Восточные страсти - Скотт Майкл Уильям (электронная книга TXT) 📗
Мисси Сара повернулась к Элизабет.
— Желаю тебе удачи, — сказала она. — Хочу, чтобы все твои мечты осуществились.
Девушка слегка покраснела.
— Я поняла, что люди всегда получают в жизни то, чего они заслуживают, — сказала она. — Я очень надеюсь, что смогу заработать право на счастье, к которому стремилась всю жизнь.
Стоявшее поблизости семейство Эллисонов провожало юного Брэда. Он выглядел совершенным молодцом в новенькой форме офицера-стажера. Его мать, помня о том, что она — Рейкхелл, смахивала с глаз слезы, когда к ней раз за разом возвращалась мысль о том, что она не увидит своего мальчика целый год.
— Я обязательно присмотрю за ним, — пообещала Элизабет Джудит.
— Спасибо, дорогая, я не сомневаюсь, что ты так поступишь.
Элизабет удивительно переменилась за последние годы, подумалось Джудит. Из беззащитного и взбалмошного подростка, переполненного сознанием своей красоты, она превратилась в зрелую женщину. Не догадываясь об аборте и других ужасных испытаниях, через которые пришлось пройти Элизабет, Джудит могла лишь восхищаться новыми качествами ее характера.
Джосайя Даулинг подал со шканцев условный сигнал, означавший, что, если Джонатан поторопится, они могут успеть воспользоваться отливом. Оставалось лишь проследить, чтобы вся компания поскорей поднималась на борт.
— Брэд, — сказал Джонатан, — отправляйся на свое постоянное место. И ты тоже, Джулиан.
Его сын поступал в распоряжение Оливера, боцмана «Лайцзе-лу». Оба мальчика быстро взбежали вверх по трапу. Джейд сразу прикусила губу, обидевшись, что ее не взяли в компанию мальчишек, и Элизабет поспешила ее утешить. Подхватив ее на руки, она поднялась на корабль, что-то тихонько шепча ей на ухо.
К вершине мачты взвилось звездно-полосатое полотнище, а секундой позже там же появилось Древо Жизни «Рейкхелл и Бойнтон», которое расположилось чуть пониже национального флага. Боцман отдал команду, и величественный клипер медленно двинулся по течению реки. К линям подбежали матросы и принялись осторожно разворачивать огромные паруса, и когда «Лайцзе-лу» достигла входа в Лонг-Айлендский пролив, она уже неслась на Восток, едва касаясь волн, и была грациозна, как та женщина, которая когда-то дала ей свое имя.
— На клипере не бывает малозначительных плаваний, — сказал за обедом Джонатан, когда вечером все собрались в кают-компании на обед. Вскоре Элизабет поняла, что скрывалось за этими словами.
На клипере Джонатана царил несколько иной дух, чем на судах, с которыми плавал Чарльз. Все команды отдавались четко и отрывисто и исполнялись бойко и расторопно. Создавалось впечатление, что каждый офицер и матрос прилагают все усилия, чтобы Джонатан, капитан высшего класса, смог по достоинству оценить их способности и прилежание.
К удивлению Элизабет, время летело достаточно быстро. Каждый день она водила малютку Джейд на занятия по навигации и мореходному делу, которые давал детям Джонатан. Втайне от всех она была поражена обширностью его знаний о море и четкостью его манеры изложения. Он не только рассказывал им, что должно делать в том или ином случае, но детальнейшим образом объяснял, почему все нужно делать именно так, а не иначе.
Она также много времени проводила на камбузе, наблюдая за работой кока. Когда последний наконец убедился в том, что она не собирается отвлекать его, а только желает оказать помощь, он начал делиться с ней своими секретами. Впрочем, Элизабет сама немало времени провела в плавании и имела уже опыт по части корабельной стряпни. Вскоре это стало приносить первые ощутимые результаты: качество блюд — справедливости ради надо сказать, что оно и до этого было на высоте, — украшавших стол в кают-компании, заметно улучшилось, и даже капитан Даулинг решился отпустить по сему поводу соответствующий комплимент.
Жизнь на корабле не могла не стеснять животное, но Хармони, благодаря заботам Элизабет, кажется, не очень тяготился своим существованием. Утром и вечером каждого дня она самозабвенно возилась с ним на палубе. Джейд всегда принимала участие в этих играх. Какое-то время Элизабет опасалась, не свалится ли девочка за борт, потому что та приходила в неописуемое возбуждение. Но вскоре она заметила, что пес зорко наблюдает за каждым шагом малютки и, кажется, твердо настроен избавить ее от малейшей опасности. Это успокоило Элизабет, и она с каждым днем все больше привязывалась к этим суматошным забавам. Вечерами, в предобеденный час, ее часто можно было видеть с книгой. Читала она и перед сном. Но вскоре Джонатан завел привычку подолгу сидеть с ней за кофе, болтая о всякой всячине и попыхивая тонкими, как карандаш, вест-индскими сигарами. Понемногу Элизабет стала особенно дорожить этим временем суток. Она наслаждалась тем духом camaraderie[28], которого так ей когда-то не хватало в беседах с Джонатаном.
По причинам, которые он лишь смутно начинал постигать, он чувствовал себя в ее компании на редкость легко и мог не задумываясь говорить с ней на любые темы. Так, он часами разглагольствовал на самую животрепещущую из них — о проблемах финансовых запасов «Рейкхелл и Бойнтон». Он говорил о том, что, если путь выхода из этого положения будет сейчас найден, в дальнейшем компания сможет спокойно положиться на свои быстроходные клиперы и сосредоточиться на выпуске мощных пароходов.
Несмотря на то что Элизабет часто приходилось слышать, как дома и папа, и Чарльз подолгу обсуждают дела компании, только теперь к ней пришло полное понимание ситуации, в которой оказалась «Рейкхелл и Бойнтон».
С немалым для себя удивлением Джонатан обнаружил, как здраво Элизабет способна поддержать разговор на интересующие его темы. Почти всю жизнь она находилась под крылышком у Джессики Рейкхелл Бойнтон, и результаты воспитания наконец стали показывать себя. Вопросы, которые она задавала, были всегда дельны и точно сформулированы; суждения неизменно отличались трезвостью и пониманием сути предмета. Джонатан даже взял на заметку некоторые из ее советов, например, связанные с упаковкой груза, что позволяло сэкономить полезную площадь на корабле.
Странное дело: он никогда прежде не думал, как она красива. Он всегда принимал ее внешность как нечто естественное и обыденное, ибо она превращалась из маленькой девочки в женщину у него на глазах. Но как же изменилось теперь его отношение! Однажды они стояли в кормовой части судна. Дул стойкий попутный бриз, порывы которого подхватывали ее пышные волосы и веером рассыпали их по воздуху. Платье плотно облепило ее тело. Джонатан заметил, что несколько матросов на марсе, разбиравших такелаж, вовсю глазели на Элизабет, а второй помощник капитана, молодой холостяк с довольно яркой внешностью, который в тот вечер стоял на вахте, старался насквозь просверлить ее взглядом.
И вдруг приступ неизведанной доселе ревности схватил его за горло, и он сам жадно вгляделся в свою спутницу. Она была прекрасна, и это было настолько невозможно не заметить, что он не мог себе объяснить, как на протяжении стольких лет умудрялся оставаться слепцом.
Так, шаг за шагом, совершалось их сближение. И когда последние остатки смущения растаяли в душе Элизабет, она позабыла все кокетство и приемы флирта. Она вела себя в его обществе просто и естественно, и это придало действию ее чар свежесть и убедительность. Притяжение, которое он чувствовал теперь ежедневно, постоянно нарастало.
Джонатан обнаруживал в Элизабет массу черт, заслуживающих восхищения. Например, ему очень пришлось по душе ее отношение к морю и солнцу. Ведь большинство дам и барышень как чумы боялись солнечного света и появлялись на палубах кораблей в шляпках с широкими краями и в шалях, полностью скрывавших их плечи, грудь и руки. Элизабет же, похоже, это отнюдь не беспокоило. Она охотно подставляла солнцу свое лицо и покрывалась загаром, который чудесным образом оттенял ее золотые волосы.
Казалось, не было на корабле такого занятия, которое не вызывало бы ее интереса. Однажды вечером, после того как Джулиан сдал вахту, они вместе удили рыбу. Вдруг леска у Джулиана резко натянулась и дернулась так сильно, что мальчик едва не выпустил удочку. Элизабет вовремя подоспела ему на помощь. Вместе они не спеша стали подтягивать леску. Наконец в море блеснул огромный плавник.