Калки. История одного воплощения. Часть первая - Камедин Вячеслав Владимирович (е книги txt) 📗
Красноармеец шагнул навстречу Вити и произнес «Здравия желаю». Мальчик закричал что есть мочи и кинулся прочь от колдуна. Не раздумывая, мальчик забежал в кабинет папы и шмыгнул под одеяло… между двух голых тел. От страха он сначала и не понял, между кем оказался.
– Виктор… ты… ты зачем здесь? – растерялся папа. Он был голый и мальчик чувствовал, как о его руку качается возбужденный член.
– Вадим, что случилось? – поворачивая голову, спросил дядя Игорь. Он лежал спиной к папе…
– Вадя, ну я просила, закрывать дверь, – сказала мама, тоже войдя в комнату любовников. – Витя, пошли скорее со мной.
– Пусть колдун уйдет! – запротестовал мальчик. Дядя Игорь ничего не понимая, повернулся на спину, натягивая одеяло до подбородка.
– Какой колдун? – второй любовник, то есть папа, тоже ничего не понимал, он последовал примеру Игоря. – Софа, уведи его отсюда!
– Я не уйду, пусть Додик уходит! – кричал Витя
– Виктор, почему ты испугался? Я не хотел причинять тебе вреда, – показалась голова красноармейца. Лежащие мужчины смутились. – Я надел этот костюм, чтобы позабавить тебя. Я совсем не колдун, я психолог.
– Разве ты не Додик? – настороженно спросил мальчик.
– Меня зовут Андрей Александрович. Я детский психолог. Ну, пошли, малыш, а то… мы мешаем кое-кому, – психолог одарил многозначным взглядом любовников…
…когда мальчика наконец-то увели, Вадим встал и закрыл дверь.
– Дряной сорванец, – в чувствах сказал он и закурил, присев на стол. Он смотрел на Игоря, тот раскрылся и дразнился, играя с членом. – Знаешь, Игорь, я разбаловал его… сильно разбаловал. Последнее время он себя ведет очень плохо.
– Надо его наказывать…
– Я… я почему-то не могу. Хотя…. Хотя, знаешь, у меня всегда крутилась одна мысль, что это он виноват, что сестра-близнец погибла…
– Да, ты говорил еще в больнице. Тебя от этого же лечили? (Вадим кивнул). Может быть, он и виноват… при родах. (Вадим нервно повел плечами и глубоко затянулся). А знаешь что, милый, когда твой пацан был между нами, я… я так сильно возбудился.
Вадим испугано посмотрел на любовника.
– Что ты хочешь этим сказать? – Вадим стряхнул пепел с сигареты прямо на пол.
– Мальчик уже вырос, хочу сказать. Не пора ли ему… познать чувственный мир эроса, – напевно говорил Игорь, наблюдая, как у Вадима подымается…. – Мы бы могли… помочь войти ему в этот мир…
– Ты… ты хочешь… его? – задохнулся от приступа тревоги Вадим. – Но… Но Софья… даже если без неё… как…
– Дети обожают тайны и не делятся ими, – сказал Игорь и как-то по-женски подозвал пальчиком. Вадим подошел и сел, он стал гладить ноги любовнику. А тот продолжил: – И ты говорил, что у него галлюцинации. Так вот, мы можем убедить и Софью, и самого мальчика, что наши игры тоже галлюцинации…
Игорь перестал мастурбировать. Вадим нежно взял его член, приблизил голову и хотел уже взять в рот…
– Подожди, милый, – остановил Игорь. – Всё мы сделаем как сказку. Хочет колдунов, получит…
– Как? – не понял Вадим, слегка массируя головку друга.
– Можно арендовать какое-нибудь помещение и нанять человека, профи по иллюзиону… И кстати, ты можешь… воплотить свои фантазии, наказать… но наказать чувственно красиво…
– Как-то это… не знаю, страшно как-то…
– Страх – самое эротичное чувство, милый…
25.
Додик действительно оказался просто психологом. Он сначала много расспрашивал о том, что кажется Вити, причем, постоянно повторял слово «кажется». Потом играли в игру, которая Вити показалась бессмысленной: взяли первые попавшие под руку игрушки и разложили на полу. Одна игрушка была мама, другая папа, третья дядя Игорь, четвертая он сам, Витя. Поставили рядом и игрушку Вику… Андрей Александрович кивал, чему-то улыбался. Витя же ничего не понимал, только раздражался от всего этого. Потом еще поговорили о том, что Витя видел папу с дядей Игорем…
– Как ты думаешь, что папа и дядя Игорь делали?
– Трахались, – буркнул Витя, и отвел глаза, ему не приятно было то, что папа оказался пидаром.
– Что ты почувствовал?
– Ничего… было стрёмно просто. Я думал, вы Додик.
– А когда лежал между голыми мужчина, что почувствовал? У тебя не было напряжения вот здесь, в ногах? – психолог потрогал мальчика за бедра.
– Было… – признал Витя. – Немного…
– Хорошо, – задумчиво сказал психолог. – А вот ты рассказывал… как-то маме, что в одном из снов ты возбудился увидев голого мужчину…
– Я рассказывал?! – вздрогнул Витя. – Я… я не мог такое рассказывать.
– Ты однако рассказывал, что там… в том кажущемся поселке, вы собирались спать. Мужчина разделся… э… как его… Саша и ты увидел его попу. Ведь так? (мальчик нехотя кивнул). Ты чувствовал напряжение здесь? – психолог вновь потрогал бедра Витя, мальчик снова закивал. – Это напряжение похоже на то, что ты чувствовал рядом с голым папой и дядей Игорем?
– Наверное, – смутился мальчик, чувствуя, что этот разговор разволновал его и внизу становиться жестко.
– А вот когда мы с тобой об этом говорим или ты думаешь про это, что с тобой происходит? (Витя вздрогнул, психолог явно просек, что сейчас твориться в штанишках) Ты чувствуешь напряжение? (мальчик тупился и молчал). Я вот что хочу сказать, мой юный друг. Ты прости, но я буду говорить как есть. Ты видел папу с дядей ни раз вместе, и у тебя вставал писун. Ты этого не бойся, это просто реакция организма на страх. Это нормально. Я хочу, чтобы ты меньше всего боялся…
– А… а я не педик? – неожиданно для самого себя выпалил Витя, хотя обещал себе ничего лишнего не болтать психологу.
– Нет, ты нормальный мальчик. Ты когда боишься, либо у тебя эрекция (то есть встает), либо ты начинаешь видеть Вику.
– Но Вика существует! – нервно сказал Витя.
– Да, существует, – согласился психолог. – Но существует необычно. Знаешь, многие философы говорили, что всё, что мы видим – существует, даже то, что во сне видим. Мир очень сложная вещь. Знаешь, он как коробка с фотографиями. Мы с тобой сейчас на одной фотографией. Наши сны на другой. А те, кто живет на той фотографии, которую мы зовем снами, быть может, думают, что мы во снах. Возможно, ты во сне можешь путешествовать по коробке и общаться с жителями других фотографий. Там жизнь просто идет иначе, там ты живешь и у тебя есть сестра.
– А в этой фотографии её нет? – недоверчиво оглянулся мальчик по сторонам.
– Увы… Знаешь, мне скоро пора уходить. Я хочу тебе дать небольшое задание. Перед сном вспомни любой момент, когда ты боялся, но что-то тебе дало возможность побороть страх. Подумай хорошенько, что это. А потом вспомни тот случай, когда тебе было очень страшно, но уже по-новому, держа в голове то, что делает тебя храбрым. Понимаешь? (Витя кивнул, хотя и не вникал в задание, он услышав, что скоро «этому» пора уходить и ждал с нетерпением). И потом повторяй фразу – мне совсем нечего боятся, я смелый…
– А как попасть в ту фотографию обратно? – мальчик вдруг увидел, что психолога этот вопрос озадачил, у него не было готового ответа. Значит, всё очередное враньё – сделал жестокий вывод Витя…
26.
Несколько дней Витя думал, а как же вернуться, и существует ли «тот мир, та фотография». Мама говорила, это просто сны. Ей вторил психолог. Значит – логика мальчику говорила – вернуться можно во сне. Просто-напросто крепко заснуть и он там, с Викой. А как там остаться? Этот психолог сказал, что какие-то там философы говорили, что наш мир тоже может казаться сном «тому миру». Выходит, если я «там» засыпаю, то оказываюсь здесь. Вика бы меня похвалила за такой анализ, гордо, но грустно похвалил мальчик себя. Значит… не засыпать там. Но не спать же не возможно… А что если… а что если мы засыпаем ни потому что устали или нам захотелось, а потому что «там» просыпаемся, а? А просыпаемся здесь, лишь потому что «там» уснули. И… и если здесь не просыпаться, «там» не захочется спать. А как это, не просыпаться? Это получается – кома. Или… Ну, нетушки, вариант со свечкой на животе отпадает. Хотя… хотя кто его знает, может как раз он и есть полное пробуждение…
