Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

До сих пор не совсем еще исчезла вера, что нечистая сила способна «подменить» новорожденного. Такой подменой объясняют уродства новорожденных и обнаруживающиеся впоследствии психические недостатки детей. Этому же «обмену» приписываются случаи «внезапной смерти новорожденных, в действительности происходящие от непреднамеренного задушения их, во время сна, матерями. При этом, будто бы, злой дух уносит младенца и подкладывает «колоду» – мертвого ребенка, по виду совершенно такого же, каким был похищенный [383]).

Еще более распространенным и почти повсеместным является поверье в необыкновенное и чисто фатальное счастье того, кто родится в «сорочке». Поэтому сорочка почти всегда высушивается, зашивается в ладонку, тщательно сохраняется и иногда переходит из рода в род, так как, кроме родившегося в ней, она является счастьем и для всего дома. Куда бы человек ни поехал с сорочкой, чтобы он ни стал делать, во всем ему будет удача. Имея ее, каждый мужик может выгодно купить, продать и легко оправдаться на суде.

Тяжесть суеверий, отсутствие сколько-нибудь разумных гигиенических взглядов и правильных представлений о механизме родов и вытекающая отсюда грубость и нелепость приемов, практикующихся при них, – вот что характеризует наши деревенские роды и часто создает почти первобытную их обстановку. Положительной стороной их являются лишь те выжидательные приемы и тот морально-религиозный элемент, который приносит с собою необходимое успокоение роженицы и оказывает несомненно благотворное влияние на течение нормальных родов, в особенности у первородящих.

Глава XII. Сумасшедшие и кликуши

Сифилис, алкоголизм и наследственность, как основные причины душевных заболеваний, остались почти совершенно не подмеченными народом. Не придавая значения первым двум, народ отводит известное место только последней из них – наследственности. Почти всеобщий взгляд на душевно-больных, в особенности на слабоумных и идиотов, как на людей, наказанных Богом, за грехи их родителей, указывает, что народом признается наследственная связь между родителями и их душевно-больными детьми и только связи этой придано слишком общее и чисто религиозное выражение. Эта связь и конечная ее зависимость от Божественной воли, видны и из тех названий, которые даются народом таким психическим больным: родилишный дурачок, уродливый, юродивый, блаженненький, Божий человек и пр. К числу таких же зачаточных представлений о значении наследственности в деле развития душевных заболеваний должны быть отнесены также влияние на их происхождение близкого родства и родительского проклятия и гнева.

Другой естественной причиной психических заболеваний, по понятиям народа, являются в зрелом возрасте сильное горе, а в детском – физиологический испуг. Смешивая следствие с причиной, народные воззрения отводят этим явлениям настолько широкое место, что допускают возможность потери рассудка от пропажи денег, потери близкого человека, разлуки, испуга перед пожаром или грозой, при виде покойника, свиньи или собаки [384]).

Все остальные народные воззрения на существо душевных заболеваний являются чисто суеверными. Чтение библии, порча, причта, непосредственное вхождение в больного нечистой силы, подмен ребенка-идиота бесами во время беременности и т. п. являются, в глазах крестьян, непосредственными и самыми главными причинами большинства психических заболеваний: его «испортили», «до него дошли люди добрые», «бешеный», «шалый», «в нем сидит дьявол, ум у него черт отбил», – вот как определяется сущность заболеваний помешанных с точки зрения такой этиологии [385].

Бред объясняется тем, что больной воочию видит нечистую силу, невидимую для других, а преступные наклонности буйных помешанных – прямым влиянием нечистого, который внушает больному злые замыслы. Выражения – «он в уме помешался», «смешался», «ума решился», «в голове у него помучение сделалось» или «мозги смешались с кровью» – относятся уже к разряду воззрений, в некотором роде, рациональных. «Нешто он человек теперь? – рассуждает такой рационалист-мужик про душевно-больного, – никакого рассудка не имеет: мозги как перевернулись у него, ну, и душа не человечья стала, что скот беспонятный сделался. Уже душа-то, говорят, ушла от него. Он только и живет, что еду употребляет, ни Бога, ни людей не понимает. Только в поминанье не записан, а то все равно, что умер».

Этими взглядами на помешанных определяется то или другое положение их в семейном и общественном быту и объясняется весь ряд тех мер, какие предпринимаются для их лечения.

Первая категория психических больных, тихих помешанных, а также идиотов и слабоумных, сделавшихся такими по воле Бога, встречает к себе со стороны народа почти всегда снисходительное и гуманное отношение. – «Нешто он виноват, что вышел дурак? – небось, Бог рога накинет, так станешь носить», – отзываются по поводу такого рокового безумия крестьяне. Смотря на них, по преимуществу, как на несчастных и безвинных страдальцев, народ свое любовное и жалостливое отношение к ним проявляет в тех уменьшительных и ласкательных эпитетах, которыми обыкновенно наделяет всех таких больных: Иванушка-дурачок, дурочка-Дуня, Егорушка длинный, Марьюшка желанная, Афанасья золотая и т. п. Все они, страдая не по своей вине и искупая, по убеждению народа, своим несчастьем грехи не только их родных, но и чужие, исстари и почти повсюду пользуются большим и неподдельным сочувствием и уважением. Иногда создается даже как бы культ почитания их и вера чуть ли не в святость, в особенности тех, которые принимаюсь на себя блажь во имя Господа. Им иногда приписывается какой-то особенный, скрытый ум, глубокую мудрость и прозорливость, быть может, зависящие от того особого вида наблюдательности, которая свойственна некоторым из них. И простое любопытство, и необходимость решить те или другие важные вопросы жизни одинаково влекут деревенский люд к таким юродивым прорицателям. Эти провидцы, будто бы, всегда говорят правду, только ее нужно понять, а на это способны лишь люди достойные. Прозорливость их приобретает иногда такую широкую известность, что к ним часто приезжают узнавать будущее из самых отдаленных мест.

Дурачкам и глупеньким не только многое снисходят, не смеются над ними, не противоречат и боятся их чем-нибудь прогневить, но стараются угождать и всячески беречь. Многие думают, что они приносят счастье той деревне, в которой живут, и особенно дому, в какой приходят. Приласкать, пригреть, напоить, накормить, а часто и одеть такого дурачка считается далее долгом. Иногда такое отношение к ним принимает характер как бы общественной обязанности и для них назначают «череду», а в случае смерти – хоронят на общественный счет (Жиздринск. у. Калужск. г., Юхновск. у. Смоленск, г.). Таким общественным вниманием и заботливостью пользуются не только слабоумные сироты, но и такие, которые имеют родных. Пользуясь полной свободой, ходя из деревни в деревню, проводя, где ночь, где день, и обязательно появляясь на всех местных деревенских праздниках, они приобретают общую известность, а иногда и непритворную любовь населения. Их все знают и для всех они являются желанными гостями. Входя в избу и не говоря часто ни слова, забирается такой Божий человек прямо на печку или садится за стол, если хозяева обедают и живет в доме, пока сам не уходит. Такой образ действий слабоумного не только считается совершенно естественным со стороны хозяев, но они стараются еще удержать гостя у себя, сколь возможно, дольше (Белозерск. у. Новгородск. г.). Где какая пирушка, похороны, крестины, свадьба, такой народный любимец сидит за столом вместе с другими гостями, нисколько не шокируя ни их, ни хозяев (Ливенск. у. Орловск. г.). Вера в способность прорицания юродивых заставляет прислушиваться к каждому их слову. «Мишенька, а, Мишенька, подика-ка, милости просим!» – радостно приветствуют такого гостя. – «А никак тебя блохи кусают, а?» – задает он, вместо ответа на привтствие, вопрос хозяину. – «Нет, Мишенька, не кусают, – пугается хозяин. – «Нет, врешь, кусают», – утверждает гость, и хозяин уверен, что у него будет неприятность. Если же Миша смеется, хлопает мужика по плечу или просит есть, то это считается хорошим признаком и сулит блогополучие хозяину (Порховск. у. Псковск. г.). Интересно, что также свободно иногда ведут себя юродивые и в церкви и встречают к себе не мене благодушное отношение. Бывает, что такой юродивый подставляет священнику ноги во время выхода со Св. Дарами, ни мало не стесняясь службой, расхаживает по церкви, подходит то к одному, то к другому богомольцу, говорит иногда далеко недвусмысленные вещи, от которых иной женщин приходится краснеть, а случается, что и за талию обхватит (Меленковск. у. Владим. г., Солигалич. у. Костромск. г.).