Манифест Дзен. Свобода от себя - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Утром, когда монахи из храма обнаружили, что он сжег статую Будды, очевидно, они сильно разгневались. «Что ты за человек? Мы думали, ты мастер дзен, а ты уничтожил одну из самых ценных статуй Будды. С какой целью?»
Он сказал: «Ночью было очень холодно». Он просто демонстрировал этим монахам: «Вы забыли свою природу будды и поклоняетесь статуям, созданию человека. Будды, поклоняющиеся статуям из дерева, камня или мрамора — это же абсурд! В какой духовной спячке вы находитесь? Неужели вы совершенно забыли, кто вы?»
Он сказал: «Ночь была холодной, и будда очень сильно замерз. Как раз рядом сидел фальшивый будда. Я сжег статую; это было всего лишь дерево». Чтобы прояснить окончательно, он сказал: «Я пытался найти кости Будды».
В мире Будды кости будды называются цветами. Когда будда пробуждается, даже его кости — уже не кости, поэтому их больше не называют костями, они упоминаются как цветы. Постепенно это широко распространилось в Индии, так что теперь чьи угодно кости, когда кто-то умирает...
В Индии тело положено сжигать на погребальном костре, а на третий день, когда огонь совершенно погас и тело полностью сожжено, родственники и друзья идут к месту сожжения, чтобы собрать «цветы». Это такое выражение. Они идут собирать кости. Эти кости нужно погрузить либо в реку, либо в океан, чтобы они обрели вечный покой — но их не называют костями.
Именно кости Гаутамы Будды впервые были названы цветами. Как можете вы сказать, что кости Гаутамы Будды — это просто кости? В этом теле жил выдающийся пробужденный человек: это тело излучало великолепие, блаженство, возникающее из ниоткуда. Вот почему Будда и произнес: «Именно это тело — будда, и именно эта земля — лотосовый рай».
Когда вы знаете свое ничто, оно излучает свет. Даже ваши кости, ваши глаза, кожа, — все принимает новую грацию, новую роскошь, новое величие. Ваши слова становятся золотыми, ваше молчание становится так драгоценно — беззвучная песня. Даже когда Будда просто идет, его тело выражает его пробужденное состояние. Если будда смотрит вам в глаза, его глаза выражают окончательную истину. Говорит ли он что-нибудь или нет, он непрерывно распространяет вокруг себя определенную энергию. Он излучает сияние предельного блаженства.
Поэтому, естественно, если такой человек, как Гаутама Будда, стал просветленным, когда ему было сорок два года, и прожил потом еще сорок лет — сорок лет Будда находился внутри этих костей, этой плоти и кожи — возможно ли, чтобы эти кости и кожа не подверглись воздействию той же потрясающей метаморфозы? Отсюда и произошло выражение «цветы».
Человек, переводивший это, забыл. Он просто говорит, что Танка Теннен сказал: «Мне надо было сжечь статую, чтобы взять кости Гаутамы Будды» — не цветы. Но когда меняется ваше сознание, меняется все. Все становится потрясающе прекрасным.
Он просто провоцирует этих монахов, загоняет их в угол. Главный священник храма тут же вынужден сказать:
«Разве могут быть кости у деревянной статуи?» Как могла деревянная статуя содержать цветы?
Танка сделал свое дело. Он говорит, что деревянная статуя — это не Будда; она не имеет даже костей, она не имеет даже цветов Будды. Это просто дерево, которому придали определенную форму. Вы придали форму дереву, но вы не можете сделать его буддой.
И когда монахи оказались в тупике, Танка сказал:
«Тогда почему вы ругали меня?» Тогда почему вы рассердились на меня?
Есть много версий этой истории. Вот версия, которую я люблю — и я не знаю, есть ли она в писаниях или нет — я не знаю, откуда я взял ее, но я абсолютно уверен, что это правильная версия.
Танку Теннена обнаружили не утром, — была полночь, когда священники увидели огонь, зажженный в храме, потому что они спали в храме. Вбежал главный священник: «Ты что, рехнулся? Что ты делаешь? Ты сжег одного из моих самых ценных будд!»
Тогда Танка взял свой посох — а будда уже почти сгорел — и своим посохом принялся искать в пепле будды цветы. Главный священник воскликнул: «Что ты делаешь?» Тот сказал: «Я ищу цветы Будды. Я слышал, что у Будды есть кости, и его кости обращаются в цветы. Я разыскиваю эти цветы».
Главный священник рассмеялся. Он сказал: «Ты и вправду безумен. Это была всего лишь деревянная статуя, это был не будда!»
А Танка Теннен ответил: «Ага! Так это был не Будда! Ночь все-таки долгая и очень холодная, а у вас столько деревянных статуй; принесите-ка еще одну или две».
Главный священник сказал: «Ты очень опасный тип! Я не могу позволить тебе оставаться в храме». И он среди ночи выставил Танку Теннена из храма. Была холодная зима, стояла стужа, и Танка Теннен сказал: «Что ты делаешь? Ты — мой главный священник, и ты выбрасываешь меня вон. Чтобы сохранить свои деревянные статуи, ты выбрасываешь будду!»
Но главный священник не слушал, он просто вытолкал его и запер двери.
А поутру, когда он открыл двери, Танка Теннен сидел у обочины дороги под верстовым столбом. Он собрал немного диких цветов, положил эти цветы на камень и сидел там, распевая прекрасную мантру, которую ученики Будды обычно декламировали перед ним: Буддам шаранам готами — припадаю к стопам Будды; Саюхам саранам гаталш — припадаю к стопам тех, кто составляет коммуну пробужденного; Азсаммам саранам готами — припадаю к стопам окончательной истины.
Священник сказал: «Послушай, ты сжег моего Будду — это поступок ненормального. Теперь ты ведешь себя еще более безумно. Это же верстовой камень — не Будда; а ты кладешь на него цветы и припадаешь к нему!»
Танка Теннен проговорил: «Это одно и то же — просто предлог. Для тебя предлог — деревянная статуя, для меня — этот камень. Будда притаился в этом камне. Если какой-нибудь скульптор уберет все ненужное, Будда появится. Любой предлог годится. Я сжег один из ваших предлогов, и вы так разгневались. Это точно то же самое, что и ваша деревянная статуя; и в этом камне тоже нет костей Будды.
Я просто хотел... под ранним утренним солнцем... и этот прекрасный ветерок, цветы, благоухающие вокруг, и птицы со своим радостным щебетом... Я должен высказать свою благодарность человеку, который является истоком моей семьи. Без него, возможно, не было бы стольких просветленных людей.
