Ливень без туч - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (мир бесплатных книг TXT) 📗
А когда твои глаза раскроются в осознанности и из них потечет поток любви, ты увидишь тот же мир под другим углом, с другой точки зрения. Тогда возникнет другой контекст, и все твои определения изменятся. Тогда ты сможешь сказать: "То, что я видел раньше, было ложью", потому что, когда ты сталкиваешься с безграничной реальностью, виденное раньше становится бессмысленным. Тогда ты скажешь: "Это новое видение перечеркивает все, что я видел до сих пор". Видение определяет все.
Именно поэтому метафизику называют даршан, видение. На Западе используется слово "философия". "Философия" не такое драгоценное слово, как "даршан". Философия означает мышление, осмысливание; это не видение. Философия означает, что ты размышляешь о жизни, осмысливаешь и выводишь заключения. Даршан означает, что все, что ты думаешь и заключаешь, не может быть истиной, потому что в твои заключения, в твое мышление будешь включен ты. Твое определение будет твоим определением. Просто увидь прямо, не внося посредничества слов.
Когда происходит предельное видение? Почему любовь называется предельным видением? Почему? Именно в мгновение любви наблюдающий и наблюдаемое становятся одним. Сам смысл любви в том, что ты не отделен от того, что видишь. Ты открыт, ты близок, ты доступен тому, что видишь. Тот, кого ты видишь, тебе дорог, он не незнакомец. Ты считаешь его продолжением себя, не кем-то отдельным; ты с ним един. Любовь означает, что ты един с человеком, на которого смотришь, он не отделен. Ваши сердца бьются вместе, твое и его дыхание движется в одном и том же ритме, и нет стен между твоим и его существом. Это единственное реальное значение любви: все стены исчезли. Тогда наблюдатель стал единым с наблюдаемым.
Кришнамурти постоянно говорит: "Наблюдатель есть наблюдаемое". Он определяет любовь: наблюдатель стал наблюдаемым, наблюдаемое стало наблюдателем. Оба они слились - так, если смешать воду и молоко, разделить их очень трудно.
Есть много способов слияния. Можно смешать масло и воду, но, сколько ни пытайся их смешать, они останутся отдельными - масло и вода не растворятся друг в друге. Смотреть на что-то без любви - значит смешивать масло и воду: это видение без встречи. Но можно ли видеть, если ты не стал одним с тем, что видишь? Как ты можешь войти в глубочайшее ядро своей реальности? Как ты можешь достичь глубин близости, не слившись? Просто стань с этим одним, как молоко и вода.
Ты видишь цветок. Цветок там, ты здесь. Постепенно вы оба должны исчезнуть, чтобы остался только опыт цветка. Не должно оставаться ни цветка, ни переживающего его опыт; остаться должен лишь текущий между ними поток опыта. Там, где исчезает наблюдатель и наблюдаемое, происходит даршан.
Любовь предельна. Нет другого способа знать, кроме любви. Думал ли ты когда-нибудь, замечал ли, пробовал, узнавал, что самые драгоценные мгновения в жизни приходят как тень любви? Ты можешь знать только человека, которого любишь. Как бы ты ни пытался, ты будешь только ходить кругами вокруг тех, кого не любишь, - как люди ходят вокруг храма. Это будет лишь периферия. Ты будешь только бродить вокруг, но не сможешь войти внутрь, потому что возможность войти внутрь появляется, лишь когда ты готов утонуть и раствориться в любви.
Когда ты готов исчезнуть, другой тоже готов исчезнуть. Твоя готовность создает эхо готовности в другом, как две капли, подходящие ближе и ближе друг к другу, - они сливаются друг с другом и становятся одной. Стать одной каплей можно только в любви. Тот, кто знает эту любовь, знает и Бога.
Но тогда человек окажется в некотором затруднении. Как ты спрашиваешь: "Где Бог?", он спросит: "Где мир?" Вот смысл "иллюзорности". Ты говоришь: "Бог невидим"; он говорит: "Не видно ничего, кроме Бога. Все остальное иллюзорно - есть только Бог". Мир, познаваемый через любовь, есть Бог; Бог, познаваемый без любви, есть мир. Это способы твоего видения.
Пойми еще несколько вещей, и тогда простые слова Сахаджо раскроют больше великолепия. Эти слова очень просты и прямы, в них нет ничего сложного. Но если для них не готов фон, ты можешь просто повторить их без понимания. И простейшее может стать сложным, если нет фона для понимания. Самое трудное может стать самым простым, если фон для понимания готов.
Первое: видел ли ты, как читает маленький ребенок? Даже если ему дать великое стихотворение Рабиндраната Тагора, он не сможет прочитать длинных слов, он разобьет их на части. Если написано "Бог", он прочитает отдельно Б, О и Г; он разобьет слово. Наблюдая, как маленький ребенок читает великую поэму, ты увидишь, что поэма утрачена, остался только алфавит. Слушая маленького ребенка, ты не сможешь узнать поэму Рабиндраната. Может быть, тебе будет скучно его слушать и ты скажешь: "Перестань. Ты говоришь чепуху". Вся красота поэмы будет утрачена. Почему? Потому что красота поэмы была в ее цельности, а ребенок разбил ее на части - как если бы кто-то ударил молотком прекрасную мраморную статую. Она развалится на части. Камень будет тем же, ничего не добавили и ничего не отняли. Молоток не добавляет и не удаляет, молоток только ломает. Если взвесить камень на весах, он будет весить столько же, что и раньше; и все же разрушено нечто недоступное для взвешивания. Ценность статуи может исчисляться миллионами, а теперь она не стоит ни гроша. Количество мрамора осталось прежним. Если ты пойдешь на рынок, то получишь цену мраморной крошки, но статуя для тебя потеряна.
Я слышал:
Это случилось в маленьком городе. Бедный крестьянин ехал на лошади из леса домой и увидел, что под деревом стоит путешественник. Путешественник сказал:
- Подожди! Если ты позволишь мне нарисовать твою лошадь, я заплачу тебе пять рупий!
Человек был удивлен. Он не мог заработать пять рупий за целый день, перевозя на этой лошади тяжести, а этот человек просит только нарисовать ее. Он сказал:
- С радостью. Пожалуйста, сделай это.
Путешественник был художником. Он нарисовал лошадь и дал крестьянину пять рупий. Затем он вернулся в город, из которого пришел.
Через много месяцев крестьянин снова ехал по этой дороге в город, чтобы найти какую-нибудь работу. На рынке он увидел большую толпу вокруг одной из палаток. Входной билет стоил пять рупий, а внутри было прекрасное произведение искусства. Хотя он и был беден, у него сохранились пять рупий, которые дал художник. Он заработал их легко, и, так как ему было нужно совсем немного, деньги были по-прежнему у него в кармане.
Он подумал: "Почему бы нет? Я пришел в город, а здесь собралась такая толпа, люди стоят в очереди". И он тоже встал в очередь, заплатил пять рупий и вошел вовнутрь. Но там его ждала неожиданность, потому что произведением искусства было изображение его лошади!
Он схватил художника за руку и сказал:
- Это просто грабеж! Здесь ты зарабатываешь тысячи рупий, а моя лошадь еще жива, она стоит снаружи - ты ее нарисовал, просто наляпал краски на лист бумаги. Никто не платит пять рупий, чтобы посмотреть на живую лошадь, иначе я был бы уже миллионером. Но люди платят пять рупий, чтобы посмотреть на твою картину. И вокруг такая толпа, картина нравится всему городу. И, чтобы войти сюда, я заплатил те самые пять рупий, которые ты мне дал. Если это такой хороший бизнес, почему бы мне не привести свою лошадь и не поставить ее рядом с картиной? - ты можешь брать деньги и за нее.
- Это невозможно, - сказал художник.
- Но что особенного в этом куске бумаги, красках и линиях? Что здесь особенного? Сколько это стоит?
- Если ты спрашиваешь о цене бумаги и красок, они ничего не стоят. Может быть, меньше пяти рупий. Но то, что выражается этими красками и бумагой, бесценно, это нельзя купить. Какой бы живой ни была твоя лошадь, завтра она может умереть. Эта картина вечна, эта картина сохранится. На этой картине не только твоя лошадь, но и сущность всех лошадей.
