Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис (е книги TXT) 📗
У подобной проблемы нет легкого решения, кроме просвещения. Под этим я подразумеваю, что людям необходимо сообщить следующее: как бы страстно кто-нибудь ни хотел дать им какой-то единственный и простой набор убеждений или действий, на которых они могли бы сосредоточиться, непременным результатом будет обусловливание.
В конечном счете подлинные учения могут работать только с людьми, готовыми изучать все, что должно быть изучено, а не с теми, кто использует нас ради собственного развлечения, или «игры», сознают они это или нет.
Именно для осуществления подобного образовательного проекта подлинные обучающие институты должны первым делом расширить учащимся базу для подхода к высшему изучению. Здесь уместна аналогия с обычными системами образования. В подобном образовании, прежде чем приступить к специализации того или иного рода или быть допущенным к продвинутому обучению, учащийся проходит курс общего образования, что создает фундамент для его дальнейшего обучения. Начинающие студенты часто недоумевают, когда им приходится изучать ботанику или бактериологию, прежде чем их, как будущих врачей, начнут учить лечебному делу. В действительности, благодаря этим начальным курсам, учащиеся накапливают фактическую информацию, приобретают профессиональные навыки, а также упражняют ум, для того чтобы в дальнейшем справляться с более сложными задачами.
Подлинные центры обучения высшему знанию на самом деле являются образовательными институтами для изучения высших наук, и в этом качестве они на определенном этапе должны обеспечивать основу для продвижения в названном направлении.
Привычка подвергать сомнениям курс обучения, как бы она ни была типична для пытливых умов, зачастую может почти полностью выйти из-под контроля. Если человек не знает, какие вопросы нужно задавать с пользой для дела, то, спрашивая, он получит меньший результат, чем можно ожидать, предположив, что задавать вопросы предусматривается процессом обучения.
Для многих людей привлекательна сама идея, что человек может правильным образом изучать то, что хочет, и когда он этого хочет, они не замечают здесь никакого подвоха, и как следствие подобная идея разрушает их способность к учению.
Почти все человеческие организации являются властными структурами.
Поскольку считается, что получение и реализация власти связаны с силовым поведением, люди перестали распознавать властные организации. Как следствие, человеку уже невдомек, что делает он сам и что с ним происходит.
Например, в ситуации «эмоционального шантажа» власть и принуждение содержатся точно в такой же степени, как когда проявляется гнев или прямое давление.
Если человек, обладающий властью, пользуется репутацией доброго и мягкосердечного, предполагается (и совсем напрасно), что давление, оказываемое им, вовсе и не давление. Тот, кто говорит: «Вы должны это сделать, потому что иначе очень разочаруете меня», мало чем отличается от командующего, того, кто отдает приказания: «Сделай это, потому что я требую, чтобы ты это сделал».
Повторять, что данный факт всем давно известен, абсолютно бесполезно, так как, если о чем-то уже говорилось или что-то было замечено, но осталось без практического изменения, урок нельзя считать пройденным.
Люди стараются реализовывать свою власть над теми, кто «ниже» их. Но те, по отношению к кому, как полагают, реализуется власть, сами проявляют властность, сводя на нет чужое проявление силы.
Власть оперирует только там, где есть добровольная или иная договоренность, согласно которой люди готовы делать что-то, поскольку в ином случае у них могут быть неприятности. «Сделай это, или я причиню тебе неудобство» — такова общая формула взаимоотношений для участников властной ситуации: как тех, кто оказывает властное давление на нижестоящих, так и для подчиненных, которые, в свою очередь, давят на вышестоящих.
Там, где нет такого договора и одна сторона может обходиться без другой, НИКАКОЙ ВЛАСТНОЙ СИТУАЦИИ НЕ ВОЗНИКАЕТ. Больше того, ее существование и не предполагается как таковое. Но, попадая в ситуацию, в которой нет властной составляющей, люди ПРОДОЛЖАЮТ ВЕСТИ СЕБЯ ТАК, БУДТО ОНИ МОГУТ ПРИНУЖДАТЬ ИЛИ БЫТЬ ПРИНУЖДАЕМЫМИ.
Тем самым они выдают себя. Любому наблюдателю, осведомленному об указанном феномене, они демонстрируют, что принадлежат к властной системе и хотят привести ее в действие.
Когда людям указывают на это, они обычно страшно сердятся.
Когда человеку нужно решить трудную задачу, которая связана с напряжением, он перестает беспокоиться по поводу тривиальных вещей. Если вы еще не замечали ничего подобного, понаблюдайте за собой и другими, и вы увидите, что так оно и есть.
Например, когда возникает чрезвычайная ситуация, что-то, требующее от вас максимума внимания, всякая банальность теряет свое значение.
Чтобы быть менее тривиальными и заняться тем, что действительно позволит развиваться, людям следует брать на себя решение задач, обеспечивающих напряжение правильного вида и степени.
Можно легко обнаружить, что люди, добившиеся по-настоящему значимых результатов, сделали это посредством упомянутого метода — с помощью напряжения.
Часто, когда у людей что-то не получается, они прибегают к давлению, а не напряжению. Стресс разрушителен и не дает конструктивных результатов.
Ошибочно принимать насилие за напряжение и путать надрыв с упражнением, — все это чревато огромными неприятностями.
Когда в человеке исчезает тривиальное, хотя бы временно, он в состоянии работать на более высоком уровне. Это истинно для любой деятельности и становится заметным во всех видах достижений, даже на общественном поприще: менее банальных людей больше уважают.
Высокое или значительное положение в обществе — вот что является одним из главных источников тривиальности. Большинство не понимает этого факта только потому, что не взяло на себя труд проанализировать его.
Когда человек, имея власть, сам не выполняет связанных с нею обязанностей, ожидая, что другие будут просто подчиняться его распоряжениям, он неизбежно становится тривиальным. Кто может быть более тривиальным, чем личность, облеченная властью, которая только и указывает другим, что им нужно сделать, рассчитывая на это все свое время и ничего не делая?
Это происходит потому, что такая личность (мужчина или женщина), создавая впечатление, что он (она) достаточно сильны или выше какого-либо занятия, в действительности ниже уровня, необходимого для отправления определенных функций и не принимает никакого реального участия в действии. Ограничиваться распоряжениями не является конструктивным. Но поскольку принято считать, что тот, кто отдает распоряжения, некоторым образом важнее остальных, люди упускают очевидный факт, что руководители бывают двух типов: действительно напрягающиеся и так называемые «царьки».
Есть лекарство, и притом быстродействующее, которое исцеляет человека от тривиальности, неэффективности и изменяет неприязненное отношение остальных, вызванное его назойливой властью. Состоит оно в следующем: самому принять некоторое участие в исполнении собственных указаний, то есть руководящей личности следует иногда меняться ролями с другими и брать на себя часть работы, вместо того чтобы только организовывать и ожидать, что трудиться всегда должны другие.
Общеизвестное появление тривиальных людей на вершине пирамиды власти, породившее привычное высказывание: «Великие мира сего — люди недалекие», своим существованием обязано тому, что описанный процесс развивается без соответствующей коррекции.
Человек допускает ошибку, предположив, что ответственность и отсутствие тривиальности идут рука об руку. Все может быть наоборот, и если подобную склонность к тривиальности не подвергать аналитическому наблюдению, то все как раз так и выйдет.
Поэтому не должно вызывать удивления, что «важные» люди часто являются людьми мелкими. В любой культуре, в которой признание вышеупомянутых законов не получило должного отражения в человеческом воспитании и в управленческих структурах, мы обречены находить тривиальность на вершине власти.
