Психологические аспекты буддизма - Лепехов С. Ю. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗

"Субхути, возымевшие мысли об аннутара-самьяк-самбодхи так должны познавать все "законы", так должны рассматривать их, так должны верить и понимать их: не рождается образ "закона". Субхути, о том, о чем говорят как об образе "закон", Так Приходящий проповедовал как о не-образе "закон". Это и именуют образом "закон".

Субхути, если какой-нибудь человек в течение бесчисленных кальп заполнит миры семью сокровищами и принесет их в дар и если добрый муж или добрая женщина, которые возымели мысль бодхисаттвы, извлекут из этой сутры хотя бы одну гатху в четыре стиха, заучат ее, прочтут, изучат и подробно проповедуют ее другим людям, то их счастье превзойдет счастье от предыдущего даяния. Скажи, как же они будут подробно объяснять ее другим людям? Когда не схватывается "образ, то и Таковая Таковость не движется" [166].

И по какой причине?

Как на сновидение, иллюзию, отражение [тени] пузырей, как на росу и молнию, так следует смотреть на все деятельные "законы"".

Когда Будда закончил проповедь этой сутры, старейший Субхути и все бхикшу и бхикшуни, упасака и упасика [167], все небожители и асуры этого мирового периода восприняли все проповеданное Буддой с великой радостью, уверовали и стали следовать этому.

"Алмазная праджняпарамита-сутра" закончена.

1. Abhisamayalamkara-Prajnäpäramitä Upadesa Sastra // Bibliotheca Buddhica. — Leningrad, 1930. — V. 23.

2. Тайсё синсю Дайдзокё. (Трипитака годов Тайсё). — Токио, 1963. — Т. 8, № 235–238.

3. Розенберг О. О. Проблемы буддийской философии. — Пг., 1918.

4. Mäll L. Teemantsuutra // Parnov J. Pronksnaeratus. — Tallinn, 1975.

5. Conze E. Vajracchedika Prajnäpäramita Sutra: Edited and translated with introduction and glossary // Serie Orientale, — Roma, 1957. — V. 13.

6. Robinson R. H. Early Madhyamika in India and China. — Madison, Milwakee; London, 1967.

7. Studies in Chinese Thought / Ed. A. F. Wright. — Chicago, 1967.

8. Conze E. The Prajnäpäramita Literature. — Hague, 1960.

С.Ю.Лепехов, H.В.Абаев

РОЛЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕГУЛЯЦИИ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТАЙНЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ ТРАДИЦИОННОГО КИТАЯ

Тайные религиозные объединения (ТРО) оказывали весьма заметное влияние на политическую историю стран Восточной Азии на протяжении всего периода средних веков. Отдельные тайные религиозные объединения сохранились до наших дней, и их деятельность до сих пор рассматривается властями с точки зрения возможного политического влияния. Так, еще до провозглашения КНР народная власть в Китае предпринимала меры, направленные против тайных религиозных объединений.

Характерно, что, разъясняя меры, осуществленные против ТРО (обязательная регистрация членов и роспуск их организаций), китайская печать того времени (1950–1953 гг.) подчеркивала, что,

Таким образом, религиозные взгляды адептов ТРО не представлялись главным злом и не служили главной мишенью для критики властей.

Но приблизительно такая же картина складывалась в отношениях ТРО с администрацией и во времена средневековья. Собственно религиозные взгляды не представляли большой угрозы, но сам тип организации ТРО, их образ жизни, определенные методы психической регуляции, существенно отличавшие адептов ТРО, представляли значительную угрозу власти.

Интерес к изучению способов психологического воздействия на сознание и поведение людей характеризует почти все существовавшие в Китае социально-политические учения. В значительной мере этот интерес был обусловлен необходимостью осмысления методов практической психотехники (системы психологических приемов социального регулирования), которые отбирались и совершенствовались в процессе тысячелетней практики государственного управления в Китае. Многое из того, что было в этой области эмпирически найдено, признается и современными специалистами (см., например, [2, с. 35]).

Не случайно поэтому в самосознании многих китайцев существовало представление о том, что в области психологических знаний о человеке и их практического применения в процессе управления обществом Китай ушел далеко вперед по сравнению с другими странами (см. [3]).

Следует отметить, что такая более или менее осознанная или стихийная аккумуляция наиболее эффективных форм воздействия на сознание и социальное поведение происходила не только "наверху", в чиновничьей среде, но и "внизу", в массе многочисленных адептов различных тайных союзов, корпораций и особенно в тайных религиозных объединениях [168].

В традиционном Китае среди тайных религиозных объединений, отличавшихся сравнительно большей степенью идеологической вооруженности и организованности, чем тайные общества преимущественно политической, а не религиозной ориентации [169], наибольшую социально-политическую активность (особенно в периоды крупных кризисов) проявляли различные тайные религиозные объединения буддийского происхождения и ориентации, в которых практиковались специфические методы регуляции религиозного и социального поведения.

Эти методы существенно отличались не только от тех, которые применяло господствующее конфуцианство, но и от методов, которые практиковались в других (небуддийских) тайных объединениях. В известной мере они отличались и от методов, использовавшихся в официально признанном буддизме.

Своеобразие методов регуляции поведения в тайных религиозных объединениях проистекало из особенностей их социального, экономического, политического и культурного статуса, отличавшегося от статуса других социальных институтов китайского общества прежде всего своей "неофициальностью". В социально-психологическом плане эти объединения представляли собой малые контактные группы, как правило референтные для своих членов. Уже сам факт принадлежности к такого рода объединению приобщал человека к совершенно иному типу отношений, отводящему важное место непосредственному эмоциональному общению.

Это имело особое значение в условиях традиционного китайского общества, где межличностные отношения, проявления различных социальных чувств были весьма жестко регламентированы официальным статусом лица, вступавшего в процесс общения, межличностной коммуникации, его местом в государственной и семейно-клановой иерархии. В процессе постепенного усложнения социально-экономических связей все большее число людей оказывалось на периферии сложившейся системы социальных связей и путь приобщения к традиционным культурным ценностям (в значительной мере религиозным) оказывался все более и более опосредованным.

Между тем сама эта опосредованность социальными статусами отнюдь не была имманентно присуща таким религиозно-философским учениям, как буддизм и даосизм. Скорее наоборот, общими для обоих учений являются принципы личного, непосредственного постижения и реализации в повседневной практике проповедуемых ими истин. Для определенного слоя людей (которых можно отнести к маргинальному типу личности), более свободных, чем основная масса населения, от традиционных семейно-клановых связей, ценностей и культовой практики, в случае вступления в тайное религиозное объединение впервые появлялась возможность вступать в более тесные и непосредственные межличностные отношения, тем самым претворяя на практике многие положения, которые только постулировались, но не реализовывались в официальном монастырском буддизме или официальном даосизме.