Доктор из Лхасы - Рампа Лобсанг (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
ГЛАВА 5
ПО ТУ СТОРОНУ СМЕРТИ
Старый Тсонг-тай умер. Он лежал, свернувшись калачиком, и, казалось, спал. Нам было очень грустно. Все в палате молчали. Мы были знакомы со смертью. Мы сталкивались со смертью и страданиями в течение всего дня, а иногда и в течение всей ночи. Как бы то ни было, старик Тсонг-тай был мертв.
Я посмотрел на его морщинистое загорелое лицо. Кожа была натянута на него, как бумага на рамку, как бечева парящего на ветру воздушного змея. Старый Тсонг-тай был благородным пожилым человеком. Я взглянул на его худощавое лицо, на его гордую голову и на редкую седую бороду. Много лет назад он был высокопоставленным служащим при дворе императора в Пекине. Затем началась революция, и старика погнала из столицы гражданская война. Так он попал в Чунцин, где устроился работать рыночным садовником, начав свою карьеру с самого начала, и ему удалось вырастить на бесплодной земле удивительные растения. Он был образованным стариком, с которым было приятно разговаривать. И вот теперь его голос смолк навеки, хотя мы и сделали все от нас зависящее, чтобы спасти его.
Его погубила тяжелая жизнь. Однажды утром, работая на своем поле, он потерял сознание и пролежал без движения многие часы, затем очнулся, но был не в силах позвать на помощь. Ему на помощь пришли тогда, когда было уже слишком поздно. Мы взяли его в свой госпиталь, и я пытался выходить его, моего друга. Теперь же я больше ничего не мог для него сделать. Мне оставалось лишь проследить за тем, чтобы его похоронили так, как он сам хотел бы этого, а также за тем, чтобы его пожилая супруга ни в чем не нуждалась.
Я с почтением закрыл его глаза. Эти глаза больше не будут озадаченно смотреть на меня, как было всякий раз, когда я задавал ему вопросы. Я убедился в том, что повязка вокруг его челюсти достаточно туга, и когда через некоторое время ее снимут, рот у него не откроется. Этот человек так часто успокаивал и воодушевлял меня, он так много рассказал мне о Китае и его истории. Как часто по вечерам, прихватив с собой какой-нибудь небольшой подарок, я отправлялся к старику на посиделки. Я накрыл его белой простыней и выровнял ее. Выл поздний вечер. В другой день я бы уже давно ушел из госпиталя, но в этот я находился у кровати больного больше семнадцати часов. Стараясь помочь ему, стараясь спасти его.
Пройдя мимо ярко освещенных витрин магазинов, я в темноте поднялся на вершину холма. Я прошел мимо последнего дома. Было облачно. Дул ветер, и в гавани, которая находилась внизу у основания холма, волны разбивались о пристань и покачивали речные суда.
Когда я шел по дороге в монастырь, ветер грустно завывал в соснах. Почему-то меня охватила дрожь. Мне стало очень страшно. Я не мог избавиться от мысли о смерти. Почему люди должны умирать в таких страданиях? Над головой у меня куда-то спешили, подобно деловым людям, облака, закрывая от меня луну. Однако иногда она показывалась, и тогда широкие полосы лунного света бороздили темные верхушки елей. Но затем облака опять сгущались, полосы света растворялись в жутком зловещем мраке. Я дрожал.
Идя по дороге, я слышал, как в тишине раздается звук моих шагов, и мне постоянно казалось, что за мной по пятам кто-то идет. Мне снова стало страшно. Я задрожал и поплотнее завернулся в свою мантию.
– Со мной что-то происходит, – сказал я себе. – Откуда это странное чувство? Ума не приложу.
Как раз в этот момент я подошел к повороту на небольшую тропинку, которая вела вверх по склону холма к ламаистскому монастырю. Я повернул направо, подальше от главной дороги. Некоторое время я шел по ней, затем вышел на небольшую поляну, на которой одно дерево, падая, повалило за собой еще несколько. Оно лежало на земле, тогда как другие нависали над ним под различными углами.
– Сяду-ка я здесь, передохну. Сам не знаю, что со мной творится, – сказал я сам себе.
С этими словами я свернул на поляну и нашел чистое место на стволе упавшего дерева. Сев на него, я обмотал накидку вокруг своих ног для того, чтобы защитить их от холодного ветра. Ночные шорохи, непонятные звуки и тихий треск веток где-то вдали – все это было жутким. У меня забегали мурашки по коже. И вдруг облака у меня над головой разошлись, и оттуда выглянула луна, заливая своим светом всю поляну. Стало светло, как днем. Мне казалось странным, что лунный свет может быть столь ярким, почти таким же, как солнечный. Мне стало не по себе, и я тревожно вскочил на ноги.
Неожиданно я заметил, что ко мне приближается человек. Он вышел на поляну с противоположной стороны. Я не мог поверить своим глазам – это был тибетский лама. Он подошел ко мне, и я увидел, что из его груди, стекая по мантии, струится кровь и что руки у него тоже все в крови. Он подошел ко мне, и я попятился, едва не споткнувшись о ствол лежащего дерева. Ноги у меня подкосились, и я сел на дерево.
– Лобсанг, Лобсанг, ты что, не узнаешь меня? – услышал я столь знакомый голос. Я медленно поднялся, протер глада и бросился навстречу ламе.
– Погоди, погоди! – остановил он меня. – Ты не должен прикасаться ко мне. Я пришел к тебе, чтобы попрощаться, ведь сегодня – мой последний день на земле. Скоро я отправлюсь в иные миры. Может, сядем и поговорим?
Ошарашенный, перепуганный, не в состоянии вымолвить ни слова, я снова сея на упавшее дерево. Над нашими головами проносились облака, на деревьях тихонько шелестели листья, а ночные птицы кружили во тьме в поисках добычи, не обращая на нас никакого внимания. Неподалеку от конца ствола, на котором мы сидели, появилось мелкое ночное животное. Оно попискивало и, шурша травой, искало себе корм.
Я сидел на одинокой, продуваемой ветром и освещенной луной поляне и разговаривал с духом своего наставника, ламы Мингьяра Дондупа, который пришел из потусторонней жизни поговорить со мной. Он сидел рядом со мной так, как это часто бывало в Лхасе. Я не мог коснуться его, потому что он находился на расстоянии нескольких ярдов от меня.
– Отправляясь из Лхасы, ты спрашивал меня, сколько лет я еще пробуду на земле. И вот теперь я покидаю землю. Прежде чем отправиться дальше, я решил повидаться с тобой.
