Книга-2: Доктор из Лхасы - Рампа Лобсанг (читать полную версию книги TXT) 📗
Генерал посмотрел на солдата, потом на черпак, а затем поднял глаза вверх для того, чтобы посмотреть на жестянку на конце шеста. Он все больше и больше приходил в ярость. Некоторое время от злости он ничего не мог сказать. До этого он уже дал несколько пощечин тем солдатам, которые были плохо одеты. Но сейчас при виде этого черпака он стал просто невменяем. Когда к нему вернулась способность двигаться, он подпрыгнул от ярости и оглянулся в поисках какого-нибудь предмета, чтобы ударить им солдата. И тут он понял, что ему делать. Он заметил у земли конец своего меча, отстегнул его вместе с ножнами и изо всей силы ударил беднягу по лицу этим красивым оружием. Несчастный солдат упал на колени, а затем повалился на землю. У него из носа и из ушей потекла кровь. Генерал презрительно пнул его и кивнул своим адъютантам. Те взяли несчастного за ноги и поволокли прочь. Голова солдата продолжала подскакивать на камнях до тех пор, пока они не скрылись из виду. В нашем лагере этого солдата больше никто не видел.
Для этой инспекции все было не так. Генерал я сопровождающие его офицеры находили изъяны везде. То и дело что-то заставляло их багроветь от злости. Они осмотрели все один раз, а затем начали осмотр сначала, по второму кругу. Ничего подобного мы никогда не видели. Однако в одном отношении эта проверка была хороша. Генерал был так раздражен нерадивостью служащих тюрьмы, что забыл осмотреть заключенных. В конце концов все офицеры ушли в дом, и оттуда еще некоторое время доносились крики. Прозвучало даже несколько выстрелов. Затем гости вышли из здания, сели в машины и укатили прочь. Солдатам дали команду разойтись, и они разбрелись кто куда, еще не опомнившись от страха.
Таким образом, японские солдаты были не в духе. Они избили женщину-датчанку только за то, что она была выше ростом, чем они, и поэтому рядом с ней они чувствовали себя ущемленными. Они кричали, что она выше, чем японский солдат, и с ее стороны это оскорбление Императора! Ее сшибли с ног ударом приклада и стали пинать ногами. При этом ей повредили внутренности и разбили до крови лицо. Затем ей приказали в течение часа или двух до заката оставаться возле главного входа в дом надсмотрщиков. Она должна была стоять на коленях перед дверью, истекая кровью.
Никто, каким бы больным он ни был, не мог сделать что-либо без разрешения охранников. Если заключенный умирал, что же, со следующего дня его не нужно было кормить. Это совсем не волновало японцев, и датчанка действительно умерла. Перед самым закатом она повалились на бок. Никто не имел права подойти к ней, чтобы помочь. В конце концов солдаты позвали двух заключенных и разрешили им унести ее. Те принесли тело ко мне, но было уже поздно. Она умерла от потери крови.
Лечить больных в лагерных условиях было нелегко. У нас не было медикаментов. Бинты, которыми мы перевязывали раны, тоже вышли. Мы их стирали до тех пор, пока они не прохудились настолько, что несколько оставшихся нитей едва держались вместе. Мы больше не могли рвать на бинты одежду, потому что ни у кого не было ничего запасного. У некоторых заключенных вместо одежды были какие-то отрепья. Ситуация становилась все более сложной. У нас было так много больных, так много раненых, и не было никаких возможностей лечить их.
В Тибете я изучал свойства целебных трав, и во время одного из выходов за пределы лагеря я обнаружил одно растение, которое показалось мне очень знакомым. У него были большие широкие листья. Его можно было использовать в качестве лекарства, стягивающего раны. Именно в этом лекарстве мы тогда больше всего нуждались.
Теперь нам нужно было решить следующую проблему: как доставить в лагерь нужное количество листьев этого растения? Мы вместе обсуждали этот вопрос и легли спать далеко за полночь. В конце концов мы решили, что впредь работающие за пределами лагеря будут собирать листья и, кто как сможет, приносить их в лагерь. Договорились также, где их лучше прятать. Наконец одна воистину мудрая особа внесла предложение, что листья можно доставлять в лагерь в стволах бамбука, потому что иногда группу женщин отправляют на заготовку бамбука.
Женщины, или «девушки», как они себя называли независимо от возраста, натаскали в лагерь много мясистых листьев. Мне было приятно узнать об этом – я словно встретил старых друзей. Мы разостлали листья на земле за бараками. Японские охранники смотрели на нас равнодушно. Их совсем не волновало то, что мы делаем. Они решили, что мы сошли с ума или что-то в этом роде. Однако это было нам на руку, потому что нужно было рассмотреть все листья и тщательно их рассортировать. Дело в том, что женщины никогда раньше не собирали листьев этого растения и поэтому принесли листья нескольких разновидностей, из которых можно было пользоваться только одной. Мы просмотрели все листья и выбрали те, которые нам подходили. Ненужные листья – надо же было куда-то их девать! – мы отнесли на кучу трупов, находящуюся в одном их углов лагеря.
Оставшиеся листья были рассортированы по принципу: большие к большим, меньшие к меньшим. Затем нужно было тщательно очистить их от грязи, поскольку помыть их не было никакой возможности ввиду того, что воды в лагере не хватало. Теперь нам нужно было найти подходящий контейнер для того, чтобы в нем перемять листья. Лагерная миска для риса была самой большой из имеющихся емкостей, поэтому мы решили воспользоваться ею. Дальше нам предстояло найти камень с острыми краями, с помощью которого можно было бы перемолоть листья в густую однородную массу. Наконец нам посчастливилось отыскать подходящий камень. Поднять его можно было лишь вдвоем. Женщины по очереди помогали мне, и в конце концов нам удалось превратить листья в клейкое зеленое тесто.
Кроме того, нам предстояло найти такой материал, который бы придавал массе форму и вбирал в себя кровь и гной, пока лекарство действует. Бамбук славится тем, что его можно использовать почти во всех ситуациях. Теперь мы тоже решили прибегнуть к этому растению. Из старых палок и древесных отбросов была извлечена сердцевина и высушена в консервных банках над огнем. Когда ее размельчили, она стала напоминать по консистенции муку, которая так же хорошо вбирает влагу, как и хлопчатобумажная ткань. Затем мы смешали равные доли лиственной массы и древесной муки, получив при этом подходящую смесь. К несчастью, смесь легко крошилась и рассыпалась на мелкие кусочки от одного прикосновения.
Теперь оставалось сделать материал, на который можно было наносить смесь. С этой целью мы разделили на волокна молодые зеленые побеги бамбука и вытянули их с тем, чтобы получить нити максимальной длины. Эти нити были положены на тщательно вымытые металлические листы, которые предохраняли их от воспламенения. Мы выкладывали волокна вдоль и поперек, так что можно было подумать, что мы занимаемся ткачеством. Получилось что-то наподобие длинного, узкого и неприглядного сеточного ковра размером восемь футов на два.
С помощью катка, сделанного из толстого куска бамбука, мы нанесли смесь листьев и древесной муки на сеть и размазали ее так, чтобы все бамбуковые волокна были покрыты ею. Добившись довольно равномерного распределения массы по поверхности ковра, мы перевернули его и сделали то же с другой стороны. Когда работа была закончена, в нашем распоряжении оказалась грубая бледно-зеленая ткань, из которой можно было делать повязки, способствующие быстрому заживлению ран. Она была чем-то похожа на плотную бумагу, на зеленый картон, который сгибается, но только тогда, когда к нему приложены некоторые усилия. Понятно, что разрезать его оказалось нелегко, особенно если принять во внимание, что все наши инструменты были очень тупыми. Однако в конце концов нам удалось разрезать этот материал на полоски шириной по четыре дюйма и отодрать их от металлических листов, к которым они, высыхая, приклеились. Теперь они были готовы к употреблению. Одной повязкой можно было пользоваться много недель. Со временем мы убедились, что эти повязки не раз спасали жизнь раненым.
Однажды женщина, работавшая у японцев на кухне, притворилась больной. Под этим предлогом она пришла ко мне и возбужденно рассказала следующую историю. Ее послали навести порядок в кладовой, где хранились вещи, конфискованные у американцев. Нечаянно она споткнулась о жестяную банку, на которой не было этикетки. Из банки при этом выпало несколько красно-коричневых кристаллов. Стараясь устранить следы своей небрежности, она размела их руками по полу. Впоследствии, окунув руки в воду для того, чтобы продолжить мытье полов, она заметила, что на руках образовались темно-коричневые пятна. Теперь ее беспокоило, не умрет ли она от этого, и не было ли это все специально подстроено японцами. Она решила, что в любом случае ей нужно прежде всего посоветоваться со мной.
