Роза Мира - Андреев Даниил Леонидович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Эмблематический образ:
Лестница, ведущая от озера к оранжевому круглому зданию. Смысл: озеро – материальность сверхнарода, здание – затомис. Оранжевый цвет – скрещение солнечного золота с алостью тех стихиалей, которые связаны не с царствами природы, а с человечеством. Последний из великих затомисов находится в состоянии творения. Это Аримойя, будущий затомис общечеловеческой метакультуры, связанной с возникновением и господством грядущей интеррелигии Розы Мира. Материальность Аримойи, как и других затомисов, создается одной из ангельских иерархий – Господствами; великий человекодух, бывший в последнем воплощении на Земле Зороастром, руководит созданием того, что я решусь условно обозначить выражением «великий чертеж».
Эмблематический образ:
Белый многобашенный собор, с главной центральной башней, колоннадами и лестницами, окруженный рядом огромных струнных инструментов, похожих на золотые лиры. Смысл: башни – затомисы человечества, центральная башня – Аримойя; колоннады – миры даймонов, ангелов, стихиалей, просветленных животных; лиры – все народы земного шара.
Небесная Россия
Эмблематический образ: многохрамный розово-белый город на высоком берегу над синей речной излучиной.
Как и остальные затомисы, Небесная Россия, или Святая Россия, связана с географией трехмерного слоя, приблизительно совпадая с очертаниями нашей страны. Некоторым нашим городам соответствуют ее великие средоточия; между ними – области просветленно прекрасной природы. Крупнейшее из средоточий – Небесный Кремль, надстоящий над Москвою. Нездешним золотом и нездешней белизной блещут его святилища. А над мета-Петербургом, высоко в облаках того мира, высится грандиозное белое изваяние мчащегося всадника: это – не чье-либо личное изображение, а эмблема, выражающая направленность метаисторического пути. Меньшие средоточия рассеяны по всему затомису; среди них – и метакультурные вершины других наций, составляющих вместе с русской единый сверхнарод. Здесь пребывают синклиты Украины, Грузии, Армении; теперь к этому затомису начинает примыкать и синклит народа болгарского вместе со своими небесными городами. Общая численность обитателей Небесной России мне неизвестна, но я знаю, что около полумиллиона просветленных находится теперь в Небесном Кремле.
Демиург Яросвет проявляется в небе и воздухе этого мира так, как если бы прозрачный океан могущества проходил от одного небосклона до другого и заливал бы сердца. Это могущество сосредоточивается в храмах демиурга, образ его очерчивается, голос его становится внятным, и возникает общение между ним и просветленными – общение, придающее им силу и высшую мудрость.
Так же проявляет себя другая, схожая с демиургом иерархия – великие духи-народоводители отдельных наций, входящих в состав нашей метакультуры. Среди них есть и более древние, чем Яросвет, есть и юный народоводитель Украины.
Но ни Навны – Идеальной Соборной Души народа русского, ни ее сестер – соборных Душ других народов, все еще нет здесь: плененные в глыбах государственности, в цитадели великодержавного демона, уицраора, в подземном мире российского античеловечества, они достигают Небесной России лишь отдаленными звучаниями, ослабленными отблесками.
Моря светящихся эфиров – это души стихиалей, сияющих красками, непредставимыми для нас, омывают там сооружения, которые отдаленно можно было бы уподобить громадам лазурных и белых гор.
Об этом мире поет русская церковь, когда провожает новопреставленных в невозвратный путь, дабы Господь упокоил их в «месте светлом, месте злачном, месте покойном, иде же несть ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная».
Новые пришельцы являются в Небесной России в особых святилищах, имея при этом облик не младенцев, а уже детей. Состояние вновь прибывших схоже именно с состоянием детства; смена же возрастов заменяется возрастанием просветленности и духовной силы. Нет ни зачатия, ни рождения. Не родители, а восприемники подготавливают условия, необходимые для просветленной души, восходящей сюда из Готимны. В обликах некоторых из братьев синклита можно было бы угадать черты, знакомые нам во времена их жизни в Энрофе: теперь эти черты светозарны, ослепительны; они светятся духовной славой, истонченны и облегченны. Производимая преображенным телом, их одежда светится сама. Для них невозбранно движение по всем четырем направлениям пространства; оно отдаленно напоминает парение птиц, но превосходит его легкостью, свободой и быстротой. Крыльев нет. Восприятию просветленных доступно множество слоев: нисходящие – чистилища, магмы, страшная Гашшарва; восходящие – миры Просветления, круги ангелов, даймонов и стихиалей, миры инвольтаций других брамфатур, миры Высших Аспектов Мировых Трансмифов. Они вхожи в темные шрастры – миры античеловечества, обитатели которых видят их, но бессильны их умертвить; они вхожи и в наш Энроф, но люди способны их воспринять только духовным зрением.
Та любовь между мужчиной и женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобожденная от всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость, но от задач продолжения рода она совершенно откреплена и вообще не имеет ничего схожего с телесной близостью в Энрофе. Многие органы тела здесь полностью изменили свою структуру, назначение и смысл, в том числе органы, связанные с принятием и усвоением пищи, потому что процесс восстановления жизненных сил здесь схож с дыханием. Возрастание духовности постепенно подводит просветленного к следующей великой трансформе тела, которая ведет в более высокие миры, в Небесный Иерусалим и еще выше – вплоть до Синклита Мира и Элиты Шаданакара.
В затомисах нет ничего, схожего с нашей техникой: она заменена другим, крайне трудно поддающимся пониманию. Можно, впрочем, констатировать, что принцип – не в создании механических приспособлений, сделанных из посторонней материи, а в развитии многообразных способностей собственного существа. Из посторонней материи создается здесь лишь то, что сравнимо в какой-то мере с творениями наших пространственных искусств.
Всюду блистают здесь души церквей, существовавших у нас, или таких, которые должны были быть построены. Многие храмы имеют, однако, назначение, трудно понятное для нас. Есть святилища для общения с ангелами, с Синклитом Мира, с даймонами, с верховными иерархиями. Несколько великих храмов предназначено для встреч с Иисусом Христом, временами сходящим сюда, принимая зримый, человекоподобный облик, другие – для встреч с Богоматерью. Теперь там воздвигается величайший храм: он предназначен стать обителью того Великого Женственного Духа, который примет астральную и эфирную плоть от брака Российского демиурга с Идеальной Соборной Душой России. Я еще с детства привык называть этот храм храмом Солнца Мира, но это название неправильно. Закономерно относимо оно к другому сооружению, еще более грандиозному, тому, что намечается созданием в Аримойе. Храм же, созидаемый в Небесном Кремле, именуется обителью Звенты-Свентаны, и впоследствии я объясню, что значит это имя. Это великая Женственная сущность ныне стала уже Существом одного из высочайших миров Шаданакара. В Энрофе она не примет плоти никогда, но родится в Небесной России, приняв человекоподобный облик. Это будет не царица наша и не богиня, – свет, благодать и божественная красота.
Лестница дивных, один сквозь другой просвечивающих миров поднимается из алтаря в храме Женственности, в храмах Христа, в храмах демиурга Яросвета. Лестница поднимается в Небесный Иерусалим и, наконец, к преддвериям Мировой Сальватэрры.
Временами в небесной России рождаются великие человекодухи – те, кто закончил свой путь в Шаданакаре, достигнув до его наивысших миров и теперь сотворит Планетарному Логосу. Ради помощи нижестоящим они покидают Элиту Шаданакара и, осуществляя миссии, объять которые не в состоянии самый высокий мистический разум человека, сходят путем рождения сюда, в затомисы. Они принимают здесь такие же просветленные тела, как и у братьев синклита, но несравненно превосходят их быстротою своего вхождения в полноту духовной силы и масштабами своего Я. Их пути в затомисах похожи на пути гениев среди остального человечества, но синклиты предуведомлены об их рождениях и ждут их с радостью и ликованием.
