Реальность неведомого - Прийма Алексей К. (читаемые книги читать .TXT) 📗
Один из двух мужчин, стоявших на арене, сказал звучным баритоном
– Нас очень тревожит тот факт, что вы у себя на Земле наращиваете арсеналы боевых ракет. Неужели вам не страшно? Неужели не понимаете, что готовитесь к коллективному самоубийству?
Тамара вспоминает:
– Прежде чем ответить, я усмехнулась. Затем с радостью в голосе стала заверять их в том, что ситуация на Земле недавно коренным образом изменилась. Мы, сказала я, сокращаем вооружения, уничтожаем ракеты, разоружаемся. Мужчина изредка прерывал меня недоверчивыми репликами, просил уточнить детали.
Чувствовалось, он не очень-то верит мне. У нас с ним возникло что-то вроде дискуссии. Я горячилась, пытаясь переубедить его. И вдруг потеряла сознание…
Мызина пришла в себя в половине девятого утра. Она осознала себя лежащей на постели в квартире своей матери.
Самочувствие у женщины было отвратительным. С великим трудом она оделась и отправилась на работу.
Все косточки, все мышцы у нее болели так, словно проехался по телу асфальтовый каток. Боли стихли лишь спустя три дня.
«ОЙ! В ПОЛЕ ХОДИТ ДВЕРЬ!»
Из Нижегородской области поступил ко мне рапорт от одного тамошнего важного милицейского начальника. Рапорт сопровождался постскриптумом, в котором мне запрещалось упоминать имена и фамилии его героев, а также названия населенных пунктов, если надумаю публиковать высылаемый текст.
Высокий милицейский чин писал: ежели публично проболтаетесь о том, что я запрещаю обнародовать, гарантирую вам крупные, очень крупные неприятности по линии МВД. А далее было сказано: «В деревне, о которой толкуется в моем рапорте, живет моя престарелая мать, одна из участниц контакта с чертовщиной. Ей не нужны визиты любопытствующих газетчиков, которые будут шастать за нею по пятам, мотая душу вопросами».
Вот почему я начну литературный пересказ очень сухо написанного рапорта с несколько туманной формулировки: в одной из деревень…
В одной из деревень Нижегородской области в самом начале зимы, когда уже выпал первый снег, подгулявшая компания вышла вечером из избы подышать свежим воздухом. Почти тотчас же люди заметили над лесом, окружавшим деревню, два больших розовых шара. Объекты неспешно снижались навстречу друг другу под углом примерно 30-40 градусов.
Мужики, основательно подвыпившие, радостно загалдели и бросились гурьбой по направлению к лесу. Они так решили: шары идут на посадку и есть редкостная возможность поглазеть в упор на НЛО, когда те приземлятся на поляне где-то там, впереди, в лесу… Но пока мужики, восторженно перекрикиваясь, бежали по неширокому полю, отделявшему деревню от леса, пока ломились сквозь густой подлесок на закраине лесной чащи, шары потерялись из виду. Это не обескуражило, однако, наших сильно пьяных охотников за «летающими тарелками».
Цепью прочесали они лес на глубину до двух километров. Никаких НЛО там не нашли. Продолжая двигаться весело матерящейся цепью, они вышли на поле, раскинувшееся по другую сторону леса. И вот тут-то обнаружили нечто удивительное.
В ясном лунном свете виднелись на земле два десятиметровых круга вытаявшего снега. Трава внутри кругов была полностью обугленной.
НЛО, по всей видимости, совсем недавно приземлялись ненадолго здесь. Но, увы, уже успели улететь.
Мужики сильно расстроились, что не застали «марсиан» на месте.
Они вернулись, приуныв, в избу, из которой выходили поостыть да проветриться. Рассказали старику, хозяину избы, о шарах и о кругах на земле. А тот в ответ молвил: «Шары – это что! Пустяки! Я вот однажды видел, как сверзилась на поляну с небес здоровенная ваза…» Пояснений насчет того, как «ваза» выглядела, не последовало, ибо мужичкам, малость протрезвевшим на морозце, было не до стариковских бормотаний. На столе заманчиво маячили бутылки с водкой, а вокруг них была раскидана нехитрая крестьянская снедь.
Пьянка в избе опять забурлила, наполняя ее стены густыми алкогольными парами…
На следующее утро дед, хозяин избы, алкоголик, к слову сказать, с многолетним стажем, проснулся в тяжком похмелье. И обнаружил, что почти все его вчерашние гости не разошлись по домам, а спят, упившись, вповалку на полу. Дед не стал будить гостей. Хлебнул огуречного рассола, вышел из избы вон и постучал в дверь соседнего дома. Там одиноко жила столь же древняя, как и он, бабка – мамаша того высокого милицейского чина, со слов которого я и описываю эту историю.
У деда с бабкой была предварительная договоренность отправиться на утренней зорьке к реке и «снять верши», то есть вытащить из воды сети, расставленные там сутками ранее. Авось удастся набрать с полведра мелкой рыбы, запутавшейся в сетях…
Через некоторое время престарелый рыбак всполошил мужиков, спавших в его избе, громкими стонами и охами. Мужики, пробудившись, увидели: дед вволакивает в горницу бесчувственное тело бабки.
– Как? Что? В чем дело? – кинулись к старику мужики, хлопая спросонья глазами.
– Да вот, сынки. Вышли мы с бабкой на луг перед речкой, а у меня на ботинке развязался шнурок. Только я наклонился завязать его, бабуля – брык! – упала без памяти на землю.
Стали мужики, дыша перегаром, приводить бабулю в чувство – лить ей в рот водку.
Когда бабка опамятовалась, то запричитала сразу же:
– Ой, ой, в поле ходит дверь! Сама ходит!… Как я увидала ее, в момент слетела с катушек. Ой, ой.
Мужики, уже успевшие к тому моменту опохмелиться, ответили на ее оханья пьяным гулом – радостным, хмельным. Не удалось вчера поглазеть на НЛО, когда объекты приземлялись? Ну и фиг с ними. Невелика беда. Зато сегодня, может быть, повезет, доведется понаблюдать за дверью, которая сама собой в поле ходит… И мужиков как ветром выдуло из избы.
Их пьяный гомон о том, куда и зачем они направляются, услышали мальчишки, околачивавшиеся на деревенской улице. Само собой, они увязались следом за мужиками, томимые жгучим любопытством. В общем, на берег речки – туда, где стояли в ней стариковские верши, – вышла немалая компания, от млада до стара, как говорится. Компания была соответствующим моменту образом мощно и всесторонне вооружена… Нет, боюсь, вы неправильно поняли меня.
В руках у этих пьяниц торчали не дубинки и не топоры, а поллитровки с водкой в товарном количестве. А из карманов телогреек выглядывали соленые огурцы и ломти черного хлеба.
Тесной стайкой прошла компания, включая мальчишек, по лугу у реки туда-сюда, но ничего примечательного не увидела. Однако не возвращаться же назад, если выпивка и закуска – под рукой, а на окраине луга высится перед лесом засохший кустарник, годный для костра?
Костер был разведен. В него полетели сырые картофелины, прихваченные с собой кем-то из мужиков. И опять пошла пьянка, стремительно набиравшая обороты.
Вдруг кто-то из подростков, собиравших хворост метрах в двадцати от костра, диким голосом завопил:
– Дверь! В поле ходит дверь!
Компания, сидевшая у огня, вся так и вскинулась.
По лугу на фоне речки медленно перемещался из стороны в сторону объект, взявшийся там сию секунду невесть откуда. Это был не цилиндр, не брусок, не какой-то объемный ящик, а именно «дверь» высотою в два метра и толщиной в ладонь. Плоский непрозрачный прямоугольник парил перпендикулярно земле на высоте около тридцати сантиметров, плавно перемещаясь то влево, то вправо.
Пьяные мужики, подбадривая друг друга криками, с гиканьем кинулись к самодвижущейся «двери». Однако так и не смогли приблизиться к ней. Все их попытки добраться до странного объекта и пощупать его руками оканчивались, прямо скажем, плачевно. Не добежав до «двери», мужики отскакивали назад с паническими воплями. Непреодолимое чувство кромешного ужаса накатывало на них в трех-четырех метрах от плоского прямоугольника, а ноги немели. В рапорте высокого милицейского чина сказано:
«При этом ясно осознавалось, что ужас навязывался извне, независимо от субъективного нежелания «бояться»… Потрясенные и сильно присмиревшие, подвыпившие граждане в сопровождении трезвых детей спешно покинули зону контакта».
