Сила безмолвия - Кастанеда Карлос (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗

Дон Хуан встряхнулся с головы до ног, задохнувшись от смеха.

— Делай то, что ты делал прошлой ночью, — подмигнув, посоветовал он мне. — удержи себя.

Мое недовольство сделало меня агрессивным. Я немедленно пустился в какие-то бессмысленные доказательства, потом я осознал свое заблуждение и извинился за потерю сдержанности.

— Не извиняйся, — сказал он. — я должен рассказать тебе то, что ты, возможно, поймешь только со временем. Абстрактные ядра магических историй сейчас ничего не значат для тебя. Позже — я думаю, через годы — они раскроют тебе свой точный смысл.

Я попросил дон Хуана не оставлять меня в потемках и обсудить абстрактные ядра. Я совершенно не понимал, что мне следует делать с ними. Я уверял его, что, находясь в данный момент в состоянии повышенного сознания, я с легкостью пойму его объяснения, и просил поспешить его с этим делом, так как не было гарантии, что состояние продлится долго. Я говорил ему, что скоро вернусь в свое обычное состояние и стану еще большим идиотом, чем сейчас. Я сказал это полушутя. Его смех убедил меня, что он принял все именно так, но мои собственные слова глубоко повлияли на меня. Огромное чувство меланхолии застало меня врасплох.

Дон Хуан мягко взял мою руку, подвел меня к удобному креслу и сел напротив. Он пристально посмотрел мне в глаза, и я некоторое время не мог разорвать силу его взгляда.

— Маги постоянно «выслеживают» себя, — сказал он ободряющим голосом, словно пытаясь успокоить меня звучанием своих слов.

Я хотел сказать, что моя нервозность прошла, и что она, вероятно, была вызвана бессонницей, но он не дал мне сказать ни слова.

Дон Хуан сказал, что уже обучал меня всему, что можно сказать о «выслеживании», но я все еще не могу вывести свое знание из глубин повышенного сознания, где оно хранилось. Я рассказал ему о своем досадном ощущении закупоренности. Я чувствовал, что что-то скрыто внутри меня, и это что-то заставляло меня хлопать дверьми и стучать по столу, оно расстраивало меня и делало вспыльчивым.

— Такое ощущение закупоренности переживает каждый человек, — сказал он. — это напоминание о нашей существующей связи с «намерением». У магов это ощущение еще более острое, поскольку их целью является увеличение чувствительности их связующего звена до тех пор, пока они не смогут использовать его функционирование по своей воле.

— Когда давление их связующего звена слишком велико, маги облегчают его «выслеживанием» самих себя.

— Мне кажется, я не понимаю значение того, что ты подразумеваешь под «выслеживанием», — сказал я. — но на каком-о уровне, мне думается, я точно знаю, что ты хочешь сказать.

— Я попробую помочь тебе прояснить то, что ты знаешь, — сказал он. — «выслеживание» — это процедура, очень простая сама по себе. «Выслеживанием» называется особое поведение, которое следует определенным принципам. Это скрытое, тайное, обманчивое поведение задумано для создания встряски. И когда ты «выслеживаешь» себя, ты даешь себе встряску, используя свое собственное поведение безжалостным и хитрым образом.

Он объявил, что когда сознание мага застревает под тяжестью его перцептуально-вводимой информации — именно это и происходило со мной — самым лучшим и, возможно, единственным средством является использование идеи смерти, которая создает эту встряску «выслеживания».

— Следовательно, идея смерти монументально важна в жизни мага, — продолжал дон Хуан. — я показал тебе массу вещей о смерти, пытаясь убедить тебя, что наше знание нашего предстоящего и неизбежного конца дает нам трезвость. Наиболее дорогостоящей ошибкой обычного человека является индульгирование на чувстве бессмертия. Мы как бы верим, что, не думая о смерти, мы тем самым защищаем себя от нее.

— Ты должен согласиться, дон Хуан, что, не думая о смерти, мы тем самым защищаем себя от волнений по поводу нее.

— Да, это служит той же цели, — признался он. — но эта цель недостойна обычных людей, а для магов вообще является пародией. Без ясного взгляда на смерть не будет ни порядка, ни трезвости, ни красоты. Маги борются для достижения этого критического понимания для того, чтобы на самом глубочайшем уровне они могли признать, что у них нет уверенности, что их жизнь продлится хоть на миг дольше. Это признание дает магам мужество быть терпеливыми, и, тем не менее, совершать поступки, мужество быть покорными, не превращаясь в глупцов.

Дон Хуан смерил меня взглядом. Он улыбнулся и покачал головой.

— Да, — продолжал он, — идея смерти — это единственная вещь, которая дает магам мужество. Странно, не правда ли? Она дает магам мужество быть хитрыми, не становясь самодовольными, и прежде всего, она дает им мужество быть безжалостными без потакания собственной важности.

Он снова улыбнулся и подтолкнул меня. Я сказал ему, что меня бесконечно пугает идея моей смерти и то, что я должен думать о ней постоянно, причем она совершенно не давала мне мужества и не вдохновляла меня на совершение поступков. Единственно, она делала меня циничным или заставляла впадать в состояние глубокой меланхолии.

— Твоя проблема очень проста, — сказал он. — ты легко становишься одержимым. Я уже говорил тебе, что маги «выслеживают» самих себя, чтобы разрушить силу своих навязчивых идей. Есть много способов «выслеживать» себя. Если ты не хочешь использовать идею своей смерти, используй для «выслеживания» себя стихи, которые ты читаешь мне.

— Прости, не расслышал?

— Я говорил тебе уже, что есть много причин, по которым я люблю стихи, — сказал он. — с помощью их я «выслеживаю» себя. С помощью них я даю себе встряску.

Он объяснил, что поэты подсознательно тоскуют по миру магов. Но поскольку они не являются магами на пути знания, их тоска — единственное, что они имеют.

— Давай посмотрим, сможешь ли ты ощутить то, о чем я говорю, — сказал он, передав мне сборник стихов Жозе Геростиса.

Я открыл его на закладке, и он указал мне стихотворение, которое ему понравилось…

Это непрерывное, упорное умирание,

Это проживание смерти,

Которое убивает тебя, о боже,

В твоих строгих ваяниях,

В розах, в камнях,

В неукротимых звездах,

И во плоти, которая сгорит,

Как костер, зажженный песней,

Как сон, как оттенок,

Который бросился в глаза,

И ты, сам по себе,

Возможно, умер навсегда,

Не поставив нас в известность об этом,

Мы отбросы, крошки, пепел тебя,

Ты, который все еще существуешь

Как звезда, обманувшая нас своим светом,

Пустым светом без звезды,

Который идет к нам,

Предлагая свою бесконечную катастрофу.

— Пока я слушал слова, — сказал дон Хуан, когда я кончил читать. — Я чувствовал, что этот человек «видел» суть вещей, и я благодаря ему тоже мог «видеть». Меня не волнует, о чем это стихотворение. Меня волнует только чувство, которое страстное желание поэта донесло до меня. Я заимствовал его страстное желание и, благодаря ему, заимствовал красоту. И чудесно то, что он, как истинный воин, потратил ее на получателей и зрителей, сохранив для себя только свое страстное желание. Эта встряска, это потрясение красотой является «выслеживанием».

Я был очень тронут. Объяснение дон Хуана задело во мне необычную струну.

— Ты хочешь сказать, дон Хуан, что смерть — единственный реальный враг, которого мы имеем? — спросил я его минутой позже.

— Нет, — убежденно возразил он. — смерть — не враг, хотя она им и кажется. Смерть не является нашим разрушителем, хотя мы и думаем о ней таким образом.

— Что же она собой представляет тогда? — спросил я.

— Маги говорят, что смерть — единственный достойный оппонент, которого мы имеем, — ответил он. — смерть — это то, что посылает нам вызов. Мы рождены, чтобы принять этот вызов — и обычный человек, и маг. Но маги знают об этом, а обычный человек — нет.

— Лично я скажу, дон Хуан, что жизнь, а не смерть, является вызовом.