Шафранная мантия. (THE SAFRON ROBE) - Рампа Лобсанг (мир бесплатных книг .TXT) 📗

— Я должен предупредить тебя, что многие последователи йоги забывают, что это только культ физических упражнений. Более того, они берут некоторые наши оккультные оздоровительные упражнения и объявляют их дополнением к йоге. Это неправильно, потому что оздоровительные упражнения в Тибете выполняют те, кто ни слова не слышал о йоге, и иногда им это удается намного лучше, чем йогам. Поэтому, — он строго посмотрел на меня, — никогда не стань жертвой йоги, она уведет тебя прочь от Пути.

Он встал и ушел в свою комнату. Вскоре он вернулся и сказал:

— У меня есть несколько картин, и я хочу, чтобы ты повесил их у себя на стены. Идем за ними.

Он подошел и поднял меня. Тем самым я был избавлен от мучений вставания на свои непослушные ноги. Я пошел за Наставником в его комнату. На столе лежали три свертка. Он поднял один из них и сказал:

— Это очень старая китайская картина. Она была сделана много столетий назад на шпоне. Это подарок из города Пекина. С помощью этого изображения я хочу показать тебе, как органы человеческого тела можно представить в виде монахов, которые выполняют различную работу.

Наставник указал на одно из изображений.

— Вот здесь, например, — сказал он, — монахи заняты перемешиванием пищи и жидкости — это жедудок. Они перерабатывают всю эту пищу и отправляют ее по разным трубам, чтобы она попала к другим монахам. Если ты изучишь эту картину, ты получишь хорошее представление об основных функциях человеческого тела.

Он свернул свиток и аккуратно связал его маленькими лентами, которые были прикреплены к нему. Затем он вытащил другой и развернул его передо мной.

— Здесь, — продолжал он, — представлен позвоночник с разными чакрами. Ты видишь, что энергетические центры расположены между основанием позвоночника и макушкой головы. Эту схему можно повесить в твоей комнате, чтобы ты мог видеть ее перед сном и сразу же после пробуждения.

Он аккуратно свернул свиток и связал его.

Потом он вытащил следующий — третий» — развязал его и, развернув, показал мне.

— На этом рисунке представлена нервная система — то, что ты должен будешь изучить. Вот затылочный узел, вот блуждающий нерв, сердечное сплетение, солнечное сплетение, а вот тазовое сплетение. Все это ты должен знать, все это важно для тебя, если ты хочешь стать ламой-медиком.

Я смотрел и все больше падал духом. Мне казалось, что я никогда не смогу изучить все эти части и закоулки человеческого тела, все эти изгибающиеся нервы и огромные пятнистые чакры. Я успокаивал себя тем, что у меня впереди еще много времени. Лишь бы мне дали возможность заниматься в нужном темпе. И если даже я не смогу выучить столько, сколько нужно, — не беда. Все, что ни делается, — к лучшему.

— Сейчас я предлагаю тебе пройтись и подышать свежим воздухом. Отнеси это в свою комнату и можешь провести остаток дня по своему усмотрению… Только не попади опять в какую-нибудь переделку, — сказал он, улыбнувшись.

Я уважительно поклонился ему и взял три свитка. Войдя в свою комнату, я закрыл за собой дверь. Некоторое время я стоял посередине, размышляя, как бы мне закрепить эти картины на стенах. Тут я заметил, что на стенах уже есть подходящие выступы. Я осторожно взял стол и поставил его под одним из выступов. Взобравшись на него, что добавило мне еще фут роста, я с помощью веревки прикрепил одну из схем на стене.

Затем я отошел в противоположный конец комнаты и оценивающе посмотрел на свою работу. Картина висела неровно. Я еще раз критически присмотрелся и, подойдя к стене, выровнял ее. Удовлетворенный тем, что мне удалось правильно повесить одну из картин, я приступил к работе с остальными двумя. Наконец и с ними было покончено. Я потер руки, ощущая полное удовлетворение. С чувством выполненного долга я вышел из комнаты, хотя не знал еще, как выбраться на улицу. Вдруг в конце коридора я увидел монаха-слугу. Он дружески поприветствовал меня и сказал:

— Вот это самый короткий путь наружу. Эта дверь предназначена для лам, но мне говорили, что тебе разрешено пользоваться ею.

Он показал мне дверь, и я, поблагодарив, быстро выскользнул на свежий воздух.

Я стоял на открытой площадке. Прямо под моими ногами была горная тропинка. Справа группа монахов была занята работой. Мне показалось, что они расчищают дорогу. Я не стал околачиваться поблизости, потому что мне не хотелось быть посланным с какими-то поручениями. Я прошел вперед и, присев на камень, стал смотреть на город.

Он находился достаточно близко, и в ясном воздухе Тибета я мог отчетливо разглядеть одежду торговцев, монахов и лам, которые спешили по своим делам.

Я прошел еще несколько ярдов и сел на другой камень, возле которого рос замечательный маленький куст. Мой взгляд устремился вниз на болото. Трава на нем была густой и зеленой. Я мог различить пузыри, поднимающиеся со дна глубоких омутов.

Вдруг я услышал возню позади меня, и хриплый гортанный голос произнес: «Мур! Мур!» Я ощутил легкий толчок в спину — твердая пушистая голова приветствовала меня. Я обернулся и погладил старого кота. Он лизнул меня в ответ своим шершавым языком, похожим на терку. Он обошел меня, прыгнул мне на колени, но тут же спрыгнул обратно и помчался к кустам, остановившись на мгновение, чтобы взглянуть на меня. У него был какой-то странный вид. Хвост и уши стояли торчком, мордочка повернута ко мне, а глаза сверкали. Я не двигался, поэтому он снова подбежал ко мне, спустившись с холма, и повторил: «Мур! Мур!» Так как я по-прежнему не двигался, он протянул свою лапу и уцепившись когтями за край моей мантии, слегка потянул за собой.

— Что с тобой? — раздраженно спросил я.

Я медленно поднялся на ноги и посмотрел вокруг, стараясь понять, что так встревожило кота. Я ничего особенного не видел, но кот бросался то к удаленному кусту, то ко мне. Я подошел к склону горы и стал осторожно спускаться вниз. Кот безумно плясал от возбуждения, вертелся вокруг, подскакивал в воздух и набрасывался на меня.

Я медленно шел к кустам и в конце концов достиг того места, где, повернувшись ко мне мордочкой, меня ждал кот. Там ничего не было.

— Ты идиот! — крикнул я в гневе. — Ты вытащил меня сюда только для того, чтобы поиграть.

— Мур! Мур! — ответил кот, цепляясь за мою мантию, ныряя под нее и покусывая мои босые пальцы, выглядывающие из сандалий.

Покорно вздохнув, я двинулся дальше. Пробираться сквозь кусты было трудно, потому что они то и дело цеплялись за мое одеяние. Здесь был уступ, и если бы я не придерживался, то мог бы упасть. Я обернулся, чтобы сказать что-нибудь «тепленькое» своему провожатому, который находился в безумном возбуждении. Метнувшись мимо меня, он прыгнул с края уступа. Мое сердце чуть было не остановилось от испуга. Этот старый кот был моим хорошим другом, и я подумал, не совершил ли он самоубийство.

Очень осторожно я опустился на колени и, держась за кусты, заглянул через край. Внизу, на расстоянии двенадцати футов, я увидел тело пожилого монаха. Я с ужасом заметил, что его голова окровавлена. Мантия тоже была вся в крови. Правая нога у него была согнута под неестественным углом. Сердце у меня сильно билось от страха и волнения. Я осмотрелся. Слева был узкий проход вниз. Я спустился, оказавшись возле старого монаха.

Испуганный, почти готовый выпрыгнуть из собственной кожи от страха, я прикоснулся к нему. Он был жив. От прикосновения он очнулся, слабо замигал глазами и застонал. Я понял, что он свалился сверху и разбил голову о камни. Кот сидел и внимательно наблюдал за мной.

Я мягко погладил голову монаха. Начиная от уха, я погладил его шею в направлении сердца. Через некоторое время он открыл глаза и посмотрел на меня невидящим взглядом. Его глаза медленно сфокусировались на мне.

— Все в порядке, — сказал я успокаивающе, — сейчас я позову кого-нибудь на помощь. Это будет быстро.

Бедный старик постарался улыбнуться и снова закрыл глаза. Я стал на четвереньки — так я мог передвигаться быстрее — и направился вверх. Достигнув тропинки, я бросился в кусты. Во дворе я чуть не столкнулся со слугой.