.
— Нет, не заглядывала. И мы оба знаем это.
— Дорогой, я заглядывала. Ты спал. Должно быть, задремал. Я быстро заглянула в дверь и вернулась в столовую. Неудивительно, что ты меня не заметил.
Энди стоял, держа в руках прожектор. Ей захотелось подойти и обнять его, окружить той защитной любовью, в которой могли бы без следа раствориться все терзающие его демоны и душевное отчаяние. Но она осталась стоять на месте, в нескольких шагах от него выше по склону, прижимая к груди никому не нужную бутылку «Пеллегрино».
— Она была смыслом нашей жизни, — тихо сказал Энди. — Любое путешествие по жизни рано или поздно приходит к концу. Но если повезет, то в нем появляется новое начало. Ник была этим новым началом. Ты понимаешь, Нэнси?
Их взгляды на мгновение скрестились. Его глаза, которые она изучала тридцать семь лет в любви и разочарованиях, в смехе и страхе, в радости и тревоге, сообщили ей какую-то очень существенную, но непостижимую мысль. Испытав холодный ужас, Нэн вдруг поняла, что с этого непостижимого, но чреватого опасностями мгновения ей придется избегать любых разговоров с ее любимым мужем.
— Мне нужно кое-что сделать в Холле, — сказала она и начала подниматься по тенистой тропе под липами.
Листва покачивалась над головой, окутывая ее влажным и пронизывающим туманом, подобным моросящему дождю. Он коснулся сначала ее щек, потом навалился на плечи, и ощущение внутреннего холода побудило ее повернуться обратно к мужу, чтобы задать важный вопрос.
— Энди, — позвала она обычным негромким голосом. — Энди, ты слышишь меня?
Он не откликнулся, не посмотрел в ее сторону. Он продолжал упорно устанавливать прожектор на то место на земле под столбом, откуда будет хорошо освещаться новая вывеска Мейден-холла.
— О господи, — прошептала Нэн и, развернувшись, продолжила свой подъем.
После вчерашнего вечернего разговора с дядей Джереми Саманта всячески избегала новых встреч с ним. Естественно, ей пришлось увидеться с ним за завтраком и обедом, но она старалась не встречаться с ним взглядом и уклонялась от любых разговоров, а как только все закончили еду, быстро убрала со стола и сама убралась из столовой.
Она вышла в старый двор, собираясь смыть полувековую грязь с тех окон, что еще не лишились тускло поблескивающих стекол, и тут заметила своего кузена. Джулиан сидел за столом в кабинете, прямо у окна, выходящего на угольную кучу, до которой она дотащила длинный шланг. Остановившись, Саманта понаблюдала за ним, с удовольствием заметив, как красиво ложится падающий через кабинетное окно осенний свет на его склоненную голову, придавая его волосам блеск старого золота. Она обратила внимание, как беспокойно он потирает наморщенный лоб, и это мгновенно подсказало ей, чем он занимается, хотя она и не знала причины, побудившей его к такому занятию.
Джулиан вообще ловко управлялся с цифрами, поэтому каждую неделю проверял счета, оценивая размер доходов, текущие капиталы и вложения в их родовое поместье. Он проверял и подсчитывал все: денежные поступления от продажи щенков гончей и затраты на содержание псарни; накопления арендной платы за сдаваемые угодья и вычеты из этих накоплений, пошедшие на ремонт всех фермерских построек; доход, приносимый турнирами и праздниками, проводимыми в Бротон-мэноре, и расход, отводимый на естественный износ, учиняемый в имении посторонними людьми; проценты, накопившиеся от вложенного капитала, и итоговое сокращение этого капитала при превышении месячных расходов над доходами.
Занимаясь такой бухгалтерией, он обкладывался гроссбухами, в которые педантично записывал каждый фунт, потраченный на восстановление самого Бротон-мэнора, а потом освежал в памяти и долги, также составлявшие часть общей картины семейных финансов Бриттонов. После окончания сего труда он обычно имел полное представление о положении текущих дел и составлял сообразные планы на грядущую неделю.
