Сказки тысячи ночей - Джонстон Э. К. (лучшие книги .TXT) 📗
– А как же другие статуи? – спросила я. – Откуда они?
– Их я изваял, когда на меня снова находило безумие, – объяснил он. – Иногда я отправляюсь в путь с Ло-Мелхиином, а потом он дает мне камень. И я всегда делаю из него статуи, хоть мне это и не нравится, а потом плоды моего труда преследуют меня в каждом углу этого сада.
Я взглянула на его руки. Они были смуглыми от солнца и ветра, загрубевшими от поводьев и копья, которое он носил, стоя в карауле на крепостной стене. Но никаких ран и порезов на ладонях не было. С тех пор, как я приехала сюда, минуло семь дней, и раны не успели бы затянуться, если бы в тот день с ним вновь случился припадок.
– А когда приехала я, вы ничего не вырезали? – спросила я.
Он улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка с тех пор, как заговорил со мной.
– Я вырезал стрелы, госпожа, – ответил он, – как делал отец отца моего отца. Но, в отличие от него, я не вымениваю их на золото и скот. Вместо этого я даю их другим стражникам, чтобы они выполняли за меня работы в казармах, к которым у меня не лежит душа. Тогда у меня появляется свободное время, чтобы приходить сюда, в сад.
– Я не понимаю, – призналась я. – Вы говорили, что стараетесь держаться подальше от своих статуй.
– Вы правы, госпожа, – ответил он. – Но цветы прекрасны даже в окружении камня, а фонтаны по-прежнему чаруют меня, как в первый день. Ради этих двух чудес я готов забыть о своей неприязни к статуям и к их глазам. Глаза никак у меня не выходят.
– Фонтаны и впрямь чудесны, – согласилась я, но мне вдруг стало не по себе.
Казалось, мужчины всегда готовы закрыть глаза на неприятное ради приятного. На жуткие статуи – ради мелодичного пения фонтанов. На смерть своих дочерей – ради выгодной торговли.
В касре было много красоты, но много и уродства. Я не стану уподобляться этим мужчинам, которые отводят глаза от одного, чтобы увидеть другое. Я буду помнить о том, какова цена этого всего. Сам того не замечая, скульптор принялся водить руками по спинам львов, будто вновь высекая их из камня. Будь у него при себе инструменты, не сомневаюсь, что он нашел бы новую каменную глыбу и принялся превращать ее в очередное жуткое подобие жизни. Но, несмотря на это, я не могла ненавидеть его. Он угостил меня солью в пустыне и смотрел на меня, когда все прочие стражники отводили взгляд. Возможно, он, пришедший сюда служить человеку, которого любил, был таким же пленником, как и я, только его удерживали обещания иного рода. Меня уже не спасти от гибели, поджидающей меня в этих каменных стенах, но он еще может обрести свободу в объятиях солнца и песка. Я наблюдала за ним, растворившимся в тихой изменчивой музыке льющейся воды.
– Пусть твои руки найдут то, что ты любишь, – прошептала я, так тихо, чтобы не услышал никто, кроме моих божеств. – Пусть твой труд не пугает тебя, но приносит радость тебе и другим. Твори для себя, а не для Ло-Мелхиина.
Когда я оставила его, он по-прежнему гладил руками каменных львов, которых так не любил, прикованный взглядом к струящейся воде. Подойдя к садовой арке, я услышала шорох в кустарнике и поняла, что одна из служанок наблюдала за нашим разговором. Пусть мой брак был далек от традиций и пока даже не скреплен на супружеском ложе, слуги мои, похоже, не собирались забывать о приличиях. Меня не оставят наедине с мужчиной, даже со столь уважаемым, как Фирх Камнедар.
Он сказал, что так нарек его Ло-Мелхиин. Интересно, какое имя было у него прежде, и было ли вообще. Или же солнце выжгло его из памяти скульптора в тот день, когда он изваял свою первую статую?
Глава 10
На десятое утро, проснувшись одна в своих покоях и осознав, что все еще жива, я уже не удивилась. Холодок пробежал по моим жилам, и стены дворца сомкнулись вокруг меня теснее.
Я видела, как странный свет струится от моих рук к рукам Ло-Мелхиина и обратно. Я подозревала, что моя неминуемая смерть наступит не от яда, не от лезвия ножа и не от его пальцев, сомкнувшихся на моей шее. Здесь действовали какие-то силы, которых я не понимала. Какой-то злой дух семьи Ло-Мелхиина или демон, владевший им, играл на наших сомкнутых пальцах. Он и принесет мне погибель. Я не могла молиться божеству, которое сестра сделала из меня. Слова застревали у меня в горле. Но я могла бы помолиться, как делала всю свою жизнь, останкам отца отца нашего отца, хоть они и были далеко от меня.
Я сделала глубокий вдох, как учила меня мать, и представила себе ясное голубое небо и золотистый песок. Раньше, когда мы с сестрой делали это вместе, мы держались за руки и щипали друг друга, чтобы не рассмеяться. Не то чтобы нам не хватало набожности, но мы были детьми, а дети найдут причину для смеха в чем угодно. Моя мать хмурилась, но мать моей сестры улыбалась вместе с нами.
– Божества выслушивают столько печалей, столько отчаянных надежд и желаний, – говорила она. – Пусть иногда слышат и смех.
Сейчас я не смеялась, а в небе над пустыней в моем воображении клубились тучи. И сколько я ни старалась увидеть ясное небо, оно оставалось хмурым, а гладкую поверхность песка тут и там нарушали острые камни и кустарники с колючками, такими длинными, что они могли бы пронзить сердце ягненка. Я открыла глаза, сокрушаясь, что у меня не получалась молитва. Возможно, я и впрямь была слишком далеко от могил своих предков, чтобы молиться их духам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
