Дар Орла - Кастанеда Карлос (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

В моем случае дон Хуан хотел получить знак прежде, чем он научит меня ритуалу. Этот знак пришел, когда мы с доном Хуаном проезжали пограничный городок в аризоне и полицейский остановил машину. Полицейский решил, что я незаконно въехавший иностранец. Лишь после того, как я показал ему свой паспорт, который он заподозрил в подделке, и другие документы, он разрешил мне ехать дальше. Все это время дон Хуан находился на переднем сиденье рядом со мной, и полицейский не уделил ему ни одного взгляда. Он был занят только мной. Дон Хуан решил, что этот случай и есть тот знак, которого он ждал. Его интерпретацией было то, что для меня будет очень опасно привлекать к себе внимание, и он заключил, что мой мир должен быть миром совершенной простоты и открытости. Сложный ритуал и помпезность должны быть в данном случае изъяты. Он заметил, однако, что минимальное соблюдение ритуальных правил будет в порядке вещей при моем знакомстве с его воинами. Я должен начать с приближения к ним со стороны юга, потому что именно в этом направлении идет непрекращающийся поток энергии.

Жизненная сила течет к нам с юга и оставляет нас, уходя на север. Он сказал, что единственный вход в мир нагваля идет с юга и что ворота образованы двумя женскими воинами, которые будут приветствовать меня и позволят мне пройти, если они того захотят.

Он привел меня к дому на окраине городка в центральной мексике. Когда мы приблизились к нему пешком со стороны юга, я увидел двух массивных индианок, стоящих в полутора метрах от дверей дома, стоя на твердой, спекшейся почве грунтовой дороги.

Эти две женщины были необыкновенно мускулисты и крепко сбиты. У обеих были длинные иссиня-черные волосы, собранные в одну толстую косу. Выглядели они как сестры. Они были примерно одного роста и веса, я прикинул, что их рост был примерно 160 см, а вес около 75 кг. Одна была с исключительно темным лицом, другая намного светлее. Одеты они были как типичные индейские женщины из центральной мексики – длинное свободное платье, шаль и самодельные сандалии.

Дон Хуан остановил меня в метре от них. Он повернулся к женщине слева от нас и заставил меня повернуться к ней. Он сказал, что ее зовут Сесилия и что она сновидящая. Затем он резко повернулся, не дав мне времени что-нибудь сказать и заставил меня обратиться лицом к более темной женщине он сказал, что ее имя Делия и что она сталкер. Женщины кивнули мне. Они не улыбались, не двигались пожать мне руку и не сделали ни одного приглашающего жеста.

Дон Хуан прошел между ними, как если бы они были двумя колоннами, отмечающими ворота. Он сделал пару шагов и обернулся, как бы ожидая, что женщины пригласят меня пройти между ними. Женщины секунду спокойно смотрели на меня, затем Сесилия попросила меня войти, как если бы я был на пороге настоящего дома.

Дон Хуан показывал дорогу к дому. У передней двери мы обнаружили мужчину. Он был очень худощав. На первый взгляд он казался исключительно молодым, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что ему, видимо, около 60. Он казался мне старым ребенком небольшого роста, худощавым, с проникновенными темными глазами. Он был подобен альфу, подобен тени. Дон Хуан представил его мне как Эмилито, сказав, что это его курьер и помощник во всех делах, который будет рад приветствовать меня сам.

Мне казалось, что Эмилито действительно наиболее подходящее существо для того, чтобы приветствовать кого бы то ни было. Его улыбка излучала радушие, его мелкие зубы были совершенно ровными. Он пожал мне руку, вернее он скрестил свои руки, схватив ими обе мои. Казалось, что он был переполнен удовольствием. Можно было поклясться, что он в экстазе от радости видеть меня. Его голос был очень мягким, а глаза сверкали.

Мы прошли в большую комнату. Там была еще одна женщина. Дон Хуан сказал, что ее имя Тереза и что она является курьером Сесилии и Делии.

Ей, вероятно, было слегка за 20 и выглядела она определенно как дочка Сесилии.

Она была очень спокойна и молчалива, но очень дружелюбна. Мы прошли за доном Хуаном в заднюю часть дома, где находилась крытая веранда. Там мы сели за стол и после скудного обеда разговаривали, пока время не перевалило за полночь.

Эмилито был за хозяина. Он очаровывал и развлекал всех своими экзотическими рассказами. Женщины раскрылись. Они были для него прекрасными слушателями. Слушать смех женщин было исключительным удовольствием. Они были поразительно мускулистыми, смелыми и материальными. В одном месте, когда Эмилито сказал, что Сесилия и Делия являются для него двумя матерями, а Тереза дочкой, они подняли его и подкинули в воздух, как ребенка.

Из двух женщин Делия казалась более рассудительной, более близкой к земле. Сесилия была, наверное, более «не от мира сего», но она, казалось, имела большую внутреннюю силу. Она дала мне впечатление более трудновыносимой или более неспокойной. Ее, казалось, раздражали некоторые из рассказов Эмилито.

Тем не менее, она определенно настораживалась, когда он рассказывал свои так называемые «легенды вечности». Перед каждым рассказом он вставлял: «а знаете ли вы, дорогие друзья, что...». Рассказ, который оказал на меня наибольшее впечатление, был о неких существах, которые, как он сказал, существуют во вселенной и которые теснейшим образом напоминают человеческие существа, но людьми не являются, существа, все интересы которых захвачены движением и которые способны заметить малейшее колыхание внутри себя или снаружи. Эти существа настолько чувствительны к движению, что все их устремления направлены на поиски покоя.

Эмилито пересыпал свои сказки вечности самыми неприличными, грязными анекдотами. Из-за его необычайного дара рассказчика я понимал каждую из его историй как метафору или притчу, которой он учил нас чему-нибудь.

Дон Хуан сказал, что дон Эмилито просто докладывает о том, чему он был свидетелем в своих путешествиях по бесконечности. Роль курьера состояла в том, чтобы путешествовать впереди нагваля, подобно лазутчику в военных операциях. Эмилито уходил за границы второго внимания и все, чему он был свидетелем, он передавал остальным.

Моя вторая встреча с воинами дона Хуана прошла так же без осложнений, как и первая.

Однажды дон Хуан сместил у меня уровень осознания и сказал мне, что меня ждет вторая встреча.

Он велел мне ехать в г. Закатекас в Северной Мексике. Мы прибыли туда очень рано утром. Дон Хуан сказал, что здесь у нас будет просто остановка и что нам надо передохнуть до завтрашнего дня, когда нам предстоит прибыть на мою вторую формальную встречу, чтобы познакомиться с восточными женщинами и воином-ученым из его партии. Потом он объяснил мне тонкий и запутанный момент выбора. Он сказал, что мы встретили юг и курьера в середине второй половины дня, потому что он сделал индивидуальную интерпретацию правила и выбрал этот час как отражающий ночь. Юг в действительности был ночью – теплой, дружественной, уютной ночью, и по правилам мы должны были идти на встречу с теми двумя южными женщинами после полуночи, это оказалось бы для меня нежелательным, потому что моя общая направленность была к свету, к оптимизму – тому оптимизму, который гармонично сам собой перерабатывается в загадку тьмы. Он сказал, что именно это мы и проделали в тот день: мы наслаждались компанией друг друга и разговаривали, пока не стало совершенно темно. Я еще удивлялся тогда, почему никто не зажег лампу.

Дон Хуан сказал, что восток, напротив, является утром, светом, и восточных женщин мы будем встречать завтра в середине утра.

Перед завтраком мы пошли на площадь и сели на скамейку. Дон Хуан сказал мне, что он оставит меня здесь подождать его, пока он сделает еще кое-какие свои дела. Он ушел, а вскоре после его ухода подошла женщина и села на другой конец скамейки. Я не обратил на нее никакого внимания и стал читать газету. Через минуту еще одна женщина присоединилась к первой. Я хотел пересесть на другую скамейку, но вспомнил, что дон Хуан специально подчеркнул, чтобы я сидел здесь и никуда не уходил. Я повернулся к женщинам спиной и уже позабыл даже об их существовании, так тихо они сидели, когда с ними поздоровался какой-то мужчина и остановился лицом ко мне. Из разговора я понял, что женщины ждали его. Мужчина извинился за опоздание. Он явно хотел сесть. Я отодвинулся, давая ему место. Он пышно меня поблагодарил и извинился, что причинил мне беспокойство. Он сказал, что они, будучи сельскими жителями, совершенно теряются в городе, и что однажды, когда они ездили в город мехико, они чуть не погибли из-за транспорта. Он спросил меня, живу ли я в Эакатекасе. Я сказал «нет» и уже хотел оборвать всякий разговор, когда заметил в его улыбке какую-то хитринку. Он был пожилым человеком, замечательно сохранившимся для своего возраста. Он не был индейцем. Выглядел он благородным фермером из какого-нибудь сельского местечка. На нем был костюм и соломенная шляпа. Черты его лица были очень тонкими, кожа казалась почти прозрачной, окаймленной тщательно подстриженной бородкой. Здоровье, казалось, переполняло его, и в то же самое время он казался хрупким. Роста он был среднего, но казался худощавым, почти тощим.