Дар Орла - Кастанеда Карлос (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Мы пошли с ней прогуляться. Мы кружили по центру города, как два туриста, глазея на индейцев в их местных одеяниях. Будучи бесформенным воином, она уже совершенно легко себя чувствовала в своем новом элегантном одеянии. Выглядела она очаровательно. Казалось, она никогда и не одевалась иначе. Не она, а я не мог никак привыкнуть к ее новой одежде.

Вопросы, которые я хотел задать Горде и которые прямо рвались из мены, было очень трудно сформулировать. Я вдруг, оказалось, не имел представления, о чем ее спросить. Со всей серьезностью я сказал, что ее новое одеяние воздействует на меня. Очень спокойно она ответила, что на меня воздействует не это, а пересечение границ.

– Мы пересекли вчера вечером некие границы, – сказала она. – Соледад говорила мне, чего надо ожидать, поэтому я была подготовлена. А ты не был.

Она начала медленно и мягко объяснять, что мы пересекли границы привязанности. Она четко выговаривала каждый звук, как если бы говорила с ребенком или иностранцем. Я не мог сконцентрироваться. Мы повернули назад, к нашему жилью. Я нуждался в отдыхе, но кончилось тем, что я опять пошел в город. Лидия, Роза и Жозефина ничего не смогли найти и теперь хотели чего-нибудь такого же, как на Горде.

К полудню я уже вернулся на постоялый двор, восхищаясь сестренками. Розе было немного трудно идти на высоких каблуках. Мы шутили над ее ногами, когда дверь медленно открылась, и появился Нестор. Он был одет в сшитый на заказ темно-синий костюм, розовую рубашку и синий галстук. Его волосы были тщательно причесаны и слегка вились, как если бы их специально так подсушивали. Он смотрел на женщин, а те – на него. Вошел Паблито, а следом Бениньо. Оба выглядели ошеломляюще. Их туфли были ослепительно новыми, а костюмы сшиты по последней моде.

Меня поражало, как все они адаптировались к городской одежде. Это очень напоминало мне дона Хуана. Я, пожалуй, был также поражен, увидев трех Хенарос в городской одежде, как был когда-то потрясен, увидев дона Хуана в костюме; тем не менее их перемену я воспринял мгновенно. С другой стороны, хотя я и не удивлялся преображению женщин, привыкнуть к нему я не мог.

Я подумал, что Хенарос, видимо, улыбалась удача магов, раз им удалось купить такие прекрасные костюмы. Они расхохотались, услышав мои рассуждения об их удаче. Нестор объяснил, что костюмы для них сшил портной еще несколько месяцев назад.

– Каждый из нас имеет еще по одному костюму. У нас есть даже кожаные чемоданы. Мы знали, что время нашей жизни в горах подошло к концу. Мы готовы к отъезду! Конечно, сначала ты должен сказать, куда. А также то, сколько времени мы будем находиться здесь.

Он сказал, что у него есть старые деловые расчеты, которые надо закрыть и которые требуют времени. Горда вышла вперед и сказала, что этим вечером мы отправляемся так далеко, как только позволит сила. Следовательно, до конца дня они должны уладить свои дела. Нестор и Паблито медлили у дверей. Они смотрели на меня, ожидая подтверждения. Я думал: наименьшее, что я могу – это быть честным с ними. Но Горда прервала меня как раз в тот момент, когда я решил сказать, что сам нахожусь в затруднительном положении относительно того, куда мы должны ехать и что нам следует делать.

– Мы встретимся на скамейке нагваля в сумерках, – сказала она. – оттуда мы и отправимся. Нам следует сделать все, что следует, и все, что мы хотим, до этого времени, зная, что никогда больше в нашей жизни мы не вернемся назад.

После того, как все уехали, мы с Гордой остались одни. Резким и неуклюжим движением она села мне на колени. Она была такой легкой, что я мог встряхнуть ее тело, напрягая мышцы голени! Ее волосы слабо пахли какими-то духами. Я пошутил, что запах невыносим. Она сотрясалась от смеха, когда из ниоткуда пришло ко мне чувство-воспоминание. Внезапно я как бы держал другую Горду на коленях. Жирную, в два раза толще той, которую я знал. Лицо ее было круглым, и я дразнил ее, потешаясь над запахом ее волос. У меня было ощущение, что я забочусь о ней.

Действие этого потрясающего воспоминания заставило меня встать.

Горда шумно упала на пол. Я описал ей то, что «вспомнил». Я рассказал ей, что видел ее толстухой только один раз и то так кратко, что не смог бы описать ее черты, и тем не менее только что я видел ее лицо, когда она была еще жирной.

Она никак этого не комментировала. Она сняла свою одежду и вновь надела старое платье.

– Я еще не готова к нему, – сказала она, указывая на свое новое одеяние. – нам еще предстоит сделать одну вещь, прежде чем мы будем свободны. Согласно инструкциям дона Хуана, мы все должны посидеть на месте силы его выбора.

– Где это место?

– Где-нибудь поблизости, в горах. Нагваль говорил, что на этом месте есть естественная трещина. Он сказал, что определенные места силы являются дырками в этом мире. Если быть бесформенным, то можно пройти через такую дырку в неизвестное, в другой мир. Тот мир и этот, в котором мы живем, находятся на двух параллельных линиях. Есть шансы, что всех нас в разное время брали в другой мир через эти линии, но мы этого не помним. Элихио находится в том, другом мире. Иногда мы достигаем его при помощи сновидения. Жозефина, конечно, самый лучший сновидящий из нас. Она пересекает эти линии ежедневно, но то, что она сумасшедшая, делает ее безразличной, даже туповатой, поэтому Элихио помог мне пересечь эти линии, считая, что я более разумна, но я оказалась такой же тупой. Элихио хочет, чтобы мы вспомнили нашу левую сторону. Соледад говорила мне, что левая сторона – это линия, параллельная той, на которой мы сейчас живем. Потому что, если он хочет, чтобы мы вспомнили, мы должны были там побывать, и не в сновидении. Вот почему все мы время от времени несем какую-то чертовщину.

Ее заключения были логичными, учитывая те исходные данные, которыми она располагала. Я знал, о чем она говорит. Эти случайные, необоснованные воспоминания отдавали реальностью повседневной жизни, и тем не менее, мы не способны были для них найти ни временной последовательности, ни хоть какого-нибудь промежутка в непрерывной последовательности наших жизней.

Горда села, откинувшись на кровать. В ее глазах была измученность.

– Что меня беспокоит, так это вопрос, что делать, чтобы найти это место силы, – сказала она, – без этого места нет возможности для нашего путешествия.

– Что меня заботит, так это то, куда я собираюсь везти всех вас и что я собираюсь там с вами делать.

– Соледад говорила мне, что мы поедем на север до самой границы, – сказала Горда. – а некоторые из нас, пожалуй, еще дальше на север. Но ты не поедешь с нами. У тебя другая судьба.

Горда на минуту задумалась. Ее лицо скривилось от попытки привести мысли в порядок.

– Соледад сказала, что ты возьмешь меня, чтобы я выполнила свое предназначение. Я – единственная из всех нас, кто находится на твоем попечении.

Должно быть, по моему лицу разлилась тревога. Она улыбнулась:

– Соледад сказала мне также, что ты закрыт заглушкой, – продолжала Горда, – но что иногда ты бываешь нагвалем. Все остальное время, по словам Соледад, ты подобен сумасшедшему, у которого временами проясняется сознание, а затем он опять возвращается к своему безумию.

Донья Соледад подыскала очень подходящие слова, чтобы описать меня, такие, которые я мог понять. Должно быть, по ее мнению, у меня был такой проблеск сознания, когда я знал, что пересек параллельные линии. Тот же самый момент, однако, по моим собственным стандартам, был самым абсурдным. Мы с доньей Соледад были явно на разных уровнях мышления.

– Что еще она говорила тебе? – спросил я.

– Она говорила, что я должна заставить себя вспомнить, – сказала Горда. – она совсем выдохлась, пытаясь поднять на поверхность мою память, именно поэтому она не могла поподробнее заняться тобой.

Горда поднялась. Она была готова к выходу. Я повел ее прогуляться по городу. Она, казалось, была очень счастлива. Она ходила с места на место, наблюдая за всем, насыщая свои глаза миром. Дон Хуан давал мне такую картину. Он говорил, что воин ждет и что он знает, чего он ждет, а пока он ждет, то насыщает свои глаза миром. Для него окончательное выполнение задачи воина было радостью. В тот день в оасаке Горда следовала учению дона Хуана буквально.