Дома с привидениями - Фламмарион Камиль (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
в замешательство. Некоторые явно связаны каким-то образом с кем-то из умерших в данном доме, зато бывают и такие, в действиях которых усмотреть такую связь невозможно. Известны случаи, когда привидения демонстрировали наличие достаточно высокой степени разумности, но вот понять, с кем из когда-либо проживавших в доме особ они связаны, оказывалось затруднительно.
Сейчас я хочу предложить вниманию читателей письмо, адресованное мне некой мадам де Гранфор, членом Сообщества литераторов, действительным членом коего имею честь являться и я:
"Париж, февраль 1900 года.
Вы знаете, дорогой мэтр и дорогой друг, что я не способна обмануть Вас. Мне известно, что Вы подозревали некоторых ваших корреспондентов во лжи, но ведь Вы их никогда в глаза не видели, а мы с Вами знакомы уже много лет, и у Вас нет никаких оснований не доверять мне. Сколь бы ни был суров Ваш метод ведения научных исследований, Вы не сможете усомниться в моей искренности.
Я не стала бы злоупотреблять Вашим вниманием, если бы не считала, что одна история, произошедшая лично со мной, не заинтересует Вас и не будет Вам полезна.
Так вот, дорогой друг, в молодости я отличалась весьма слабым здоровьем, в особенности же врачи опасались за мои легкие, вот почему они порекомендовали мне однажды, когда зима выдалась особенно суровой, немедленно отправиться на юг Франции и провести там по крайней мере год. Я вняла их советам и уехала в Лангедок, где в одном из очаровательных старинных городов жили моя матушка с бабушкой. Я сняла неподалеку от их дома на очень тихой улочке весьма симпатичный домик, одноэта.жный, довольно старый, с .большим двором и несколько запущенным садом. Дом стоял в некотором удалении от улицы и был окружен высоким каменным забором, в котором были пробиты лишь одни ворота, практически всегда запертые на большой тяжелый замок. Чтобы попасть в дом, надо было миновать решетчатую калитку, тоже запиравшуюся на замок, и подняться к двери по высоким ступеням, коих
было не менее 7-8. Надо сказать, что калитку мы держали всегда запертой даже днем. Возможно, Вы сочтете мое описание дома излишне подробным, но, уверяю Вас, эти детали очень важны, потому что свидетельствуют о том, что непрошеному гостю было бы трудно, а то и совсем невозможно попасть внутрь дома. Итак, поселившись в этом тихом уединенном уголке, я сочла, что достаточно защищена от любого нежелательного вторжения...
В то время у меня на службе состоял человек, коего мне рекомендовал и "уступил", оказав тем самым любезность, Халил-Паша. Этот славный парень отличался большой расторопностью и великой преданностью, но был, как говорится, не без греха, ибо то и дело норовил утаить часть денег, выдаваемых ему на покупки, то есть был нечист на руку. Но где можно найти кристально честного слугу? А в остальном это был прекрасный работник, и я знала, что он при любой опасности пожертвует ради меня жизнью. Я также привезла из Парижа свою горничную и наняла кухарку из местных жительниц.
И вот я самым прекрасным образом устроилась с детьми в домике, с рассвета до заката буквально залитом солнцем. Воздух здесь был просто изумительный! Легкий ветерок доносил до нас нежный запах бледно-сиреневых фиалок, которые к вечеру как бы даже бледнели и выцветали оттого, что отдавали свой аромат. Иногда этот запах бывал столь силен, что нам казалось, что мы живем в огромном душистом облаке. Синее-синее небо словно образовало над городом великолепный атласный шатер, в котором царили мир и тишина. От травы и цветов веяло невероятным покоем, и я подумала, что попала в рай. Но как жестоко я ошиблась!
Первая ночь в доме N 9 по улице Круа прошла тихо и мирно, но уже посреди следующей ночи меня разбудил какой-то странный шум, похожий, скорее всего, на ту малоприятную возню, которую устраива-1 ют плохо обученные слуги, когда принимаются за утреннюю уборку. Лежа с закрытыми глазами, я подумала, что мой верный Антуан уже взялся за работу, вот только было непонятно, чего это он так топочет и пыхтит. Однако стенные часы начали мерно отбивать удары и пробили... полночь!
Тогда-то я и поняла, что пыхтит и возится где-то в доме совсем не Антуан, а кто-то другой! Я позвонила, и на мой зов явился совершенно заспанный слуга. Я рассказала ему о странных звуках, долетевших до меня среди ночи, и попросила осмотреть дом, что он и сделал. Антуан не нашел ничего подозрительного, но так как на моем лице явно был написан испуг, он попросил дать ему какую-нибудь книгу (мне кажется, я дала ему "Графа Монте-Кристо"),за чтением коей он и провел всю ночь без сна в столовой.
Вот так начались в нашем доме на улице Круа странные явления, коим суждено было смущать мой покой и сон в течение целого года. Случалось всякое: кто-то среди ночи стучал в стены и окна, кто-то сбрасывал на пол книги, расшвыривал их по комнате, скребся у дверей, шевелил портьеры и занавески. Иногда вместо обычных ударов я слышала выстрелы и даже ощущала запах пороха. Порой кто-то дико хохотал. Но самую "милую" шутку играли с нами по вечерам...
Итак, каждый вечер, где-то между десятью часами и полночью кто-то с силой ударял молоточком у входной двери по медной дощечке. Заметьте, чтобы добраться до двери, надо было перелезть через высокий забор (калитка и ворота всегда были заперты), пересечь двор и подняться по ступеням... Как только раздавался это злонамеренный стук, Антуан опрометью бросался к двери, распахивал ее... но никого не видел! Да, да, за дверью никого не было! В конце концов обманутый Антуан почувствовал себя страшно оскорбленным и униженным, потому что какие-то глупые провинциалы (которых он, как истый парижанин, глубоко презирал) вздумали подшучивать над ним. И он принял решение дежурить у двери, положив правую руку на засов, а левой сжимая толстую суковатую палку, дабы как следует проучить ночных шутников. Антуан рассчитывал распахнуть дверь буквально через секунду после удара и обрушить на спину или голову злоумышленника орудие наказания. Но напрасно мой слуга отказался от услад своего любимого мягкого кресла и от общества моей беленькой пухленькой горничной, в которую он был без памяти влюблен. Напрасно бедняга торчал у двери, подкарауливая злоумышленников, ибо никогда дом не сотрясался от грохота молотка именно в
то время, когда Антуан стоял на посту! Нет, чудовищной силы удар раздавался именно в тот момент, когда слуга, едва державшийся на ногах от усталости, со слипавшимися -глазами, уходил к себе. Придя в ярость от того, что его так ловко провели, он устремлялся к двери, размахивая палкой, вылетал на крылечко, пробегал по двору, хватался за холодные железные прутья решетки и впивался взглядом в ночной мрак... И никого не видел! Ничто "не нарушало тишины и покоя спящей улочки... Ни единого звука шагов... Никто не крался, хоронясь, вдоль домов, никто не убегал, никто не прятался за углом... Спали люди, спали собаки и кошки, спали птицы, даже петухи спали в этот час на улице Круа, куда я приехала в поисках покоя.
Мой брат, когда я ему рассказала о проделках загадочного и беспокойного духа, посмеялся надо мной, и я захотела, чтобы он, как говорится, на собственной шкуре испытал все прелести жизни в доме, где обитает привидение. Итак, я попросила брата остаться у меня на ночь. Он согласился, не преминув разразиться полной сарказма тирадой относительно слабости моего рассудка.
Я приказала постелить ему постель в небольшом кабинете, располагавшемся рядом с гостиной. .В ту ночь я сама спала очень крепко и не слышала ровным счетом ничего странного. Но утром, очень рано, чуть ли не на рассвете, брат разбудил меня сам. Черты лица его были искажены страхом и страданием, он был смертельно бледен. Разумеется, он уже не смеялся над моим "слабым умишком", ему вообще было не до смеха. Брат объявил, что покидает мой дом немедленно, не дожидаясь завтрака, ибо в течение всей ночи он не] смог ни на миг смежить веки. Уже стоя на пороге щ сжимая дверную ручку, он сказал: -щ
