Путешествия вне тела - Монро Роберт Аллан (читать книги полные .TXT) 📗
Ибо я глубоко и искренне уверен, что это всего лишь переход. Как бы ни было жалко оставлять незавершенным то, что, повинуясь какому-то внутреннему чувству тоски и грусти, я пытался на ощупь исполнить здесь, я верю: стоит мне оказаться Дома, все это вновь обретет реальность. Более, чем когда-либо, я уверен в том, что физическое тело – всего лишь машина, управляемая Я. Следовательно, после ухода Я тело теряет всякий смысл. Никаких могил, никаких склепов: само по себе, без Я тело ничего не значит.
К тому же, если событие, о котором идет речь, все же случится, мое Я постарается вступить в контакт с теми, кто в этом заинтересован. (Помешать может только одно: вполне вероятно, что на другом плане или месте передо мной встанут те же самые, а то и еще более важные проблемы.) Обещать не могу, поскольку не уверен. Не сомневайтесь в одном: те, кто меня знают, в случае контакта легко определят, что это именно я.
Не хочу ни на кого навевать тоску, может быть, я просто расчувствовался. Хочется всего лишь записать свои мысли, чтобы хоть таким способом облегчить горе других в случае, если мне придется уйти. Не хочу, чтобы это случилось, не чувствую себя готовым, но в то же время гляжу на это спокойно и трезво. По крайней мере, хоть отчасти я подготовлен.
Пишу спустя примерно двенадцать недель после последней записи в дневнике. Четыре недели провел в больнице, остальное время поправлялся дома.
Но сначала о главном. Предыдущая запись касалась проблемы предзнаменования и жизни после смерти. Ниже привожу сопоставление сна с тем, что имело место в реальности.
Совпадение 1. Как уже говорилось, мне надо было лететь в Северную Каролину, Первые признаки совпадения появились, когда я сел в автобус, везущий пассажиров из Нью-йоркского аэровокзала в аэропорт Ньюарк. Войдя в автобус, я сел на второе место справа. Тут нахлынуло чувство уверенности, что вся обстановка – мое место относительно двери, дверные поручни, сама дверь – мне уже знакома. Это насторожило, поскольку я сразу понял: именно это я видел в своем предзнаменовании, только неверно интерпретировал аэропортовский автобус как самолет.
Совпадение 2. В автобус, смеясь и шутя, вошли четверо – трое в темных костюмах, один в светлом. (См. выше запись о трех неграх и одном белом.)
Совпадение 3. Прямо передо мной села какая-то женщина. Она чувствовала себя не в своей тарелке и была взволнована. Правда, причина была не во мне, а в носильщике, который, стоял у автобуса, возился с одним из ее свертков.
Совпадение 4. Что касается моего друга Д. Д., которого, как было сказано, я видел стоящим у дверей в ожидании, чтобы зайти последним. Выглянув в окно, я увидел водителя автобуса: он стоял у двери и ждал, не появится ли в последнюю минуту еще кто-нибудь из пассажиров. Лицом и фигурой он настолько походил на моего друга, что сошел бы за его брата. Сходство было почти фотографическое.
(Когда мозг не в состоянии дать верную интерпретацию, он подыскивает ближайшую аналогию, черпая ее из памяти.) Затем он вошел в автобус (последним), закрыл дверь и уселся в свое кресло – прямо напротив меня.
Совпадение 5. Повернув на джерсийскую магистраль, автобус полетел низко и медленно. Такое впечатление складывалось оттого, что магистраль проходит над остальными улицами и дорогами. При взгляде на расходящиеся веером дороги и изгибающиеся улицы меня снова охватило чувство узнавания уже виденного. Вся разница заключалась в том, что это был не самолет (моя исходная ошибка), а автобус.
Совпадение 6. В аэропорту, после всех этих предзнаменований, я был уже полностью начеку. Мой самолет опаздывал, и я ожидал, бродя по залу. Только я присел, как женский голос объявил по радио, что посадка на самолет авиакомпании Пан Америкен производится в восточном и западном залах аэропорта. Гулкость звучания опять-таки вызвала у меня отчетливое ощущение узнавания (плюс к этому восток и запад, левое и правое).
Совпадение 7. Когда наконец началась посадка на самолет, я на минуту заколебался, идти или нет, не столько из страха, сколько от неопределенности: что означает мое выживание увиденном 5/VII-59 г. В конце концов решил, что грядущего не избежать, а если ждать следующего рейса, это только затянет дело.
Весь начеку, поднятия на борт. Когда самолет вырулил на взлет, стюардесса по внутренней системе оповещения объявила, что лететь будем на высоте шесть тысяч футов (1.8 км). Вот она низкая высота! Наконец взлетели и почти сразу попали в грозу. Молнии сверкали одна за другой. Это соответствовало тому, что я в своем предзнании истолковал как полет под проводами (электричество) – символ, мне давно известный.
На полпути пилот принял решение изменить высоту (объявлено об этом не было), мы поднялись над грозой и в конце концов благополучно приземлились в Северной Каролине. После посадки я решив, что ошибся относительно катастрофы, и скоро забыл обо всем этом.
Четыре дня спустя, в понедельник утром посреди спокойной, дружеской беседы в офисе мне стало плохо, и меня пометили в больницу с диагнозом: сердечный приступ вследствие спазма коронарной артерии. Я и мысли не допускал об этом и поверил только тогда, когда было проведено пятое обследование, включая ЭКГ. Для этого у меня были веские основания. Дело в том, что все медицинские осмотры, которые я когда-либо проходил давали один и тот же результат – сердце совершенно здорово.
За две недели до этого случая я дважды обследовался у двух разных страховых врачей. Один из них заявил: За сердце можете быть спокойны. А второй выразился так: Вот уж от чего вы не умрете, так это от сердца. Таким образом, мой разум был настроен решительно против и не согласился с продемонстрированным ему в предзнании ходом событий, поскольку сердечный приступ казался невероятным.
Поэтому в качестве интерпретации он выбрал из памяти наиболее подходящий, с его точки зрения, вариант – авиакатастрофу. (Разум всегда подбирает наиболее близкую аналогию.) Более или менее легко провести четыре недели в больнице мне помогла суггестивная терапия (я прослушивал магнитофонные записи), прямо-таки чудесным образом поднявшая мой дух и ускорившая выздоровление. Никаких явлений психического характера в больнице со мной не происходило. Я приписываю это действию транквилизаторов (барбитуратов), которые я принимал каждые три часа. Дома выздоровление пошло обычным порядком, никаких рецидивов заболевания до сих пор не было.
Нужно ли говорить, что после этого случая я стал очень внимательно следить за клапаном. И всякий раз открывавшееся мне видение в точности соответствовало событиям, происходившим дни, месяцы или даже годы спустя.
В качестве примера можно назвать дом в Саутерн-сити, выбранный для нас моей женой. Я сразу же узнал его по цвету и отделке, поскольку видел его за два года до этого. Его точное описание приведено в соответствующей дневниковой записи двухлетней давности. Самое интересное, что в момент предзнания мы и думать не думали о переезде на юг. Другой случай. За пять минут до выхода в эфир уже записанной передачи клапан открылся, и я увидел, как резко рвется магнитная лента и быстро крутятся бобины.
Минут через десять, во время вещания, лента и в самом деле оборвалась, и ее пришлось спешно заменять. Ни перед вещанием, ни во время него обрывов никогда раньше не было, поэтому объяснение, что я мог подсознательно ожидать поломки, не годится. Больше того, все склейки я делал сам и был уверен, что они были в порядке. Обрыв произошел в месте, склеенном другим сотрудником, использовавшим пленку перед этим.
Третий пример. Клапан открылся в офисе. Загорелся красный свет, и я прочел слова давление масла. Час спустя, когда я в своей новой машине ехал домой, на пульте вдруг вспыхнул красный сигнал, предупреждающий, что масло на исходе. В данном случае подсознание также ни при чем. С момента покупки машина не наездила и пятисот миль (800 км) и к тому же буквально накануне прошла техосмотр. Утечка масла в новом автомобиле маловероятна и не может быть причиной для подсознательного беспокойства. Я мог бы привести еще примерно восемнадцать случаев предвидения через клапан. Разные по своей значимости, все они касались моей личной жизни, и всякий раз предвиденное сбывалось в точности, если не считать несущественных, ошибок в моих интерпретациях.
