Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2 - Блаватская Елена Петровна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
В Греческой церкви хранится предание, которое никогда не встречало одобрения Ватикана. Первая прослеживает происхождение этого предания к одному из вождей гностиков – к Василиду, возможно жившему во время правления Траяна и Адриана в конце I и в начале II века. В отношении этого предания можно сказать, что если этим гностиком был Василид, то он должен быть признан достаточным авторитетом, так как Василида считают учеником апостола Матфея и Глаука, ученика самого святого Петра. Если принадлежность этого повествования была бы удостоверена, то Лондонскому Комитету по пересмотру Библии пришлось бы добавить новый стих к евангелиям Матфея, Марка и Иоанна, в которых рассказывается о троекратном отречении Петра от Христа.
Это предание, о котором мы говорим, подтверждает, что в то время, когда этот апостол, испугавшись обвинения слуги первосвященника, три раза отрекся от своего Учителя и петух уже пропел, Иисус, который в это время в сопровождении солдат проходил по передней, повернулся и, глядя на Петра, сказал: «Истинно, говорю тебе, Петр, ты будешь отрекаться от меня во все грядущие века и не перестанешь до тех пор, пока не состаришься и не протянешь свои руки, и другой подпояшет тебя и понесет тебя туда, куда ты сам не захочешь».
Последняя часть этого предложения, говорят греки, относится к Римской церкви и предсказывает ее постоянное отступничество от Христа, под маской фальшивой религии. Позднее это было внесено в двадцать первую главу «Евангелия от Иоанна», но вся эта глава была объявлена подделкой еще до того, как было обнаружено, что апостол Иоанн никогда этого «Евангелия» не писал.
Анонимный автор «Сверхъестественной религии», труда, который в течение двух лет переиздавался несколько раз и, как говорят, был написан выдающимся богословом, – неопровержимо доказывает поддельность четырех евангелий или, по меньшей мере, полную их переделку в руках слишком усердного Иринея и его приспешников. Четвертое евангелие полностью опровергнуто этим талантливым автором; чрезвычайные подделки отцов церкви первых веков ясно доказаны, и относительная ценность евангелий разобрана с беспрецедентной силой логики. Каждая строчка этого труда убеждает. Из него мы приведем следующее:
«Мы бесконечно больше выигрываем, чем проигрываем, отбросив веру в реальность божественного откровения. Пока мы сохраняем чистым и ненарушенным сокровище христианской нравственности, мы ничего не теряем, кроме унижающих нас элементов, добавленных к ней человеческим суеверием. Мы больше не обязаны верить богословию, которое оскорбляет разум и нравственное чувство. Мы освободились от грубых антропоморфических представлений о Боге и Его правлении над Вселенной, и от еврейской мифологии мы поднимаемся к более высоким концепциям о бесконечно мудром и благодетельном Существе, правда, скрытом от наших конечных умов в непроницаемой славе божественности, но чьи законы чудесной всеобъемлемости и совершенства мы всегда осознаем действующими вокруг нас…
Аргумент, которым так часто пользуются богословы, что божественное откровение необходимо человеку и что некоторые взгляды, содержащиеся в таком откровении, требуются для нашей нравственной сознательности, – есть только плод воображения и извлечен из того самого откровения, которое он стремится отстоять. Единственное, что абсолютно необходимо человеку, – это ИСТИНА, и только к ней, к ней одной наша нравственная сознательность должна приспосабливаться» [218].
В дальнейшем мы обсудим, в каком свете божественное откровение еврейской Библии рассматривалось гностиками, которые все же верили в Христа по-своему, и притом лучше и менее кощунственно, чем римские католики. Отцы насильственно навязали верящим в Христа Библию, предписанные которой законы Христос нарушил первым; учение которой он полностью отвергал, за что, в конечном счете, был распят. Чем бы еще ни гордился христианский мир, он едва ли может претендовать на логику и последовательность в качестве своих главных добродетелей.
Уже один только тот факт, что Петр до конца оставался «апостолом обрезания», говорит сам за себя. Кто бы ни построил церковь в Риме – это не был Петр. Если бы это был Петр, то преемникам этого апостола также пришлось бы подчиниться обрезанию – хотя бы ради последовательности и чтобы показать, что притязания пап не совсем лишены основания. Д-р Инман утверждает, что указано, что «в наши христианские времена папы должны быть персонально совершенны» [219], но мы не знаем, простирается ли это совершенство до выполнения еврейского закона, относящегося к левитам. Первые пятнадцать христианских епископов Иерусалима, начиная с Якова и кончая Иудой, все были обрезанные евреи [220].
В «Сефер Толдос Йешу» [221], еврейской рукописи далекой древности, версия о Петре изложена по-другому. Симон Петр, говорится в этой рукописи, был один из их братии, хотя как-то отклонился от законов; и еврейская ненависть к этому апостолу и преследование его, кажется, существовали только в плодовитом воображении отцов. Автор говорит о нем с большой почтительностью и доброжелательством, называя его «верным слугою Бога живого», который проводил жизнь в аскетизме и медитации, «живя в Вавилоне наверху одной башни», сочиняя гимны и проповедуя милосердие. Он добавляет, что Петр всегда советовал христианам не досаждать евреям, но как только он умер, другой проповедник пошел в Рим и заявил, что Симон Петр переделал учение своего учителя. Он выдумал горящий ад и всем угрожал этим адом; обещал чудеса, но не совершил ни одного.
Сколько правды и сколько выдумки в вышеприведенном – пусть решают другие; но на нем больше отпечатка искренности и факта, чем на баснях, состряпанных отцами так, чтобы они отвечали их целям.
Мы тем более можем верить в эту дружбу между Петром и его единоверцами, так как у Теодорета находим следующее утверждение: «Назареи суть евреи, почитающие ПОМАЗАННИКА (Иисуса) как праведного человека, и пользующиеся “Евангелием” от Петра» [222].
По Талмуду, Петр был назареем. Он принадлежал к секте позднейших назареев, которые откололись от последователей Иоанна Крестителя и стали соперничающей сектой; и которая, как гласит предание, была основана самим Иисусом.
По истории, первыми христианскими сектами были или назареи, подобно Иоанну Крестителю; или эбиониты., среди которых было много родственников Иисуса; или же ессеи (Iessaens) – терапевты, целители, ответвлением которых были назареи… Все эти секты, которые только в дни Иринея начали считаться еретическими, были более или менее каббалистическими. Они верили в изгнание демонов посредством магических заклинаний и применяли этот метод на практике; Джервис называет набатеян и другие такие секты «бродячими еврейскими заклинателями» [223]; арабское слово Набэ означает скитаться, а еврейское наба – пророчествовать. Талмуд называет всех христиан без разбору нозарами [224]. Все гностические секты одинаково верили в магию. Ириней, описывая последователей Василида, говорит: «Они пользуются идолами, вызываниями, заклинаниями и другими вещами, относящимися к магии».
Данлэп, опираясь на авторитет Лайтфута, доказывает, что Иисуса называли Назарайос, указывая этим на его скромное и невысокое общественное положение, «так как Назарайос означало отделение, отчуждение от других людей» [225].
Действительное значение слова назар означает обет или посвящение себя служению Богу. В качестве имени существительного оно означает диадему или эмблему такого посвящения – голову освященную [226]. Иосифа величали назаром. «На голове Иосифа и на темени избранного между братьями» [Бытие, XLIX, 26]. Самсон и Самуил (Семес-он и Семваэл) также упоминаются как назары. Порфирий, говоря о Пифагоре, сообщает, что тот был очищен и посвящен в Вавилоне Зар-адасом, главой священного училища. Разве отсюда нельзя догадаться, что Зоро-Астер был назаром Иштар, Зар-адас или На-Зар-Ад [227], оставаясь тем же при изменении идиом? Ездра был жрец и писец, иерофант; и первый еврейский колонизатор Иудеи был Зеру-Бабел или Зоро или назар Вавилона.
