Шаманка - Эндрюс Линн (книги без регистрации полные версии txt) 📗
- Это наша гостья, Ворона, - сказала Агнес. - Лини, познакомься с Вороной.
- Рада видеть тебя, - сказала я, - но мне кажется, она сердится на меня.
- Да, она действительно сердится. Она хотела попасть сюда, чтобы позавтракать, - сказала Агнес, протягивая птице кусочек вяленого мяса. Поев, ворона явно повеселела и стала как будто более покладистой.
Я вылезла из спального мешка, облачилась в новую одежду, сидящую на мне как мешок, и села за стол, чтобы присоединиться к трапезе. Попивая кофе и закусывая, мы то и дело протягивали нашей гостье кусочки поджаренного хлеба и бекона. Казалось, ворона была очень довольна нашим приемом.
- Эта старая разбойница приходит сюда позавтракать уже многие годы, - сказала Агнес Быстрая Лосиха. - Похоже, у нее аппетит получше, чем у меня.
Я почти совсем забыла о Джули, но тут до моих ушей донеслись заунывные звуки флейты.
- О нет, - сказала я, - это уж слишком.
Агнес закивала головой в знак согласия, и мы обе засмеялись. Джули действовала на нервы нам обеим.
Ворона перелетела на подоконник, зашагала по нему, а затем начала каркать.
- Я сыта, - заявила Агнес, глядя на гостью. Ворона вновь закаркала и полетела восвояси.
- Как ты можешь наесться ломтиком поджаренного хлеба и кусочком бекона? - спросила я. - Что до меня, то я совсем не наелась.
- Это выражение бытует среди моих соплеменников. Оно означает: «Я поел. Я сыт». Но оно вовсе не связано с пищей. Мы не рассыпаемся в благодарностях и не выражаем признательности друг другу по любому поводу. Единственную благодарность мы высказываем Великому Духу. Быть сытым - значит наполниться изнутри тем, что мы все друг с другом разделяем. Это означает: «Мне хорошо». Мы обладаем лишь одним даром - способностью выбрать свою смерть. Ты часто говоришь «спасибо» людям своего мира. И эта благодарность - ложь. Мой совет: впредь никогда не лги. Ты можешь высказывать благодарность при совершении ритуала, но никогда не благодари человека, это лишает тебя силы. Лишь увидев Великий Дух в другом человеке, приноси благодарность Великому Духу. И забудь об иной благодарности.
- Но меня учили…
- Меня мало заботит все то, чему тебя учили. Тебя учили неправильно, - сказала Агнес, как отрезала.
Я раздумывала над ее словами, доедая свой кусочек хлеба.
- Ты умеешь ездить верхом? - неожиданно обратилась ко мне Агнес.
- Да, иногда я езжу на лошади, а почему ты спрашиваешь?
Агнес расхаживала но комнате, наводя порядок.
- Ты должна срочно принести трещотку от Руби. Я пройдусь с тобой немного, а дальше ты поедешь верхом.
Перспектива была интригующей. Быстро прибрав все со стола и выходя следом за Агнес на открытый воздух, я заговорила:
- Но я даже не представляла себе, что здесь есть лошади. Где они? Я не видела ни одной.
- Есть еще много вещей, которых ты не видела, Линн.
Агнес поставила тарелку с джерки рядом с Джули и прошептала ей что-то на ухо. Джули продолжала играть на флейте. Ее глаза были все так же неподвижны. Тело оставалось все таким же негнущимся и холодным. Девушка была так хрупка и одинока, а мелодия походила на птичий крик - призыв о помощи - или, скорее, на предупреждение об опасности. Музыка казалась все более грустной.
- Она поест позже, - сказала Агнес.
Затем она сделала мне знак следовать за ней и зашагала по тропинке, ведущей к дому Руби. Через некоторое время мы свернули с нее и пошли на юг. Идти стало труднее. Мы брели вдоль маленького ручейка с прозрачной сине-зеленой водой. Вся земля в этом месте была покрыта густой травой и клевером.
- Весной трава очень сочная, - сказала Агнес, - это хорошо для лошадей.
Я кивнула в знак согласия.
Всюду мельтешили кролики. Они шныряли под ногами, пищали, бросались наутек и прятались под камни. Я последовала за Агнес через прогалину, и вскоре мы вышли на зеленый луг.
- Это южное пастбище, - сказала она.
Она дала мне одно лассо, которое несла на правом плече, а второе оставила себе. Оно было очень красиво - очевидно, сплетено из черного и белого конского волоса.
Возле ручья стояли три упитанные лошади - два гнедых мерина и одна пегая кобыла. Все они при нашем приближении подняли головы как по команде, но тут же возобновили прерванную трапезу. Они подпустили нас к себе, и Агнес похлопала одного из меринов по шее. Его ноздри раздулись, и он стал бить копытами о землю.
- Возьмешь себе кобылу. Она послушная и надежная, и ты сможешь ехать на ней, куда захочешь. Ей нужна разминка.
Мы набросили лассо на шеи лошадям и подвели их к валуну. Агнес почесала лоб своему мерину, ухватила его за гриву и одним прыжком очутилась у него на спине. Проворство этой немолодой женщины поразило меня.
- Что ж, Агнес если это тебе удалось, мне удастся и подавно, - самонадеянно заявила я, прыгая на свою кобылу.
Но мои ноги зацепились за ее бока, и я упала навзничь. Земля оказалась твердой.
Прямо над собой я увидела Агнес верхом на неоседланной лошади. Индианка хохотала.
Гнедая смотрела прямо на меня, словно недоумевая, что вытворяет эта «белоглазая». Я поднялась и повторила попытку но опять шлепнулась на землю. После третьей попытки я отчаялась.
Сделай это более простым способом, - посоветовала мне Агнес.
Я подвела лошадь к валуну и просто влезла ей на спину. Агнес посмотрела на меня и вновь разразилась смехом.
- Конечно. Очень смешно! - сказала я обиженно, но тут же спросила: - А почему ты взобралась на лошадь с правой стороны?
- Потому что с левой стороны до недавнего времени индейцы цепляли шаманские щиты.
Какое-то время мы ехали молча, возвращаясь к тропе, ведущей к дому Руби. Мокасины Агнес то и дело дергались, когда она подгоняла своего мерина. Все движения старой индианки были наполнены огромной жизненной силой. Ее косы развевались на ветру. Лошади, все еще не сбросившие густой зимней шерсти, казались холеными и очень послушными. Они не знали, что такое подковы, но их копыта были в хорошем состоянии, а мышцы прекрасно развиты. Очевидно, кто-то объезжал их достаточно часто.
Я раскачивалась в такт шагам моей кобылы и расслабилась, наслаждаясь утром. Мы понеслись легким галопом через каньон, а затем поднялись к подножию скалы, держа свой путь на юг. Лошади раздули ноздри и застригли ушами, увидав маленькое стадо коров, пасущееся внизу.
Вокруг нас щебетали птицы, а высоко над головой кричали дикие гуси, летящие на юг. Ветер мягко кружил вокруг нас, и мы стали спускаться туда, где паслось стадо. Там мы слезли с лошадей и пустили их на лужайку щипать траву.
Сами мы сели прямо на землю и достали из сумки копченую рыбу и хлеб. Отсюда открывался прекрасный вид на лес и верхушки скал. В воздухе висела прозрачная дымка. Я отломала кусок хлеба и принялась жевать его.
Агнес обернулась ко мне. Ее лицо казалось красновато-коричневым на фоне зелени.
- Во что ты веришь, Линн?
Вопрос показался мне совершенно неожиданным.
- Во что я верю?
- Да, расскажи мне, - она улыбнулась мне, и ее глаза сверкнули каким-то особенным блеском.
- Ну, думаю, что верю в собственную честность… Агнес мягко рассмеялась. Положив на землю передо мной маленький камешек, она сказала:
- Ну, продолжай. Во что еще ты веришь?
- Еще я верю в то, что у меня хорошо получается то, чем я занимаюсь.
Хихикая, Агнес положила еще один камешек рядом с первым.
Я продолжала излагать ей свои политические и этические взгляды. Когда я окончила, передо мной возвышалась довольно большая кучка камней.
- Что все это означает? - спросила я, указывая на кучу.
- Эти камни символизируют твои убеждения. Существует круг мира и круг собственного «я». Эти круги подобны гнездам, в них ты чувствуешь себя очень комфортно. Но ты должна осознавать наличие этих гнезд. Ты должна видеть, что сидишь на этих камнях так, словно это яйца, а ты высиживаешь их. Ты должна понимать, что ты не свободна, пока не покинешь гнездо собственного невежества, - Агнес указала пальцем на камни. - Это твое гнездо. Ты можешь провести всю оставшуюся жизнь, высиживая эти яйца, если, конечно, пожелаешь. Но они обозначат собой границы твоего опыта.
