Matador - Ривера Луис (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
ГЛАВА 10
Когда человек уходит на день, нужно прощаться с ним так, словно он уходит навсегда.
Для Рафи потянулись долгие дни ожидания. Очень часто чтобы познать истинную цену того, чем владеешь, нужно этого лишиться. Через потери человек приходит к пониманию того, что было ему дорого по-настоящему. Каждая потеря — дверь, которую открываешь к самому себе.
То же случилось и с Рафи. То, что девушка ему дорога, он знал. Но только лишившись ее — пусть на время (а кто знает, на время ли?), — он понял, как она много значит в его теперешней жизни. Как воздух, ценность и необходимость которого очевидна, но как-то не слишком заметна, когда дышишь свободно. Но стоит кому-то хоть на минуту отнять возможность дышать…
Рафи чувствовал, что задыхается, словно кто-то сдавил его горло стальной рукой, перекрыв кислороду путь в разрывающиеся легкие. Каждый день он приходил на берег реки, садился на камень и сидел неподвижно, пока солнце не начинало клониться к закату. Он не мог думать ни о чем, кроме Марии. Даже о бое быков он почти не вспоминал. Лишь изредка, да и то только если это было так или иначе связано с девушкой.
Придя домой вечером, он закрывался в своем сарае и не выходил оттуда до самого утра. Аккуратно свернутая мулета лежала в углу, он так и не прикоснулся к ней. Для пасе нужна сосредоточенность, которая граничит с отрешенностью. А вот как раз отрешиться от своего ожидания Рафи не мог. Оно терзало его, вытягивая все жилы, иссушая, как иссушает яростное пустынное солнце все живое, что не успело спрятаться от беспощадных лучей.
Он сам не ожидал, что ему будет так тяжело. Вроде к этому не было особых причин. Мария сказала, что скоро вернется, — чего нервничать? Но голос рассудка всегда слаб, когда начинает говорить сердце. И Рафи никак не мог совладать с тоской и тягостным волнением, которые его захлестнули, едва Мария оставила его одного на берегу реки.
И с каждым днем волнение усиливалось, а тоска постепенно обернулась тягучей, ноющей болью, не оставляющей ни на минуту. Сначала Рафи пытался как-то бороться с этим, но скоро махнул на все рукой. В конце концов, с болью разлуки можно бороться по-разному. Можно идти на нее прямо в лоб, как матадор идет на быка, а можно просто принять ее, отдаться целиком во власть этого чувства и ждать, пока оно не уничтожит само себя. Рафи выбрал второй путь. Он просто сидел на своем камне, чутко прислушиваясь, — не раздадутся ли ее легкие шаги, которые он узнал бы из тысячи, не окликнет ли она его… Но слышал он лишь шум бегущей реки, шорох ветра в кронах деревьев, пение птиц, отголоски скрытого за холмом городка да собственное дыхание.
Так прошло пять дней. Девушка не приходила. И теперь у Рафи появился новый враг, который разъедает душу сильнее, чем тоска. Этим врагом было сомнение. Юноша вдруг задумался, а собиралась ли Мария вообще вернуться. Может, это было своего рода вежливое прощание? Нежелание причинять боль? В самом деле, зачем он нужен ей? Слепой, с погруженным во тьму настоящим и с таким же беспросветным будущим… Матадор-неудачник Даже не матадор, а так, человек, один раз по чистой случайности убивший быка. Вот и все. Как он мог думать, что девушка, молодая и… да-да, красивая, захочет связать с ним свою жизнь? Конечно, она общалась с ним из жалости. В силу своей доброты она не смогла пройти мимо человека, которому так нужна была помощь. И ведь она помогла. Именно благодаря ей Рафи начал мириться с тьмой. Наверное, она решила, что сделала все, что могла. И ушла… Ушла…
Если бы Рафи мог видеть, он не раздумывая отправился бы на ее поиски. Не стал бы ждать, сидя на своем камне, как привязанный, и кусая от бессилия губы. И пускай его сомнения оказались бы смешны или, наоборот, справедливы, пускай она рассердилась бы, прогнала бы прочь, сказала то, чего, возможно, не хотела говорить, когда прощалась, — пусть было бы все это, но только не убивающее ожидание.
На исходе седьмого дня Рафи почувствовал, что больше не в силах выносить эту пытку. Когда минул десятый день, он вспомнил, что Мария сказала во время их первой встречи: она мечтала выйти замуж за матадора. К концу второй недели Рафи был убежден, что с ней случилось нечто страшное. Он почти перестал есть и спать. Едва горизонт на востоке серел, он брал свою палку и отправлялся на реку. Возвращался же лишь когда начинал замерзать и падать от усталости со своего камня. Так прошел месяц. Надежда и связанное с ней напряжение ожидания подошли к своей наивысшей точке и, следуя законам этого мира, начали угасать. Рафи по-прежнему приходил каждый день на берег. Но это уже не было то нетерпеливое острое ожидание, какое было в самом начале. Если раньше его слух был обострен до предела, чтобы еще издалека услышать ее шаги, то теперь Рафи был глух ко всему. Он сидел, погруженный в свою тьму, в свои тягостные раздумья, и окружающего мира для него не существовало. Он был один на один со своей потерей…
Так заведено в мире — только опустившись на самое дно бездны отчаяния, можно найти силы для новой надежды. Только познав бессилие, откроешь для себя новый источник силы. Только потеряв все, обретешь свободу для новых потерь. Потерпев сокрушительное поражение, взрастишь волю к новым победам. Так заведено в мире.
И в один из осенних дней, когда западный ветер срывал с деревьев первые листья и прозрачно-голубая вода в реке словно налилась свинцом, Рафи, неподвижно сидевший на своем камне вдруг дернулся всем телом, как будто очнувшись от кошмарного сна. Его крошечный темный мирок в одночасье рухнул. Просто так, без видимой причины… Навалились звуки, о существовании которых Рафи уже успел забыть. Журчание реки, шум деревьев, звон далекой кузницы, запах сырых листьев, воды, тины и дыма, сырой пронизывающий ветер, пробирающий до самых костей… Все это навалилось на Рафи в один миг, одним тяжелым внезапным ударом, который легко, будто играючи, разметал тонкую стену, отделяющую юношу от всего мира.
Рафи встал, опираясь на свою палку. Сердце колотилось быстро-быстро, как будто он только что взобрался бегом на высокий холм. Решение пришло само собой, словно извне — он должен найти Марию. Как, для чего, где — это все неважно. Нужно просто идти. Идти, не раздумывая о тех сложностях и опасностях, которые могут подстерегать на дороге слепца Кинуться в этот омут с головой, как он сделал тогда, на площади, выйдя на арену против быка. Тогда он нашел в себе силы не рассуждать, а действовать. Действовать безоглядно, бесстрашно, не заботясь об исходе. Так же нужно поступить и теперь.
