Магия силы - Панина Наталья В. (библиотека электронных книг txt) 📗
Впрочем, усилия Локи успеха не принесли. Смерть ли не отпускала Инсилая, жизнь ли не торопилась принимать его… все оставалось на своих местах. Маг сосредоточился и применил метод Мерлина – Манси. И Варвара, и Краш затаили дыхание, они впервые в жизни видели исполнение такого сложного волшебства в живую. Не удивительно, тех кто владеет столь серьезной техникой колдовства, в мире осталось не больше дюжины. Волшебница даже о Ронни забыла, а Краш о своем страхе.
Сначала Локи разделил Инсилая на двух поменьше, потом каждого из получившихся раздвоил снова, потом еще, еще… Когда Илаев стало не меньше сотни, Маг перемешал их на манер карточной колоды, пестрой лентой швырнул к потолку, поймал, закрутил в светящийся вихрь, снова собрал и швырнул на пол. Добрая сотня маленьких Инсилаев переплелась друг с другом в огромный шевелящийся ком, с легким звоном прокатившийся по подземелью. Сделав полный круг, эта куча-мала остановилась у ног Локи, рассыпалась ковром, снова взвилась к потолку, упала вниз и за несколько сантиметров от пола стала Инсилаем нормальных размеров. Он на мгновение завис в воздухе, вздохнул, чуть шевельнулся и очень медленно опустился на пол окончательно. Веки Волшебника, тонкие, почти прозрачные, дрогнули, на глубокой ссадине, пересекавшей его лоб, выступила алая капелька крови.
– Инсилай, – Локи склонился над учеником.
Лицо Илая осталось каменно-неподвижным. Глаза его мертвым, кукольно-фарфоровым взглядом безразлично смотрели куда-то в потолок.
– Он не понимает тебя, – прошептала Варвара.
– Он меня не слышит, – уточнил Локи и пощелкал пальцами перед широко открытыми глазами Инсилая, – и не видит, – добавил он с тяжелым вздохом.
– Может, он не до конца вернулся? – предположил Краш.
– Может быть, – рассеянно ответил Маг и легонько встряхнул Волшебника за плечи.
Гримаса страдания исказила лицо Инсилая, он дернулся на полу под руками Мага, но не издал ни звука. Мастерство Локи вернуло его в реальность, но не сняло колдовства с Илая-Волшебника и не избавило от боли Илая-человека. Из всего происходящего оглушенный превращениями Инсилай понял только то, что снова обречен на слепоту, глухоту, немоту и бесконечные побои и унижения. Он опять был один на один с целым светом, но на сей раз энергии для колдовства было в избытке, а руки, хоть и с переломанными пальцами, были свободны от пут. Волшебник мысленно собрался в комок и приготовился защищаться.
– Что с ним, – испугалась Варвара, – ему плохо, Локи. Смотри, он стал белее ильты.
– Вижу, – сквозь зубы бросил Маг, – Илка была права, тут что-то не так. Что же они с ним сделали, хотел бы я знать! – Кольцо свидетеля вдруг запульсировало серебристо-белым светом на безымянном пальце Локи. Он досадливо поморщился. – Проклятье, только этики мне сейчас и не хватало. Смотри-ка, а ведь достали, хоть и в Ваурии, а еще говорят, связи нет!
– Что это? – спросила Варвара.
– Господин Элрой разыскивает ценного свидетеля. На нормальную работу у меня осталось ровно двадцать четыре часа.
– А потом?
– Не знаю, девочка. Давай сначала проживем эти часы.
Волшебница испуганно покосилась на Мага, но спросить не решилась ни о чем. Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится невыносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается… Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
