Улица Райских Дев - Вуд Барбара (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
– Аллах велик! – вскричала она, подняв голову к звездам.
Когда Мухаммед бежал к сцене, Омар схватил его за руку. Мгновение отец и сын смотрели друг другу в глаза; потом раздался оглушительный взрыв и взвился столб пламени.
Амира в радостном изумлении смотрела на квадратный минарет своих снов, и в ее памяти оживали все новые и новые воспоминания: сад и фонтан перед ее домом в Медине, имена ее братьев и сестер. Вдруг она почувствовала острую боль, словно в груди ее поворачивался нож…
Джесмайн проснулась в тревоге, она чувствовала: что-то произошло. Накинув платье, она побежала к дому Деклина. Дверь была открыта, комната пуста, машины перед домом не было. Джесмайн с отчаянием глядела на темный молчаливый Нил.
ЭПИЛОГ
1993
Джесмайн раздвинула занавески на окне своей комнаты в отеле «Хилтон» и увидела опаловый рассвет, забрезживший над Нилом. С минаретов взывали муэдзины, Каир пробуждался; рыбаки на Ниле ставили треугольные паруса на своих фелуках, у отеля выстроились в ряд черно-белые такси. Усталая, голодная и взволнованная, Джесмайн повернулась к старой женщине в белой одежде, с которой они за одну ночь снова прожили всю жизнь. Амира сидела в глубоком кресле, белое покрывало соскользнуло с тонких белых волос, прилегающих к маленькому хрупкому черепу.
– О, умма, – сказала Джесмайн, подходя к ней. Она встала на колени у кресла, и Амира жадно обняла ее.
– Мне было так плохо, умма, – призналась Джесмайн. – Я чувствовала себя такой одинокой. Я хотела вернуться домой, но не знала, как это сделать.
– Много раз я видела сон о ребенке, разлученном с матерью, – задумчиво сказала Амира. – И мне казалось, что эти сны – предвестия грядущего. В конечном счете оказалось, что это сон о прошлом, о том, что случилось со мной в раннем детстве. Но в ту ночь, Ясмина, когда отец изгнал тебя, мою любимую внучку, я подумала: зловещий сон сбылся наяву.
Амира подняла к Джесмайн залитое слезами лицо:
– Но как ты снова оказалась в Америке после того, как была в Верхнем Египте?
– Сразу после того, как Деклин уехал, я заболела малярией, в очень серьезной форме. Меня отправили лечиться в Англию, а потом дали отпуск для полного восстановления здоровья. Тогда я и поехала отдохнуть к Рашели в Калифорнию.
– И потом ты не вернулась в Америку?
– Я поехала с группой врачей в Южную Америку лечить холеру – там была эпидемия. А в США вернулась только несколько месяцев назад. Пять лет прошло со дня нашей разлуки с Деклином.
– А теперь ты здорова?
– У меня был рецидив, но появились новые очень сильные лекарства, и меня вылечили.
– А где доктор Коннор? – Амира испытующе глядела в лицо Джесмайн.
– Не знаю. Когда я была в Англии, я наводила справки в Шотландии, куда он собирался, но мне ответили, что в списках врачей он не числится. В организации, основанной на средства Тревертонского фонда, тоже ничего о нем не знали. И писем от него не было.
– Ты все еще любишь этого человека?
– Да, бабушка.
– Тогда ты должна найти его.
Джесмайн и сама это знала. После того как она покинула Египет, она решила не искать Деклина, убежденная, что он решил жить один. Всю ночь Джесмайн вела разговор с бабушкой, в котором две женщины – старая и молодая – говорили о многом, и конечно, о сердечных тайнах, о любви и верности. Воспоминания о любви к Деклину вновь пробудили эту любовь, – она, казалось, спала, дожидаясь своего часа. «Теперь, – поклялась себе Джесмайн, – буду искать его, пока не найду».
Она взяла со стола газету, на первой странице которой была напечатано крупными буквами:
«Бомба террориста разрушила ночной клуб».
– Я была тогда больна, – вздохнула Джесмайн, – не читала газет и не слушала радио.
– С этого дня начал угасать твой отец, – сказала Амира, вставая из кресла, в котором она просидела всю ночь, и укладывая со стола в шкатулку все то, что она доставала, рассказывая Джесмайн о прошедших годах: фотографии, вырезки из газет, альбомы, драгоценности и последнюю поздравительную открытку Джесмайн ко дню рождения Мухаммеда со штампом Аль-Тафлы, получение которой вызвало трагедию. – Твой отец утратил желание жить, – продолжала Амира, – врачи не находят у него никакой болезни, но он угасает.
Джесмайн посмотрела на Амиру, стоящую у окна в сиянии раннего утра; в белоснежных одеждах она была похожа на ангела.
– Никто не знает, что я здесь, кроме Зейнаб, – сказала Амира, – она хотела проводить меня, но нам с тобой надо было встретиться наедине.
– Зейнаб, – задумчиво повторила Джесмайн. – Мой ребенок родился живым. У меня была дочь, а я не знала об этом.
– Мы думали, что ты покинула ее по своей воле, Ясмина. Элис сказала нам, что ты не хочешь этого ребенка.
– Моя мать хотела, чтобы я уехала из Египта, и боялась, что я останусь, узнав, что ребенок жив.
Джесмайн посмотрела на фотографию Зейнаб.
– Я потеряла сына, но Бог даровал мне дочь.
– Мухаммед умер как герой, Ясмина. Как праведный мученик. Те, кто был там, говорят, что он пытался всех спасти. Он увидел мину, побежал к ней и кричал, чтобы все уходили. Он не успел ее обезвредить, но и не подумал о том, чтобы спастись одному. Ему устроили почетные похороны.
– А Камилия не предавала меня, – как я этому рада…
– Нет, не предавала. Когда я спросила Нефиссу, откуда она узнала о том, что случилось между тобой и Хассаном, она призналась, что проследила тебя до дома Хассана. Камилия не выдала твоей тайны.
Джесмайн положила на стол фотографию Зейнаб и подумала об ее отце:
– Кто убил Хассана?
– Я не знаю.
Увидев, что Джесмайн снова рассматривает фотографию взрыва клуба «Золотая клетка», Амира вздохнула:
– Я и Зейнаб тоже могли быть там. Я хотела вернуться в Каир раньше и присутствовать на торжестве в честь Дахибы, но заболела, и мы задержались. Не то я и твоя дочь тоже подверглись бы этой опасности, – она показала на снимки убитых при взрыве мины.
Амира задумчиво посмотрела на Джесмайн, и снова села в кресло, обернув вокруг себя свои белые одежды.
– Теперь, внучка моего сердца, мне остается рассказать тебе только одно, но об этом не знает даже твой отец. Не знала и я сама – это открылось мне в монастыре святой Екатерины. Но рассказывать об этом очень тягостно.
Джесмайн выжидательно смотрела на бабушку.
– Слушай же. После того как я была похищена во время стоянки каравана, меня продали богатому купцу из Каира, любителю маленьких девочек. Женщины его гарема вымыли меня, надушили и привели голой в его комнату. Я увидела громадного старика в кресле, роскошном, как трон, и испугалась. Женщины положили меня ему на колени. Потом мне стало больно, я закричала. Мне было шесть лет.
Потом он звал меня к себе каждую ночь, а иногда предоставлял меня своим почетным гостям и любовался, как я их «развлекаю». Когда мне было тринадцать, старика посетил его друг Али Рашид и получил разрешение побывать в гареме; я ему понравилась, и он захотел купить меня. Старик согласился потому, что у меня уже оформилась грудь и развились бедра, и я стала ему не по вкусу. Но он предупредил Али Рашида, что я не девственница. Тот ответил, что это ему безразлично, купил меня, и я оказалась в доме на улице Райских Дев. – Голос Амиры стал хриплым, она откашлялась. – Рабство уже было запрещено в то время, старик и Али совершили беззаконную сделку, но Али сразу освободил меня, женился на мне, и через год я родила Ибрахима.
– О, умма, – сказала Джесмайн. – Мне так жаль вас. Как это было ужасно для вас.
– Так ужасно, Ясмина, что я невольно заглушила все воспоминания о своем детстве и юности, о всей моей жизни до того, как я очутилась на улице Райских Дев. Я похоронила их в глубине своей души, но я видела сны… странные сны… У меня были странные предчувствия. Ты помнишь, как мы однажды ездили с тобой на такси на улицу Жемчужного Дерева, где был гарем, а теперь школа? Тогда твой отец согласился на твою помолвку с Хассаном… но я почувствовала, что это нельзя допустить.
