Тайная доктрина. Том I - Блаватская Елена Петровна (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

То же подразделение должно быть применено к первичной, вторичной и третичной эволюции Богов в каждой Теогонии, если хотим передать смысл их эзотерически. Мы не должны смешивать чисто метафизические олицетворения отвлеченных атрибутов Божества с их отражением – Звездными Богами. Это отражение является, однако, в действительности объективным выражением отвлеченности; живыми Сущностями и образами, созданными по этому Божественному Прообразу. Кроме того, три метафизических Сефирота или «перифраза Иеговы» не суть сам Иегова. Именно, этот последний аспект его, с добавочными титулами – Адонай, Элохим, Саваоф и многочисленными именами, расточаемыми на Него, и является перифразою Шаддай ??? Всемогущего. Это имя, по истине, является слишком богатым образцом еврейской риторики, на что всегда указывалось оккультистами. Для еврейских каббалистов, и даже для христианских алхимиков и розенкрейцеров, Иегова был удобной, многостворчатой ширмою, становящейся единой через складывание ее створок, и он был принят ими в виде заместителя; любое имя индивидуального Сефира было одинаково приемлемо для тех, кто обладал тайною. Тетраграмматон, Несказуемая, Небесная «Совокупность», был изобретен лишь для того, чтобы ввести в заблуждение профана и символизировать жизнь и зарождение [720]. Истинное сокровенное и несказуемое Имя, «Слово, которое не есть Слово», надо искать в семи наименованиях первых Семи Эманаций или «Сынов Огня», в тайных писаниях всех великих народов и даже в Зохаре, каббалистической доктрине, самого малого народа среди них – еврейского. Это слово, составленное из семи букв на всех языках, встречается воплощенным в архитектурных останках каждого великого священного здания в мире; начиная от Циклопических развалин на острове Пасхи – части материка, погребенного под морями ближе 4,000,000 лет тому назад [721], чем 20,000 – и до самых ранних египетских пирамид.

В дальнейшем мы должны будем более пространно остановиться на этой теме и привести практические примеры в подтверждение положений, приведенных в тексте.

Теперь же достаточно доказать несколькими примерами истину того, что утверждалось в начале этого труда, а именно, что ни одна Космогония в мире, за исключением христианской, не приписывала Единой Высшей Причине, Всемирному Божественному Началу, непосредственное сотворение нашей Земли или человека, или чего либо, связанного с ними. Это утверждение так же относится к еврейской или халдейской Каббале, как и к Книге Бытия, если бы последняя была когда-нибудь вполне понята, и что еще важнее, правильно переведена [722]. Всюду имеется или Логос – «Свет, сияющий во Тьме», воистину, – или же Зодчий Миров, который эзотерически множественен. Латинская церковь, как всегда парадоксальна, прилагая эпитет Создателя одному лишь Иегове, она одновременно принимает целый свод имен для творческих Сил Его, причем имена эти и выдают тайну. Ибо если названные Силы не имеют ничего общего с так называемым «Сотворением», то зачем называть их Элохимами (Алхим) множественным словом; Божественными Работниками и Энергиями (?????????), пламенными небесными камнями (lapides igniti coelorum) и в особенности Держателями Мира (?????????????), Владыками или Правителями Мира (Rectores Mundi), Колесами Мира (Rotae), Офанимами, Пламенами и Силами, Сынами Бога (Б' не Алхим), Бдительными Советниками и пр.?

Часто утверждают и, как всегда несправедливо, что Китай, почти столь же древняя страна, как и Индия, не имел Космогонии. Сожалеют, что она не была известна Конфуцию, и что буддисты расширили свою Космогонию, не вводя в нее личного Бога [723]. И-Цзин, «самая суть древней мысли и объединенный труд наиболее почитаемых мудрецов», не содержит определенной Космогонии. Тем не менее, она существовала в Китае и весьма определенная. Но в силу того, что Конфуций не признавал будущей жизни [724] и китайские буддисты отвергают идею Единого Творца, признавая Единую Причину и ее бесчисленные следствия, они ложно понимаются верующими в Личного Бога. «Великий Предел», как начало всех «изменений» (перевоплощений), есть кратчайшая и, может быть, наиболее внушительная из всех Космогоний для тех, кто, подобно конфуцианам, любят добродетель ради нее самой и стараются творить добро бескорыстно, без постоянного ожидания награды и выгоды. «Великий Предел» Конфуция производит «Два Лика». «Эти Два порождают, в свою очередь, „Четыре Лика“; эти последние „Восемь Символов“. Сетуют, что хотя конфуциане и подразумевают под ними „Небо, Землю и человека в миниатюре“, мы же можем видеть в них все, что угодно. Несомненно так, и это одинаково относится ко многим символам, особенно к символам позднейших религий. Но те, кто знают нечто об оккультных числах, видят в этих образах, „хотя и грубый, все же символ гармоничной, последовательной эволюции Космоса и его Существ, как небесных, так и земных. И каждый, кто изучил числовую эволюцию в первобытной космогонии Пифагора – современника Конфуция – не преминет усмотреть ту же идею в его Триаде, Тетрактисе и Декаде, исходящих из Единой и одинокой Монады. Христианские биографы Конфуция высмеивают его за то, что он «говорит о прорицании“ перед и после этого отрывка, и приводят его слова:

Потому «прорицающие соломинки» и «черепаха», «символический ряд линий», и великий мудрец, наблюдающий за тем, как они становятся один и два, и два превращаются в четыре, и четыре в восемь, а другие ряды в «три и шесть», – злобно высмеяны только потому, что его мудрые символы не поняты.

Так автор указанного сочинения и его коллеги, без сомнения, будут издеваться над Станцами в нашем тексте, ибо они содержат, именно, ту же мысль. Архаическая карта Космогонии полна линий в конфуцианском стиле, концентрических кругов и точек. Тем не менее, все они изображают чрезвычайно отвлеченные и философские понятия Космогонии нашей Вселенной. Во всяком случае, они, может быть, ближе ответят требованиям и научным целям нашего века, чем космогонические заметки Св. Августина и почтенного Бэды, хотя они были опубликованы около тысячи лет позднее Космогонии Конфуция.

Конфуций, один из величайших мудрецов древнего мира, верил в древнюю магию и сам применял ее; «если принять за истину утверждения Цзя-Юй», то «он восхвалял ее до небес в И-Цзин», так говорит нам почитающий его критик. Тем не менее, даже в его век, за 600 лет до Р. Хр. Конфуций и его школа учили о шаровидности нашей Земли и даже гелиоцентрической системе; тогда как через трижды 600 лет после китайского философа, Папы римские угрожали и даже сжигали «еретиков» за подобное же утверждение. Над ним издеваются за то, что он говорит о «Священной Черепахе». Но непредубежденный человек не увидит большой разницы между черепахой и ягненком, как кандидатов на священность, ибо оба они не более, нежели символы. Бык, Орел [726] и Лев, и иногда Голубь, суть «священные животные» в Западной Библии. Первые три группируются около Евангелистов; четвертый, присоединенный к ним человеческий Лик, представляет Серафима, то есть, «Огненного Змия», вероятно, Агатодемона гностиков.