Дар просветления - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (книги TXT) 📗
- Как же так получилось, что вы такие молодые и так рано умерли?
- Дело было так, - ответил первый, - однажды я вернулся с работы раньше обычного и увидел, что моя жена лежит в ворохе постельного белья абсолютно голой. Я успел заметить, что она взглянула на открытое окно. Выглянув в него, я увидел, как через двор бежит какой-то мужчина. Я помчался на кухню, схватил холодильник, притащил его в спальню и обрушил его вниз на убегающего человека. Но напряжение оказалось слишком большим для меня, сердце не выдержало, и я умер.
- А у тебя что? - спросил Петр другого.
- Я так и не понял, что произошло. Я опаздывал на одну важную встречу. Поэтому выбежал из своей квартиры на первом этаже, а какой-то идиот сверху кинул мне на голову холодильник. Вот так я и скончался.
- Ну а ты? - спросил Петр третьего.
- Понимаете, лечу я в холодильнике...
Вот что происходит...
Веселенькая ситуация. Как-то вечером тетя Эмма уходила от своей подруги, и та предупредила ее, что где-то в округе прячется сексуальный маньяк. Придя к себе домой, она осмотрительно заглянула под кровать, в туалет, за гардины. Затем включила свет.
- Черт возьми! Его здесь нет! - вздохнула она.
Возлюбленный Ошо,
Чем для Тебя является сон? Покидаешь ли Ты свое тело во сне или, наоборот, сон помогает Тебе оставаться в теле?
Прем Шуньо, независимо от того, сплю я или нет, мое сознание всегда находится в одном и том же состоянии. Сон для меня - это самадхи. Вот как Патанджали определяет самадхи: это сон без сновидений, это не бессознательный сон, не кома, а просто небольшой отдых тела. Но глубоко внутри душа продолжает тлеть... Совсем как свеча, всю ночь горящая в темной комнате, куда закрыт доступ ветру. Свеча горит ровным пламенем, излучая свет.
Я не чувствую никакой разницы, сплю я или бодрствую. Денно и нощно меня не покидает все тот же свет, все то же блаженство, все то же безмолвие. Мой сон не совсем похож на обычный сон, это очень поверхностный сон - всего лишь небольшой отдых для тела. Мое внутреннее естество не спит.
Ты спрашиваешь: "Покидаешь ли ты свое тело во сне или, наоборот, сон помогает тебе оставаться в теле?" Я не покидаю тело во сне, но и сон не помогает мне оставаться в теле. По существу, сон помогает функционировать моему телу. Моя внутренняя сущность, моя индивидуальная природа никогда не спит. Я не вижу снов, потому что ничего не подавляю. Я не аскет, я против какого-либо подавления. Я самый естественный человек, почти дикарь.
Сон несет в себе дивное ощущение полнейшего отдыха. Результат такого отдыха можно почувствовать утром, сразу после пробуждения. Но тебе только кажется, что сон освежил тебя, принес отдых и омоложение. Это лишь твои ощущения. У меня же свой личный опыт. Пока мое тело отдыхает, расслабляется, восстанавливает силы, я наблюдаю за этим. Поэтому я не только утром чувствую, что мое тело отдохнуло. Я ощущаю его расслабленность непосредственно в момент отдыха. И мне нет необходимости покидать тело.
Моя работа представляет собой нечто совершенно иное. Я не намереваюсь вмешиваться в жизнь другого человека; все можно делать очень просто: выйти из тела и, пока другой человек спит, поработать с ним. Но это было бы уже посягательством на свободу человека. Я категорически против любых посягательств, даже если это принесло бы пользу человеку; для меня свобода - высшая ценность.
Я уважаю тебя таким, какой ты есть, и именно из уважения к тебе я не перестаю утверждать, что ты можешь добиться намного большего. Однако это вовсе не означает, что я перестану уважать тебя, если ты не изменишься. Мое почтение к тебе останется прежним, независимо от того, изменишься ты или нет, будешь ты моим сторонником или противником. Я уважаю твою индивидуальность, я ценю твой разум.
Вместо того чтобы работать с человеком в бессознательном состоянии, я намеренно выбираю путь сознательного общения. Мой опыт подсказывает, что это самый лучший и правильный способ. Вторгаться в твой сон с черного хода, и подвергать тебя каким-либо изменениям было бы, прежде всего уголовным преступлением, хотя здесь нет свидетелей, и невозможно поймать преступника, ведь все происходит незаметно для глаз других. Даже ты никогда не узнаешь о моем вторжении, но будешь всегда ощущать произошедшие с тобой перемены как нечто чуждое твоей внутренней природе, навязанное тебе; это будет вызывать в тебе чувство напряженности.
Воздействуя на тебя во время твоего сна, я могу сделать тебя более любящим, более сострадательным. Да, ты станешь более любящим, но твоя любовь будет неестественной, напряженной, ты не будешь расслаблен, потому что на самом деле ты не изменился, изменение не прошло через твое сознание. А ведь должно быть именно так. Поэтому я строю свою работу на других принципах. Я буду продолжать говорить с тобой, я буду стараться, чтобы ты услышал и понял меня, и если что-нибудь из этого выйдет, то это будет только твоя заслуга. А то, что принадлежит человеку, и является для него главной ценностью.
Хаим Гольдберг переживал трудные времена. Он пришел в синагогу и обратился к раввину:
- Все, что мне нужно, - это пятьдесят долларов, чтобы заплатить долг, - с отчаянием произнес Хаим. - Я постоянно молюсь Господу, но он не отвечает на мои мольбы.
- Не теряй веры, - ответил раввин, - продолжай молиться.
Когда Хаим ушел, раввину стало жаль его. "Я зарабатываю не так много, но этот бедняга действительно нуждается в деньгах. Дам ему двадцать пять долларов из своего кармана", - решил раввин.
На следующий день он отправился к дому Хаима и вручил ему конверт с двадцатью пятью долларами со словами: - Вот, возьми, Хаим, Бог прислал тебе это.
Поблагодарив раввина, Хаим закрыл за ним дверь, заглянул в конверт и смиренно склонил голову. - Но в следующий раз, Господи, - обратился он к Богу, - шли деньги напрямую мне. Этот ублюдок взял себе половину!
Нужно действовать прямо, открыто, через осознание, в противном случае неминуем конфликт, путаница. Я мог бы способствовать переменам в тебе, но они будут поверхностными, ненастоящими. Внутри ты будешь продолжать нести свой старый мусор. Перемены должны родиться в тебе.
Пьяница провалился в открытую шахту лифта и пролетел вниз с высоты двадцать четвертого этажа. Покачиваясь, он поднялся на ноги, стряхнул с одежды пыль, тщательно поправил шляпу и выругался: "Черт, я же сказал "вверх!"".
Я не хочу вторгаться в твой сон, в твое подсознание. Мой метод основывается только на уважении к человеку, на уважении к его сознанию. Я нисколько не сомневаюсь, что моя любовь и уважение к тебе изменят тебя. И это изменение станет истинным, полным, необратимым.
Хорошо, Маниша? Да, Ошо.
