Психоделический опыт. Руководство на основе "Тибетской книги мертвых" - Лири Тимоти (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Дань признательности Ламе Анагарике Говинде
Как уже отмечалось, философия и психология Востока — со свойственной им поэтичностью и неоднозначностью, основанные на переживании, обращенные внутрь, плавно эволюционирующие, открытые для развития — более естественно адаптируются к открытиям современной науки, чем построенная на логических принципах западная психология с ее строгой определенностью, экспериментальным характером и стремлением облечь все в конкретную форму. Последняя только имитирует далекие от ее практических нужд приемы наук, изучающих разные виды энергии, но игнорирует новейшие достижения физики и генетики, скрытый смысл и подтекст.
Даже К. Г. Юнг, наиболее проницательный из западных психологов, не смог понять фундаментальной философии "Бардо Тодол".
Совершенно иным является комментарий к Тибетской книге, сделанный Ламой Апагарикой Говиндой.
На первый взгляд может показаться, что вводное положение его комментария должно вызвать справедливое возмущение психолога, воспитанного в иудео-христианской традиции. Однако при ближайшем рассмотрении эти фразы оказываются поэтическим описанием ситуации в генетике, каковой она на сегодняшний день представляется биохимикам и исследователям ДНК.
Можно утверждать, что никто из живых не может говорить о смерти с уверенностью. И поскольку никто, по-видимому, еще не возвращался с того света, то кто может знать, что такое смерть и что за ней следует?
Тибетцы ответили бы так: "На самом деле не существует ни одного человека, ни одного живого существа, которое не возвращалось из смерти. Все мы умирали множество раз перед тем, как войти в сегодняшнюю свою инкарнацию. И то, что мы называем рождением, является просто оборотной стороной смерти — как одна из сторон медали или как дверь, которую мы называем «вход», когда смотрим на нее снаружи, и «выход», когда находимся внутри помещения".
Затем лама высказывает второе поэтическое замечание относительно потенциальных возможностей нервной системы и сложности того компьютера, каковым является человеческий мозг.
Гораздо удивительнее то, что не всякий помнит свою предыдущую смерть; и из-за утраты этого воспоминания большинство людей не верит в то, что предыдущая смерть была. Но они точно так же не помнят и свое недавнее рождение, и все же не сомневаются в том, что родились. Они забывают, что активная память представляет собой лишь малую часть нашего нормального сознания и что наша подсознательная память фиксирует и сохраняет все прошлые впечатления и переживания, которые бодрствующее сознание не может воспроизвести.
Далее лама переходит непосредственно к эзотерическому смыслу "Бардо Тодол" — ее сути, которую Юнг и большинство европейских востоковедов не смогли уловить.
По этой причине "Бардо Тодол", "Тибетская книга", описывает на языке символов освобождение из промежуточного состояния между жизнью и новым рождением — это состояние люди называют смертью. Эта книга запечатана семью печатями молчания — не потому, что содержащееся в ней знание должно быть скрыто от непосвященных, а потому, что это знание, если оно истолковано неправильно, может нанести вред или ввести в заблуждение тех, кто еще не готов к его восприятию. Однако настало время снять печати молчания, поскольку человечество сейчас подошло к такой точке, когда оно должно решить, довольствоваться ли ему покорением материального мира или стремиться к завоеванию мира духовного путем обуздания эгоистических желаний и выхода за пределы ограничений, которые накладывает эго.
Затем лама описывает действенность техник расширения сознания. Здесь он говорит о методе, которым владеет сам, о Йоге, однако его слова в равной степени приложимы и к психоделическому опыту.
Есть люди, которые с помощью концентрации и других йогических практик способны привносить бессознательное содержание в область различающего сознания и таким образом черпать из безграничной сокровищницы бессознательной памяти, где хранятся записи не только о наших прошлых жизнях, но и о нашей прошлой расе, о прошлом человечества и обо всех дочеловеческих формах жизни, которые, не обладая подлинным сознанием, тем не менее сделали возможным появление жизни в нашей вселенной.
Если, вследствие какой-то ошибки природы, двери в бессознательное индивидуума внезапно окажутся открытыми, неподготовленное сознание может быть раздавлено и уничтожено. Именно поэтому двери бессознательного охраняются всеми видами инициации — они скрыты завесой мистерий и символов.
В следующем разделе своего предисловия лама дает более детальное описание внутреннего смысла "Тодол".
Если бы "Бардо Тодол" рассматривалась про сто как основанная на фольклоре книга или как собрание религиозных рассуждений о смерти и гипотетическом посмертном состоянии, то эта книга была бы интересной разве что антропологам и религиоведам. Однако "Бардо Тодол" — это нечто гораздо большее. Это ключ к глубочайшим тайникам человеческого разума и руководство для посвященных, а также для тех, кто ищет духовный путь к освобождению.
Хотя "Бардо Тодол" в настоящее время широко используется в Тибете как требник и зачитывается или декламируется по памяти по случаю смерти людей (поэтому она и называется "Тибетской книгой мертвых"), нельзя забывать о ее первоначальном предназначении — служить в качестве руководства не только для умирающих и мертвых, но и для живых. И именно это оправдывает необходимость сделать "Тибетскую книгу мертвых" доступной широкой публике.
Однако, несмотря на широко распространившиеся обычаи и верования, которыми обросли глубокие откровения "Бардо Тодол" под влиянием старых традиций добуддистского происхождения, эта книга представляет ценность только для тех, кто практикует ее учение и осмысливает его на протяжении своей жизни.
Есть две вещи, которые приводят к заблуждениям. Во-первых, может показаться, что наставления адресованы только мертвым или умирающим; во-вторых, название книги содержит выражение "Освобождение через Слушание" (по-тибетски Thos-grol). В результате возникло убеждение в том, что достаточно прочитать или продекламировать "Бардо Тодол" в присутствии умирающего или того, кто уже умер, чтобы обеспечить его освобождение.
Такое заблуждение могло возникнуть только у того, кто не знает, что одной из самых древних и наиболее универсальных практик посвящения является переход через опыт смерти перед духовным возрождением. Человек должен символически умереть для своего прошлого, своего прежнего эго, перед тем как занять свое место в новой духовной жизни, в которую он должен быть посвящен.
Есть три причины, по которым "Бардо Тодол" обращается главным образом к умирающему или умершему: (1) самые ранние приверженцы этого учения должны были воспринимать любой момент своей жизни так, как будто он последний; (2) когда последователь этого учения действительно находился на пороге смерти, ему должны были напоминать о тех переживаниях, которые у него были во время инициации, или повторять слова (мантру) гуру, особенно если сознание умирающего угасало в критические моменты; (3) тот, кто еще остается воплощенным, должен окружить умирающего или только что умершего любовью и словами поддержки в первые минуты его нового, посмертного, существования, не позволяя ему эмоционально привязываться к препятствиям или впадать в состояние болезненной депрессии. Таким образом, единственным назначением "Бардо Тодол" является помощь тем, кто идет следом, чтобы они могли выработать правильное отношение к умершему и к самому явлению смерти, а не помощь умершему, который, согласно буддистским верованиям, уже и так не сможет отклониться от своего собственного кармического пути…
Это доказывает, что речь идет о самой жизни, а не просто о мессе по случаю смерти, с которой в последнее время принято отождествлять назначение "Бардо Тодол"…
