Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Уилкок Дэвид (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Вперед с Apple
В конце апреля 1984 года корпорация Apple выпустила чудесный новый компьютер Apple IIc, и его тут же приобрел мой сосед Бретт. Он показал его мне, и это было невероятно. На таком компьютере можно было играть во все игры, которые были в школе и дома у Эрика. Я вел долгие разговоры о преимуществах нового компьютера, но никогда не думал, что всего через месяц отец купит такое чудо для меня. Майклу тоже приобрели нечто существенное, что ему нравилось, – профессиональный велосипед PK Ripper.
В тот день, когда мы отправились покупать новый компьютер, я сидел в ресторане, и из моего уха выкатился огромный шарик ушной серы. Какой-то весьма странный символизм, как будто мне говорили об обретении лучшего ЭСВ: как только я начну пользоваться компьютером, я буду “слышать” лучше. Я пользовался одним и тем же компьютером до 1995 года, когда впервые вышел в Интернет после окончания колледжа. Я вернулся домой с большим ящиком, в котором находилась вся система, и еще получил стол для компьютера. Стол я сложил сам, но не замаскировал шурупы маленькими круглыми наклейками, выглядевшими как текстура древесины. Я планировал затянуть шурупы еще больше, если поверхность стола начнет колебаться. Через несколько недель эти наклейки буквально спасли меня от самой худшей беды в моей жизни.
Давайте выкурим сигару!
Вскоре после покупки нового компьютера, Майкл и я смотрели шоу под названием Мир м-ра Волшебника (Mr. Wizard’s World) и были очень взволнованы. М-р Волшебник показал пузырек с белым порошком и сказал: “У меня в руках калийная селитра, и мы воспользуемся ею, чтобы зажечь сигару”. ДА! Учитель профессор Скоттман дал мне коробку, полную загадочных химикатов со своего чердака, чтобы я мог проводить эксперименты, туда входил и пузырек с калийной селитрой. М-р Волшебник смешал калийную селитру с сахаром в маленькой алюминиевой кастрюльке и попросил ребенка спичкой зажечь огонь на конце длинной палочки, при этом они оба надели защитные очки. Смесь зашипела и немного загорелась, создавая слабое пламя и черную клейкую массу, и это все. Я предложил Майклу повторить опыт. Мы побежали в подвал, захватив с кухни мамину алюминиевую кастрюльку. Поскольку м-р Волшебник делал все в закрытом помещении, я подумал, чтобы было бы чудесно сделать все на кухонном столе. Мы притащили из гаража старые отцовские газеты отца и сделали из них на кухонном столе стопку толщиной 7,5 см. Я спросил Майкла: “Как ты думаешь, сколько взять селитры?” Майкл ответил, что не знает, возможно, половину на половину.
Мы смешали селитру и сахар, получили на дне кастрюльки толстый слой порошка и поставили ее наверх стопки газет. Я попытался зажечь ее спичками четыре раза, но это не сработало. Наконец, я понял, что нужно еще тепла. Спичка намного горячее сразу же после зажигания, вот когда селитра загорится. Я зажег спичку и сразу же бросил ее в смесь. Вдруг, калийная селитра – активный ингредиент пороха и динамита – взорвалась. На протяжении трех секунд мы наблюдали гигантский высотой в метр и шириной в 30 см цилиндр голубого пламени, яростно вращающийся и похожий на молекулу ДНК. Мы сразу же ощутили вспышку жара на лицах, как от вспышек света на рок концертах. Пламя лизало стеклянную круглую лампу, висевшую над кухонным столом, оставляя на ней следы копоти. Майкл и я сильно закричали и заплакали, давая волю своему страху, как раз в том месте, где на протяжении последних многих лет наслаждались ужинами. Мы не знали, не сожжем ли весь дом, и могли только наблюдать. Башня огня горела без остановки около двух минут и, наконец, погасла. Слава Богу, от огня больше ничего не пострадало.
Я схватил стопку газет, которые все еще потихоньку тлели, и выбежал с ними через боковую дверь. Обогащенное кислородом пламя обожгло мое правое плечо, но не сожгло всего меня. Я затаптывал газеты на подъездной дорожке. Дом наполнился очень плотным серым дымом, пахнувшим как подгоревшее жареное яйцо. Черная расплавленная смесь проела все газеты и оставила на крышке стола отверстие диаметром 1,5 см, прямо рядом с солонкой. Каким-то чудесным образом мои деревянные наклейки оказались одного цвета с крышкой стола. Я заклеил дыру одной из них, и она совершенно подошла по цвету. Каждый вечер мы боялись, что отец увидит дыру, но этого никогда не случилось. Пришла наша няня Эллен, мы открыли все двери и окна и с помощью вентилятора выгнали весь отвратительный дым наружу. К тому времени, как мама пришла домой, дым ушел, а я и Майкл вопили и на коленях молили о прощении. “Думаю, вы уже достаточно пострадали”, – сказала мама. Мы договорились ничего не рассказывать отцу.
Заедание боли
Через несколько недель мама посадила меня и Майкла в гостиной и сказала, что хочет сообщить нам нечто важное. Майкл сразу же испугался, а я уже знал, что она собирается сказать. “Ваш отец и я расходимся, – произнесла мама. – Отныне он будет жить отдельно”. Майкл начал сильно плакать. Я чуть было не сказал: “Давно пора”, но промолчал. Меньше, чем через месяц мы отправились на двухнедельные каникулы на Мыс Код. Первую неделю с нами была мама, пока отец вывозил все свои вещи с помощью друзей. На вторую неделю приехал отец, а мама приводила в порядок дом и делала перестановки.
Хотя каникулы – это прекрасно, я чувствовал себя ближе, чем когда-либо к семье Боба – друга отца. Возвращение домой оказалось огромным шоком. В гостиной отец хранил кучи и кучи записей, на полу и на трех деревянных подставках, подвешенных на цепях. Также на подставках стояла огромная стереосистема с прекрасным звуком. На полках в подвале пылились 15.000 записей – сокровищница рока. Все это исчезло. Гостиная выглядела пустой и мертвой, на стенах виднелись черные царапины. Я спустился в гостиную внизу и обнаружил, что цветной телевизор, приобретенный на Рождество, исчез. Рядом валялась приставка Atari, отсоединенная и поврежденная. Я спросил маму, что произошло, она была очень расстроена. “Отец собирался забрать один из двух телевизоров, поэтому я попросила забрать меньший, а не больший”. Я очень рассердился на нее и на отца за сделанное за моей спиной, даже не спросив меня. Мама извинилась и сказала, что случилось много плохого, и она пытается с этим справиться, и что я должен радоваться, что у нас остался большой телевизор. Я был подавлен, поскольку маленький телевизор мне подарили на Рождество, и я все еще им пользовался.
Чтобы излечиться от боли, которую мне причиняло все это, я начал поедать большое количество печенья Oreo, которое мама всегда хранила в большом, отделанном сталью ящике рядом с кухонной дверью. Я наловчился открывать ящик так тихо, что мама не слышала ни звука, даже когда находилась в двух метрах от меня, в соседней комнате, занимаясь музыкой с одним из учеников. Вооруженный новым умением, я считал, что могу съесть столько печенья, сколько хочу. В результате, я стал быстро набирать вес, как брат Билли после смерти матери от рака. Я впал в глубокую депрессию, вернулся спать в “семейную комнату” и перестал принимать душ. Сначала мама пыталась шутить на эту тему: “Пахнешь прикольно”. Но я отказывался слушать, и ситуация ухудшалась до тех пор, пока она категорически не потребовала, чтобы я начал мыться. Даже тогда я не принимал душ по нескольку дней. Так продолжалось до тех пор, пока я не вернулся в школу и не начал учиться в шестом классе. Тогда же мама сказала, что, поскольку отец ушел, денег у нас теперь намного меньше, и чтобы выжить, нам придется сократить расходы. Теперь все по-другому, и надо приспосабливаться.
Вот так случилась моя первая “глубинная травма”. Каждый человек сталкивается с подобными событиями в своей жизни, когда детское изумление и восхищение жизнью разбивается суровой реальностью. Это похожая, но более сильная версия того, когда ребенок в первый раз слышит слово “нет”. Такие события программируют подсознательный ум на воссоздание одной и той же травмы посредством “навязчивого повторения”. Я уже пристрастился к видеоиграм, но у нас никогда не было достаточно денег на замену моего телевизора. Так отсутствие денег, отказ от всего, что мне дорого, ощущение предательства со стороны других и желание потакать зависимостям, таким как “комфортное поедание”, стало циклами, продолжавшими повторяться в моей жизни.
