Вуду в мегаполисе - Блэк С. Джейсон (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Когда органическая религия — такая, как вуду, — сочетается с высокой технологией, она обретает новое качество (и новые проблемы).
Современный мир уже не предлагает молодежи таких возможностей, как всего несколько лет назад. Многие молодые люди, особенно из среднего и «вышесреднего» класса, теперь «засиживаются в гнезде» — долго живут в родительском доме, холостые и безработные.
Содержать собственную семью, зарабатывать быстрый доллар — это уже «не модно». Модно искать смысл жизни. В поисках смысла жизни имея достаточно свободного времени, молодежь начала забавляться не с игрушками для богатых, как их родители, а с игрушками для бедных. Они поняли, что попытки подражать богатым и сильным мира сего не дали их родителям ничего, кроме еще большего рабства. Иначе говоря, войти в средний класс было гораздо легче, чем стать действительно богатыми и сильными. На общественной лестнице ступеньки имеют разную высоту, что бы ни там провозглашала наша социологическая пропаганда.
Интересно, совпадение это или закономерное явление, что хранителями традиции становятся люди обездоленные и лишенные права голоса? Я имею в виду африканцев, которые в условиях реального христианского ада (пленения и рабства) сохранили свое духовное наследие живым.
Наша современная молодежь, тоже потерявшая свою «родину» — свои мечты, — ищет какую-то опору под ногами. Молодежь ищет что-то такое, что дало бы ей силу. Многие молодые враждебно настроены по отношению к старшему поколению. Им кажется, что старшие убили их мечты своей алчностью, лживостью и лицемерием.
Технология и деньги не освободили их родителей, а, наоборот, еще сильнее поработили.
Жить в виртуальной компьютерной реальности может быть интересно, но такая жизнь не заменит ощущения реального обладания силой. Практика вуду очень активна: командование духами, странные и дикие имена, звуки, запахи, танцы, принесение в жертву животных. Все это рождает реальное ощущение силы, а иногда и реальный ужас. В этом все дело. Большинство из нас уже не знает, что такое реальное приключение. Мы проводим жизнь в кресле. Современный человек оторван от своих корней, он перестал быть охотником — исследователем неведомого.
Продолжая тему «вуду и компьютеры», можно сказать, что у этих явлений есть кое-что общее. И духи экрана, и духи астрала выполняют работу, оставаясь за сценой. Мы видим результаты, но не можем видеть, как происходит процесс работы (даже если знаем язык программирования).
Когда цивилизация начинает коллапсировать, предрассудкам не остается места. Латиноамериканцы, негры (авторы не употребляют слов негры или черные, которые в современном американском обществе считаются оскорбительными. Но, покольку в нашем языке эти слова не несут никакого обидного смысла для тех людей, к котрым они применяются, в переводе мы иногда используем их вместо громоздкого авторского термина «афро-американцы»), азиаты, белые, смешиваясь, образуют генетический винегрет — к ужасу тех, кто привык видеть мировой порядок с колокольни своей единственно верной традиции. Их мировой порядок уходит. Их колокольни рушатся. «Дети» уходят в язычество, вуду, магию и виртуальную реальность. «Новые» символы — это всегда беспокойство, но сказать, что мы живем в беспокойное время — значит ничего не сказать. Нет, это не беспокойное, а кошмарное время! Хотя некоторые из старых стен рухнули, радоваться еще рано. Тогда мы хотя бы видели врага перед собой. Теперь наши враги — это мы сами. Сама наша жизнь становится синдромом приобретенного иммунодефицита. У нас развиваются все новые и новые смертоносные аллергии.
Мы стоим на пороге новой войны; теперь это уже война не поколений, а внутри поколений.
Недавно меня пригласили на то, что у ортодоксальных вудуистов называется религиозным праздником. Группа поющих людей стояла и смотрела, как пара занималась «религиозным сексом». Это был ритуал, атмосферу которого дополняли религиозно-магические символы и присутствие «жреца».
Люди пили жертвенное вино и ели жертвенные пироги. Хотя многие читатели скажут, что секс и религиозная церемония несовместимы, для группы в таком сочетании не было ничего странного. Секс был религией, а религия — сексом. Большинство присутствовавших владело компьютером, а многие работали с высокими технологиями. Они не были удовлетворены «традиционными» религиозными ритуалами и для удовлетворения своих духовных запросов обратились к странным и необычным практикам.
Но пока происходят все эти странные вещи, рядом рождается еще один новый вид религиозного опыта. Это Фундаментализм (с большой буквы), который уже не является чисто христианским движением. Эта секулярная религия основана на простой догме: все, что имело ценность сорок лет назад, и есть Истина. Жрецы фундаментализма верят в то, что все происходит неправильно со всеми и везде.
Одна из форм этой секулярной религии называется «психотерапией». Вот пример ее деятельности: недавно психотерапевты предприняли попытку свести одержимость духами к психиатрическому диагнозу. (название которому придумали просто потрясающее — расстройство состояний одержимости (Possessive States Disorder)
Если одержимость как таковая будет признана патологией, это существенно ограничит эффективность в первую очередь самой западной терапии при работе с людьми, имеющими другую систему убеждений. Представьте себе человека, верящего в духов, который попадет в руки психотерапевта. Врач потребует, чтобы пациент отказался от своего мировоззрения, иначе он будет признан душевнобольным. А если врач еще и имеет полномочия госпитализировать пациента? Так может рухнуть последняя надежда на то, что психотерапия когда-нибудь станет научной методикой лечения. Она навсегда останется тем же, чем и была — то есть религией.
Если относиться к психотерапии как к религии, то ее воинствующее невежество и нетерпимость к другим религиям (целительским моделям) становятся вполне объяснимыми.
Еще одно религиозное свойство новой психотерапии — ее озабоченность «болезненными пристрастиями», главным грехом нашего времени. Любой сильный интерес к чему бы то ни было подлежит тщательному наблюдению: не скрывается ли за ним тайное пристрастие? Психотерапевты, как средневековые охотники за ведьмами, намечают себе жертвы-симптомы, а потом находят их повсюду. Если у человека нет нужных терапевту симптомов, значит, он их искусно скрывает (отрицает). Такой подход, кстати, совершенно неотличим от искомого «греха»: болезненное пристрастие к поиску болезненных пристрастий.
Такое возвращение к «основам» всегда происходит в периоды слабости или смуты, пока не проявляются новые мощные энергии. Но невежество этого движения я даже не знаю с чем сравнить. Вуду они воспринимают как безумие, и с их точки зрения, имеют на это полное право — ведь они же специалисты по душевному здоровью. Для этих «ученых» вудуизм — «всего лишь гипноз». Правда, они забывают, что гипноз — весьма неопределенное понятие. Его границы размыты. Если одержимость духом — «всего лишь гипноз», то почему бы не считать, что и вера в Бога — «всего лишь гипноз»? Некоторые, кстати, согласны и с последним утверждением. Но особенную неприязнь у психотерапевтов вызывает в то же время вуду. Что же в нем такого зловещего? Наверное, нежелание отречься от тела ради сознания. И еще понимание жизни как сложного комплекса континуумов, а не примитивного дуализма на уровне «кто не с нами, тот против нас».
Недавно я прочел статью одного латиноамериканского специалиста по душевному здоровью, который утверждает, что сантерия воспитывает зависимость от сантеро и что это нехорошо. Утверждение крайне нелепое, поскольку любой компетентный сантеро дает своему клиенту средства, способствующие укреплению его духовной защиты. Интересно, задавался ли когда-нибудь специалист по душевному здоровью вопросом: а что воспитывает его профессия? Не просто зависимость от терапевта, но зависимость от общего мнения.
Давайте признаемся откровенно: идет борьба за влияние и силу, за место под солнцем. Но все ли средства хороши в такой борьбе?
