Второе кольцо силы - Кастанеда Карлос (бесплатные серии книг TXT) 📗

Однако самое странное было то, что прямоугольной фигуры не было в виду. Наша стратегия сработала. Ла Горда предложила, что она понесет меня на плечах некоторое время. Я нашел эту идею смешной, мой вес был больше того, что могло выдержать ее слабое телосложение. Мы решили идти некоторое время и смотреть, что случится.

Вокруг нас была мертвая тишина. Мы шли медленно, привязавшись друг к другу. Мы продвинулись не больше, чем на несколько ярдов, как я снова начал слышать странные дышащие шумы, мягкое длительное шипение, подобное шипению животных из семейства кошачьих. Я поспешно помог ей забраться на мои плечи и прошел еще шагов 10.

Я знал, что мы должны придерживаться тактики неожиданного, если хотим выбраться из этого места. Я пытался придумать другую серию неожиданных действий, которые мы могли использовать вместо стояния ла Горды на моих плечах, как вдруг она сорвала свое длинное платье. Однимединственным движением она обнажилась. Она соскочила на землю, что-то отыскивая. Я услышал треснувший звук, и она встала, держа ветку от низкого куста. Она разместила шаль около моих плеч и шеи и устроила нечто вроде опоры для езды верхом, где она могла бы сесть, обхватив меня ногами за талию, подобно ребенку, едущему верхом на спине. Затем она просунула ветку внутрь своего платья и подняла ее над головой. Она начала махать веткой, заставляя платье совершать странные скачки. К этому эффекту она добавила свист, имитирующий своеобразный крик ночной совы.

После сотни ярдов или около того, я услышал такие же самые звуки, доносящиеся позади нас и со стороны. Она переменила крик на птичий зов – пронзительный звук вроде того, который производит павлин. Спустя несколько минут такие же птичьи крики стали вторить со всех сторон.

Я был свидетелем подобного феномена ответных птичьих криков много лет тому назад с доном Хуаном. В то время я думал, что, по-видимому, эти звуки производил сам дон Хуан, который прятался поблизости в темноте, или даже кто-то, тесно связанный с ним, такой, как дон Хенаро, который помогал ему в создании неудержимого страха во мне, страха, который заставил меня бежать в полной темноте, совсем не спотыкаясь. Дон Хуан называл это особое действие бега в темноте бегом силы.

Я спросил ла Горду, знает ли она, как выполняется бег силы. Она сказала, что знает. Я сказал, что мы должны попробовать его, хотя я не был уверен, смогу ли я вообще выполнить его. Она сказала, что для этого неподходящее место и время и показала вперед. Мое сердце, которое стучало все это время, начало бешено колотиться в груди. Прямо перед нами, примерно в 10 футах и прямо посреди тропы находился один из олли дона Хенаро, странный пылающий человек с длинным лицом и лысой головой. Я услышал вопль ла Горды, доносившийся словно издалека. Она бешено колотила кулаками по моим бокам. Ее действие нарушило мою фиксацию на человеке. Она повернула мою голову налево, потом направо. С левой стороны, почти касаясь моей ноги, была черная масса гигантской кошки с яркими желтыми глазами. Справа от себя я увидел огромного фосфорицирующего койота. Позади нас, почти касаясь спины ла Горды, была темная прямоугольная фигура.

Человек повернулся к нам спиной и начал двигаться по тропинке. Я также начал идти. Ла Горда продолжала издавать вопли и скуление. Прямоугольная масса чуть не хватала ее за спину. Я слышал, как она двигалась с сокрушающими тяжелыми ударами. Звук ее шагов отдавался в холмах вокруг нас. Я мог ощущать ее холодное дыхание на своей шее. Я знал, что ла Горда была близка к умопомешательству. Я тоже. Кошка и койот почти соприкасались с моими ногами. Я мог слышать их шипение и ворчание, которые нарастали. В этот момент у меня возникло иррациональное побуждение произвести определенный звук, которому меня научил дон Хуан. Олли ответили мне. Я неистово повторил этот звук, и они отвечали мне снова. Напряжение постепенно спадало, и когда мы приближались к дороге, я был участником очень экстравагантной сцены. Ла Горда сидела верхом, счастливо размахивая своим платьем над головой, словно ничего не произошло, в ритм со звуком, который я производил, а четыре создания другого мира отвечали мне, следуя за мной в ногу и примыкая к нам со всех четырех сторон.

Мы таким образом выбрались на дорогу. Но я не хотел уезжать. Казалось, что чего-то не хватает. Я остался неподвижным с ла Гордой на спине и произвел один очень специальный звук, которому дон Хуан научил меня. Он сказал, что это был зов бабочек. Чтобы произвести его, надо использовать край левой ладони и губы.

Как только я произвел его, все, казалось, стало мирно успокаиваться. Четыре сущности ответили, и когда они это сделали, я знал, какие из них были теми, которые будут действовать со мной.

Затем я направился к машине, спустил ла Горду со спины на водительское место и передвинул ее на ее сиденье. Что-то коснулось меня где-то и мои мысли были выключены.

Ла Горда предложила ехать к местечку, где жил Хенаро, вместо того, чтобы ехать к ее дому. Она сказала, что Бениньо, Нестор и Паблито жили там, но они были вне города. Ее предложение заинтересовало меня.

Когда мы прибыли в дом, ла Горда засветила лампу. Это место выглядело так же, как и в последний раз, когда я был у дона Хенаро. Мы сели на пол. Я подвинул скамейку и положил на нее блокнот. Я не устал и хотел писать, но не мог этого сделать. Я совсем не мог писать.

– Что Нагваль рассказывал тебе об олли? – спросил я.

Мой вопрос, по-видимому, застал ее врасплох. Она не знала, что отвечать.

– Я не могу думать, – наконец сказала она.

Казалось, она никогда не испытывала этого состояния прежде. Она расхаживала взад и вперед передо мной. Мелкие капли пота выступили на кончике ее носа и верхней губе.

Внезапно она схватила меня за руку и практически вытащила меня из дома. Она повела меня в ближайший овраг и там ее стошнило.

В моем животе появилось ощущение тошноты. Она сказала, что напряжение от олли было чрезмерным и что я должен заставить себя вырвать. Я уставился на нее, ожидая дальнейшего объяснения. Она взяла мою голову в свои руки и засунула свой палец с решительностью няни, имеющей дело с ребенком и действительно, заставила меня вырвать.

Я почувствовал себя лучше, но еще не успокоился. У меня было чувство усталости, вокруг глаз была тяжесть. Мы пошли обратно в дом. Когда мы достигли двери, ла Горда понюхала воздух, как собака и сказала, что она знает, какие олли являются моими. Ее утверждение, которое обычно не имело другого значения, помимо того, что она имела в виду, или того, которое я вложил в него, имело специальное качество катарсистического свойства. Оно заставило меня разразиться мыслями. Сразу включились мои обычные интеллектуальные размышления. Я ощутил, что я подскочил в воздух, как если бы мысли сами по себе имели энергию.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, была та, что олли являются реальными существами, как я предчувствовал, не смея сознаться даже самому себе. Я видел их, ощущал их и общался с ними. Я впал в эйфорию. Я обнял ла Горду и стал объяснять ей свою интеллектуальную дилемму. Я видел олли без помощи дона Хуана и дона Хенаро, и этот акт все перевернул во мне. Я рассказал ла Горде, что однажды, когда я сообщил дону Хуану, что я видел одного из олли, он засмеялся и настоятельно посоветовал мне не принимать себя так серьезно и не придавать значения тому, что я видел.

Я никогда не хотел верить в то, что я галлюцинирую, но я также не хотел допускать существования олли. Моя разумная подоплека была непреклонной. Я не мог заполнить этот пробел. На этот раз, однако, все было иначе, и мысль, что на этой земле действительно имеются существа, которые принадлежат другому миру и вместе с тем не чужды земле, была более того, что я мог вынести. Я сказал ла Горде, полушутя, что тайно я буду считать все сумасшествием. Это освободило бы некоторую часть меня от сокрушительной ответственности за перестройку своего понимания мира. Ирония заключалась в том, что я не мог бы более желать перестройки моего понимания мира, а именно, на интеллектуальном уровне. Но это не было достаточным. И это было моим непреодолимым препятствием всю дорогу, моим ужасным изъяном. Я желал заигрывать с миром дона Хуана, будучи убежденным наполовину, поэтому я был квази-магом. Все мои усилия были не больше, чем бессмысленным стремлением отгородиться интеллектом, словно я находился в академии, где можно заниматься этим самым занятием от 8.00 до 17.00, а потом, основательно устав, идешь домой. Дон Хуан обычно говорил в виде шутки, что расположив мир самым прекрасным и понятным образом, грамотей в 5 часов вечера уходит домой, чтобы забыть свои прекрасные построения.