Математика, Философия и Йога - Меррелл-Вольф Франклин (книги онлайн бесплатно txt) 📗

Вернемся к тому переживанию или, точнее, Осознанию (я избегаю слова «переживание», так как хочу ограничить его применение более узкой областью, а именно сферой чувственного восприятия; понятием «Осознание» я называю иной способ постижения, отличный от чувственного и умозрительного). Я говорил об ощущении Освобожденности. При этом возникает свойство Восторга, превосходящее все то, что доступно воображению относительного сознания. Я повторил бы то, что один за другим говорили мистики: это Сокровище, это Счастье в буквальном смысле дороже любых жертв. Даже страдания на протяжении всей жизни могут оказаться недостаточно высокой ценой. Это невозможно вообразить. Восторг – не удовольствие, а Блаженство. Это ощущение высшей Чистоты, Радость, очищающая намного лучше, чем страдания. Запомните: это совсем не эгоистическое наслаждение удовольствием. Аналогия с удовольствием вообще не уместна. Это выходит так далеко за пределы воображения, что трудно подбирать слова. Мистики часто пользуются выражениями, которые выглядят неправдоподобными преувеличениями, но фактически оказывается, что любой существующий язык лишь преуменьшает выразительность этого богатства. Это не эгоистическое переживание, а способность благословлять: с ней связано не только нравственное стремление благожелательности, но некое пространство Благости, окутывающее всякого, кто вошел. Благожелательность перестает быть вопросом нравственной дисциплины, она является частью ТОГО.

Я, можно сказать, совершал переходы туда и обратно между относительным сознанием и этим, более глубоким состоянием, и очевидным стало одно: в определенный момент случается некое смещение, которое можно инстинктивно назвать «переворотом сознания». Слово «переворот», «инверсия» часто встречается в трудах Ауробиндо. Не совсем ясно, что именно оно собой представляет и как можно подступиться к его анализу. В миг переворота возникает нечто имеющее определенное сходство с тем, что математик назвал бы «разрывом непрерывности»: одно сознание затуманивается и на его месте мгновенно возникает иное. Были случаи, когда я намеренно путешествовал туда и обратно, пытаясь сохранить непрерывность сознания, но это мне не удавалось. Разрыв все равно происходил – и очень быстро. С одной стороны (сейчас я высказываю точку зрения обычного сознания) оставалось: «Я – относительная личность, обусловленная тем, что окружает меня извне», а с другой возникало: «Я – ТО, поддерживающее вселенную». Было и ощущение того, что Я возносится и нисходит. Я никогда не встречал описаний чего-либо подобного в книгах; и я без особой уверенности использовал термин «восходящее Я». Быть может, это только видимость. Сейчас мне так не кажется – скорее, я думаю, оба типа сознания действуют параллельно. И все же был этот вид переживания я, пребывающего в сфере относительности, ограниченного, скованного, обусловленного окружающим миром-то есть высшим Я, поддерживающим целую вселенную. Только не воображайте себе Атласа, физически подпирающего что-то плечами. Это вселенная нашего сознания, единственная известная нам, – но, следует отметить, вселенная всего сознания, а не только относительного. Единственной подлинно важной вселенной является то мироздание, которое существует в нашем сознании, а Я служит ее основой, поддерживает ее. Однако это Я не является собственно личностью; подобно этому, солнце, отражающееся во множестве росинок, едино, а его множественность в каплях росы остается иллюзией. На самом деле, отражение солнца в росинке является неотъемлемой частью и частицей солнца в небе – точно то же самое можно сказать и про Я. Иными словами, Атман тождествен Параматману, и когда я говорю: «Я поддерживаю эту Вселенную», то эти слова представляют собой не безграничный эгоизм, не раздутую гордыню, а извечный факт, с которым сливается личное сознание: как только это слияние происходит, человек становится частью Всеобщего Сознания.

Я называю это состояние «Нирвана» [11]. Я не знаю, так ли понимают его другие. В то время оно казалось моему рассудку окончательным состоянием, самым желанным из всех возможных. В моих представлениях Нирвана, или Мокша [12], располагалась вертикально по отношению к миру видимых форм, Сансаре, но при этом Нирвана была Абсолютной, а Сансара – относительной.

Итак, я размышлял на протяжении тридцати трех дней. Меня предупредили, чтобы я был внимателен к циклу тридцать три. Разумеется, я мыслил о тридцати трех годах, тридцати трех жизнях, месяцах и тому подобное, но не подозревал, что речь может идти всего о тридцати трех днях. Я не знал, что есть что-то еще, и по этой причине не искал ничего иного – и в результате перешел к такому сознанию, которое относилось к обычному так, как я только что описал: как Бесконечность более высокого порядка. Теперь мне придется воспользоваться символикой теории бесконечных чисел, которую разработал Кантор [13].

Прежде всего, давайте, насколько сумеем, подойдем к этой теме с точки зрения представительного описания, которое может быть названо «метапсихологией». Если говорить об ощущениях, то лейтмотивом самых первых переживаний было состояние невообразимого Восторга. Не думайте, что этот Восторг не является Силой. Физическому организму очень трудно переносить это Состояние. В самом Состоянии нет ничего сложного, но когда человек весь открывается ему, оно может истощить даже крепкий физический организм. Оно вызывает в теле чувство усталости, и одним из следствий может оказаться достаточно сильное отвращение к физическому организму. Его хочется сбросить. Такое искушение возникает совсем не редко.

Если вы хотите определить состояние сознания, то их – два. Возникает противопоставление: Восторг – и этот, низший мир, царство страданий. Это означает, что здесь даже удовольствие или наслаждение, если вы их испытываете, могут приводить к боли. То, что мы называем весельем, есть страдание – так проявляется целостность. Таким образом, лейтмотивом низшего мира является страдание, Сансара. Имеем дуализм: вверху – Восторг, внизу – боль. В таких условиях возникает побуждение к выбору, к предпочтению. Кем бы ни были мы, люди, наше состояние нельзя назвать совершенно не двойственным состоянием, оно не обладает полным равновесием.

Тридцать три дня спустя, в ночь с 8 на 9 сентября 1936 года произошло важное событие: я перешел к состоянию совершенной уравновешенности, в котором сознание с равным отношением взирало и на Высший Восторг, и на страдание. Обычное человеческое сознание вряд ли пожелает оказаться в таком положении, но это Осознание превосходит то состояние, которое было Осознано прежде, подобно тому как бесконечность высшего порядка превосходит бесконечность меньшей мощности. Я мог бы сказать, что это Сознание вообще не является человеческим – во всяком случае, в обычном смысле этого слова, поскольку любое человеческое сознание обусловлено предпочтениями. Это Сознание было свободно от каких-либо склонностей и представляло собой состояние совершенного эмоционального равновесия. Если бы возникли причины погрузиться в мир страданий, то с точки зрения этого Сознания такой переход оказался бы столь же легким, как и погружение в царство Невыразимого Восторга. Я понимаю, что это трудно вообразить, но говорю, опираясь на собственный опыт. Там нет никаких предпочтений. Господствует глубокое Осознание того, что нет такого существа, которое испытывало бы страдание, что ни единая частичка целого никогда не оказывалась потерянной. Там все пребывает вечно. Единственное происшествие в этом мире можно описать так: Изначальный Источник всего сущего на мгновение сомкнул глаза, и в течение этого мига привиделось, будто протекли миллиарды [14] лет, в это время вселенная якобы развивалась, существа как будто бы рождались и испытывали страдания – но вот глаза открылись, этот мир исчез, и все опять здесь. По этой причине теряет свою силу памятное обязательство Освобождения или Просветления всех созданий, поскольку нет такого создания, которое уже не являлось бы Просветленным. Нет ни одного страдающего существа – есть только мимолетная дремота, в которой возникает воображаемый образ Вселенной, растянутый на миллиарды лет. В этом состоянии не возникает побуждений к каким-либо действиям, но любое принятое решение стало бы Божественно правильным. Остаться, задержаться в этом Состоянии во всей его полноте либо вернуться в сферу кажущегося развития – Божественно правильным окажется любое из этих решений. Это полная свобода выбора, хотя нет никаких причин, подталкивающих к тому или иному выбору. Нет ничего такого, что выделяло бы один или другой путь, нет ничего лучшего или худшего – только Совершенное Равновесие. Любое решение становится произвольным, не имеющим никаких причин.