Материалы Сета. Часть 1 - Робертс Джейн (бесплатные версии книг .txt) 📗
Рядом со мной с одной стороны сидел Роб, а с другой — доктор Инстрим. Я решила, что не собираюсь поддаваться гипнозу, но опустила взгляд, чтобы не привлекать внимания. Когда стало очевидно, что большая часть присутствующих явно погрузилась в транс, — они напоминали мне сидящих голубей со сложенными крыльями, — я осторожно подняла взгляд, чтобы посмотреть, что делает доктор Инстрим. Он смотрел на меня. Роб глядел на нас обоих и улыбался.
Доктор Инстрим был в восторге. Позднее, когда мы сидели в ресторане и разговаривали с доктором, я вдруг почувствовала присутствие Сета. Мы никогда не проводили сеансов вне дома. Я нервно попыталась дать понять мужу, что происходит, и даже пнула его по ноге. Наконец я поймала взгляд Роба, он понял меня без слов и комично пожал плечами.
— Э-э... если вы хотите познакомиться с Сетом, то он сейчас здесь, — сказала я.
Я не собиралась устраивать сеанс в ресторане. Доктор Инстрим тоже. Он отвел нас в свой офис и запер дверь.
Мы провели сеанс с Сетом, первый, на котором я так быстро входила в транс и выходила из него, что мы с Сетом могли оба участвовать в разговоре.
Поприветствовав доктора Инстрима, Сет сказал:
— Область моих интересов — образование и особенно те [якобы сверхъестественные] способности личности, которые необходимо познавать и исследовать, потому что они абсолютно естественны... Я понимаю трудности, с которыми предстоит столкнуться.
Я часто об этом говорю — я не туманный призрак, который материализуется глухой ночью. Я просто разумная личность, больше не ограниченная вашими физическими законами...
Далее Сет заговорил о тестах, которые предложил нам доктор Инстрим:
— Иногда у меня возникают проблемы из-за упрямства Рубурта, и это необходимо учитывать... Я серьезно постараюсь сделать все, что смогу на таких условиях. Можете рассчитывать на мое сотрудничество. Естественно, за один вечер всего не сделаешь, но мы можем начать. На обычном сеансе я рассажу, что может быть сделано.Мы можем многое, и многого мы не можем. Но, понимая как свои возможности, так и ограничения, мы должны максимально использовать то, что у нас есть.
Мне кажется, что тогда мы установили своеобразный рекорд. Сначала что-то говорила я, потом доктор Инстрим, потом Сет, потом Роб — как в круговом обсуждении. Сет начал обращаться к доктору Инстриму по имени, они разговаривали, как старые приятели. Я была в шоке — доктор Инстрим был таким представительным пожилым мужчиной. Роб записывал, что мог, стараясь успеть за разговором.
Сет сказал:
— Рассчитывайте на импровизации. Так можно получить те доказательства, которые вы хотите. Если мы будем слишком волноваться из-за результатов, исчезнет элемент внезапности, подключится эго, и тогда ничего не получится.
— Точно! — воскликнул доктор Инстрим. — Мы должны действовать осторожно, не давить... Но, Сет, я не понимаю. Импровизация важна, но...
— Это наша дверь, — ответил Сет. — Если мы и получим какие-то доказательства, то именно через нее.
— Да, — согласился доктор Инстрим, — но ограниченность человеческих возможностей... Для нас очень важна методология, если мы хотим заставить людей к нам прислушаться.
— Мы обсудим это на обычном сеансе, — сказал Сет. — Мы будем работать в границах [своих возможностей] и посмотрим, что удастся сделать. Кроме того, будет неплохо, если вы и все остальные поймете, что эти ограничения существуют только потому, что вы им позволяете.
— Да.
— Ограничения не являются природой человеческой личности. Как я неоднократно говорил, состояние бодрствования является таким же состоянием транса, как и любое другое. Сейчас [на наших сеансах] мы просто переключаем внимание на другие каналы. Все состояния сознания можно назвать трансовыми. Сознание — это то направление, в котором смотрит сущность...
У нас с тобой много общих интересов. Личность всегда следует рассматривать в базовом смысле как схемы неких действий. Когда вы пытаетесь подключиться к различным уровням, то изменяете их. Когда вы разбиваете яйцо, чтобы узнать, что внутри, то разрушаете само яйцо. Есть и другие варианты. Чтобы разбить скорлупу, не нужен молоток... Я из яйцеголовых, но не надо бить меня молотком, — Сет широко улыбнулся.
— Но нам нужно разобраться в этом, — заметил доктор Инстрим. — Я — человек. Мне необходимо учиться. Мне нужны доказательства того, о чем ты говоришь.
— С таким подходом вы сможете их получить. Но те, у кого разум закрыт, не получат доказательств, которые могли бы их удовлетворить.
— Некоторые из уже имеющихся [доказательств] трудно оспорить, но все равно необходимо провести методические исследования, — сказал доктор Инстрим.
— Именно поэтому мы не создаем на сеансах специфическую атмосферу... и я стараюсь по большей части избегать демонстраций...
— Я опять перестаю понимать. Мне нужно подумать, чтобы понять твои идеи и решить, что делать.
— Может пройти какое-то время, пока я разовью Рубурта в данном направлении, — ответил Сет. — Но проблем я не вижу.
Доктор Инстрим относился к Сету с большим уважением, и мне это порой даже казалось подозрительным. Я сама не была уверена в том, кем или чем является Сет, и мне не раз приходило в голову, что доктор просто хотел завоевать мое доверие — притворство психолога, который делает вид, что он верит в выдумки пациента с такой же готовностью, как и сам пациент.
Прежде чем наш визит подошел к концу, доктор Инстрим неофициально сообщил нам, что у Сета «могучий интеллект», и он совершенно не кажется вторичной личностью. Он также обрадовал меня, сказав, что у меня отличное эмоциональное и психологическое состояние.
К сожалению, на симпозиуме мы разговорились еще с одним психологом, моим ровесником. Мы встретились на неформальном собрании, и, когда он узнал, что мы никак не связаны с медициной, то спросил, что привело нас на симпозиум. Мы ему объяснили, разговор зашел дальше и в итоге коснулся Сета. Позднее Роб показал новому знакомому наши записи.
Пообщавшись с нами меньше часа, психолог заявил, что я шизофреничка и использую сеансы как средство подавления Роба. В какой-то момент он схватил со стола стопку записей и накинулся на меня как некий мстительный бог, потрясая бумагой у меня перед глазами:
— Вы считаете, что так уж необходимо вести эти записи, а?
— Они нам нужны. Их делает Роб, — смогла я вставить слово.
— Ага! — закричал он. Действительно закричал. — Это — один из главных симптомов.
— Но их же ведет Роб...
Бесполезно. Что бы я ни пыталась сказать в свою защиту, он торжествующе кричал:
— Видите? Видите? Вы испытываете потребность защищаться!
Это произошло между первой и второй встречами с доктором Инстримом. Мы ехали по пустынному кампусу и остановились выпить в душном и тесном баре. Меня как никогда переполняли сомнения. Психолог высказал вслух самые преувеличенные мои страхи.
— Он знал нас минут тридцать, не больше, дорогая, — напомнил мне Роб.
— А что, если он прав? Самое ужасное, что я-то этого не узнаю. Никто из нас не хочет об этом знать или с этим соглашаться.
— Любой человек с такими серьезными проблемами будет выказывать симптомы в повседневной жизни.
— А сеансы? — воскликнула я. — Сеансы, которые я считаю настолько важными!.. Материал, который, я уверена, позволяет заглянуть в природу реальности! Предположим, что все это — просто симптом психического расстройства!
Мы ехали мимо высоких зданий университета. Какая аккуратность и порядок — если бы и жизнь была такой упорядоченной, подумала я. Когда мы приехали к офису доктора Инстрима, Роб все еще пытался меня успокоить. Неужели я и правда была из тех болтливых деспотичных женщин, которые идут на любые хитрости, чтобы контролировать своих мужей? Я посмотрела на Роба — рассудительный и здравомыслящий, в отличие от меня, он соответствовал всем моим представлениям о мужчине. Обычно я разговорчива, но тут я замолчала, предоставив возможность говорить ему.
